Тихий, приятный вечер. На землю опустились сумерки, а на небе высыпали яркие звезды. Дневной зной давно спал. Воздух прохладен и свеж.

Белая авто с открытым верхом легко поднялась на очередной пологий холм. С плоской вершины жилой пояс Пингао — Дохлес на протянутую вдоль берега океана широкую полосу огней. Цепочки фонарей освещают пустые улицы, фасады ухоженных домов и низкие живые изгороди.

Кассен Откен убрал ногу с педали газа, машина тут же сбавила ход. На миг возникло желание остановиться, выйти из машины и последний раз полюбоваться жилым поясом, где довелось прожить последние пятнадцать лет. Самые счастливые пятнадцать лет в его жизни. Как знать: может ему больше не суждено вернуться сюда, прогуляться по берегу океана и выпить кружку великолепного пива в кабачке старого Сома. Но легковая машина, двигаясь по инерции, спустилась с холма. Цепочки уличный фонарей скрылись за стеной тропического леса.

Хорошо знакомая дорога привела к дому. Кажется, будто двухэтажный домик с просторной лужайкой и аккуратно постриженными кустами давно пуст и никто не ждет позднего путника. В широких окнах темнота. Ни скрипа, ни шороха. Не горит даже лампочка на крыльце у входа. Но на самом деле его ждут.

Автоматика узнала хозяина и гостеприимно подняла ворота. Откен аккуратно загнал машину в гараж. Ворота, шелестя складными створками, опустились на землю. В гараже стало темно.

Грузовой транспортный корабль с безликим номером 419 приближается к планете Дайзен-2. Вообще-то у космического грузовика есть имя — «Метрополия». Оно даже выведено большими буквами на кольце жилого модуля. Но по всем официальным документам Министерства колоний транспортник проходит под все тем же безликим номером 419. Чиновникам министерства абсолютно наплевать, что нарисовано на внешней обшивке подведомственных транспортников. Хоть название «Метрополия», хоть самое пошлое граффити из самой дешевой пивной Пасмы, столицы Федерации Мирема.

В рубке управления чистота и порядок. Тихая музыка работающих приборов успокаивает нервы. Не нужно вертеть головой и пялиться на многочисленные датчики, индикаторы и показатели. Если, не дай бог, что пойдет не так, то бортовой компьютер сам обратит внимание капитана легкой трелью. Только в особо тяжелом случае, при попадании крупного метеорита или аварии главного реактора, противно взвоет сирена. А пока Анк Шустов, капитан «Метрополии», с комфортом сидит в широком кресле и читает очередной детектив из серии «Мир криминала» о похождениях частного сыщика со смешной фамилией Тонингон.

На большом обзорном экране планета Дайзен-2 растет прямо на глазах. Унылый мир темных оттенков красного. Дурной климат, переломанный рельеф и насыщенная углекислотой атмосфера. Маленькая колония с населением около двух миллионов человек затерялась среди гор и пересохших озер. Самый настоящий ад для преступников. Третью сотню лет метрополия исправно сливает на Дайзен-2 отбросы законопослушного общества. Как печально выразился витус Пилаг, первый губернатор колонии: «Дайзен-2 превратился в свалку человеческих душ». Сам того не желая, он дал колонии второе гораздо более известное имя — Свалка.

Но Шустова совершенно не волнуют условия жизни на Свалке. Ему посчастливилось родиться на Миреме. Работа межзвездного перевозчика оплачивается очень даже хорошо. Настолько хорошо, что можно потерпеть зловещий вид красной планеты по ту сторону обзорного экрана. Другое дело, когда он выработает стаж и уйдет на заслуженных отдых, то обязательно поселится в 19 световых годах от Свалки в тихом уголке старичка Мирема. Лучше всего там, где много простора, зелени, а красный песок всего лишь устилает садовые дорожки.

Маленький ридер удобно держать в руке и легким нажатием пальца переворачивать страницы. На дежурстве все равно делать нечего, вот и остается читать, читать и еще раз читать. Не даром экипажи космических кораблей слывут самыми начитанными. Но чем закончится очередное гениальное расследование утуса Тонингона так и не удалось узнать.

Перевозка грузов в больших стандартных контейнерах давно оправдала себя со всех сторон. Отпала надобность в трюмах, цистернах и грузовых платформах. Более того, ледяной анабиоз превратил пассажиров в точно такой же груз, который ничем не отличается от медной руды, запчастей для машин или детских игрушек.

На борту космического корабля от пассажиров никакого проку. Пусть чувствовать себя глыбой льда не очень приятно, зато экономия воды, воздуха и пропитания на порядок снижает транспортные расходы.

Через пару часов «Метрополия» пришвартовалась к орбитальной станции «Снежинка». Два зеленых контейнера с синