Выражение «белая ворона» давно уже стало метафорой, которая означает резкое отличие того или иного человека от окружающих. В действительности совершенно белых по окрасу особей можно увидеть в стае темных ворон, грачей или галок. И врановые птицы в природе не исключение – «белые вороны» время от времени встречаются среди многих видов животных. Такие особи получили название альбиносов, произошедшее от латинского слова «albeus», что в переводе и означает «белый».

Причина альбинизма заключается в том, что в организме таких животных не вырабатываются пигменты, известные под общим названием меланинов (от греческого «melanos» – «черный»). Строго говоря, только часть их полностью соответствует этому названию и имеет действительно темные – от коричневого до черного – цвета. Цвет других (содержащих серу) меланинов варьирует в широком диапазоне – от желтого до красного. Хотя существуют у животных и другие типы пигментов, именно концентрация, соотношение и особенности взаимного расположения гранул разных меланинов в кожном покрове и его производных (шерсти, перьях, чешуе, когтях) и создают все великое разнообразие окраски представителей животного мира.

Молекулы меланинов представляют собой органические полимерные соединения очень сложной структуры. За «производство» их у птиц и млекопитающих отвечают лежащие в коже клетки меланоциты. Меланины образуются в них в результате цепочки последовательных биохимических реакций, продукт каждой из которых является субстратом для синтеза следующего вещества. Ключевая стадия этого процесса – превращение аминокислоты тирозина в диоксифенилаланин (предшественник меланина). Эту реакцию запускает особый белок-катализатор – фермент тирозиназа, структура которого зашифрована в определенной последовательности нуклеотидов на одном из участков молекулы ДНК, то есть в гене. В случае ошибок, возникающих при передаче генетической информации, последовательность нуклеотидов в гене нарушается и появляются мутантные гены, вызывающие видоизмененную окраску покровов. Одной из мутантных модификаций гена тирозиназы является ген альбинизма, совершенно неспособный вырабатывать этот фермент.

Как известно, клетки тела животных и человека содержат парный набор генов, одна их половина получена от матери, другая – от отца. Гены, отвечающие за альтернативное проявление одного и того же признака, называются аллелями и располагаются в одном и том же участке (локусе) гомологичных хромосом. При этом одни гены, называемые доминантными, подавляют действие других, рецессивных. Нормальный ген тирозиназы является доминантным по отношению к гену альбинизма. Поэтому если в генетическом наборе особи имеется и тот, и другой ген, то синтез меланина идет до конца, и альбинизм внешне может никак не проявляться. Другое дело, если и от матери, и от отца индивид получил по гену альбинизма, то есть является гомозиготным по этому признаку. В этом случае меланин в его организме вырабатываться не будет. Получается, что белый цвет альбиносов – не окраска, а ее отсутствие. Настоящие, полные альбиносы одеты в белый шерстный или перьевой покров, у них белая кожа, чешуя, клювы, когти, рога и копыта, и даже глаза имеют красноватый оттенок, потому что через обесцвеченную радужку просвечивает пронизанная кровеносными капиллярами сосудистая оболочка глаза.

В первое наше утро в Никарагуа мы проснулись от взрыва. «Из пушки стреляют… Может, у них традиция такая, как у нас в Петропавловской крепости?»– неуверенно предположил фотограф. «А почему в 7 утра?» – «Вероятно, здесь так показывают, что начинается день…» Объяснение было вполне логичным, но в этот момент раздалось еще два оглушительных взрыва. «А может, это другая традиция, салютовать каждый раз, когда рыболовное судно уходит в море, или, наоборот, рыбаки привозят большой улов?..» Тут прогремело еще три взрыва…

«Так, – серьезно сказал фотограф, – мы летели 22 часа, сделали 3 пересадки, практически не спали, к тому же у нас 9-часовая разница во времени, а значит, прежде нужно все хорошенько выяснить…» И мы пошли выяснять. У входа в гостиницу стоял молодой человек. «Что за канонада тут у вас?» – спросили мы его. «Скоро праздник, потому и взрывают – от радости»…

Петарды тем временем продолжали рваться ранним утром за 2 недели до главного никарагуанского праздника —Зачатия Девы Марии. «А что же будет твориться в праздник?» – растерянно пробормотали мы. «О, в праздник вся страна практически взлетит на воздух, ну а сейчас просто разминка». Так оно и случилось. Но перед этим нам предстояло еще искать золото, чистить серебро и увидеть чудо…

Мы все привыкли к тому, что прошлого не вернуть, хотя порой очень хочется. Писатели-фантасты уже более века живописуют разного рода казусы, возникающие благодаря возможности путешествовать во времени и влиять на ход истории. Причем тема эта оказалась настолько животрепещущей, что в конце прошлого века даже далекие от сказок физики всерьез занялись поиском таких решений уравнений, описывающих наш мир, которые позволяли бы создавать машины времени и в мгновение ока преодолевать любые пространства и времена.

В фантастических романах описываются целые транспортные сети, соединяющие звездные системы и исторические эпохи. Шагнул в кабинку, стилизованную, скажем, под телефонную будку, и оказался где-то в туманности Андромеды или на Земле, но – в гостях у давно вымерших тиранозавров. Персонажи подобных произведений постоянно используют нуль-транспортировки машины времени, порталы и тому подобные удобные приспособления. Впрочем, любители фантастики воспринимают такие путешествия без особого трепета – мало ли что можно вообразить, относя реализацию придуманного к неопределенному будущему или к озарениям неведомого гения. Гораздо более удивительным представляется то, что машины времени и тоннели в пространстве вполне серьезно как гипотетически возможные активно обсуждаются в статьях по теоретической физике, на страницах самых солидных научных изданий.

Разгадка кроется в том, что согласно эйнштейновской теории тяготения – общей теории относительности (ОТО) четырехмерное пространство-время, в котором мы живем, искривлено, а знакомая всем гравитация и есть проявление такого искривления.

Материя «прогибает», искривляет пространство вокруг себя, и – чем она плотнее, тем сильнее искривление. Многочисленные альтернативные теории тяготения, счет которым идет на сотни, отличаясь от ОТО в деталях, сохраняют главное – идею кривизны пространства-времени. И если пространство кривое, то почему бы ему не принять, к примеру, форму трубы, накоротко соединяющей области, разделенные сотнями тысяч световых лет, или, допустим, далекие друг от друга эпохи – ведь речь идет не просто о пространстве, а о пространстве-времени? Помните, у Стругацких (тоже, кстати, прибегавших к нуль-транспортировке): «Совершенно не вижу, почему бы благородному дону не…» – ну, скажем, не слетать в XXXII век?…

Так получилось, что, попав в Анкару, добраться до Музея анатолийской цивилизации я смог только в конце рабочего дня. Директор музея доктор Хикмет Денизли убедил меня в том, что все дела нужно отложить на завтра, а сегодня побродить по анкарской цитадели, к которой прилепился музей, и зайти в один из национальных ресторанчиков, расположенных прямо в крепостных стенах и на улицах старого города, который и есть цитадель. Что я и сделал…

С высоты холма, на котором стоят и музей, и цитадель, открывался потрясающий вид на огромный и странный город, возраст которого определить решительно невозможно. Крепость древняя – кольца стен строились в VI и IX веках, иногда в качестве строительного материала использовались античные статуи. Сам холм облеплен глинобитными хижинами с черепичными крышами – живописными, но очень бедными. Такое строили на Востоке во все времена. А вокруг – современный город, возведенный в основном после второй мировой войны. Когда солнце зашло, вспыхнуло множество огней, среди которых выделялись два ярких пятна – самая большая в Турции мечеть Коджатепе, построенная в 1987 году, и мавзолей Кемаля Ататюрка («Отца турок») – первого президента Турецкой Республики, человека, который в 20—30-е годы ХХ века совершенно изменил облик страны. Именно он в начале ХХ века превратил маленький городок с населением 16 тысяч человек, известный только козами и ангорской шерстью, в столицу огромной страны, наследницы величия Османской империи. Впрочем, Мавзолей Ататюрка виден в Анкаре отовсюду в любое время суток и при любой погоде. На следующий день я узнал, что самый знаменитый в мире и самый обожаемый своим народом турок сыграл решающую роль и в судьбе Музея анатолийской цивилизации. В конце 1920-х Ататюрк предложил создать в Анкаре хеттский музей. И тогда в столицу из других музеев начали свозить объекты, относящиеся и к периоду хеттского царства (XVIII—XII века до н. э.), и к тем культурам, которые предшествовали хеттской. Их собирали на базе археологического музея, открытого в башне Аккале в 1921 году – в разгар национально-освободительной войны, призванной вернуть туркам помимо утраченных территорий, оккупированных Грецией, еще и национальное достоинство: помочь стране преодолеть комплекс поражения в Первой мировой войне. Именно музей обозначил преемственность новой Турции по отношению к древнейшим, почти мифологическим цивилизациям – прежде всего хеттской. Не случайно выставка в Японии, на которой сейчас находятся многие его экспонаты, называется «Три великие империи: Хеттская, Византийская и Османская».

Еще не так давно слово «хамелеон», ставшее по воле великого русского писателя именем нарицательным, стойко определяло наше негативное отношение к этим живым потомкам динозавров. И лишь то обстоятельство, что хамелеоны оказались вполне достойными звания Домашнего Питомца, позволило, наконец, устранить эту несправедливость. Во всяком случае, те, кому предоставляется возможность познакомиться с ними поближе, убеждены в том, что в отличие от хамелеонов-людей хамелеоны-животные – существа уникальные и абсолютно безвредные.

Хорошо помню тот день, когда в поисках экзотики мне довелось совершить судьбоносный вояж по Птичьему рынку. Помню и то странное чувство, которое посетило меня при взгляде на неподвижно сидящего на дне стеклянного куба хамелеона… Расплатившись с продавцом, я получила в придачу к своему приобретению коробочку с тараканами (для кормления) и памятку о его содержании. Из нее, кстати, следовало, что те требования, которые значились как обязательные, казались практически невыполнимыми, но не нести же его назад!

Наблюдать за новым «жильцом» оказалось очень интересно и забавно. Помещенный в большой вертикальный террариум с искусственным водоемом и обилием живых и искусственных растений, хамелеон чувствовал себя вполне довольным, о чем свидетельствовал его аппетит.

Причем отсутствие какой-либо компании его абсолютно не угнетало. И это не случайно – ведь и в дикой природе хамелеоны ведут замкнутый образ жизни и в общении с себе подобными не нуждаются. А нечастые встречи с сородичами порой заканчиваются продолжительными, хотя и бескровными боями.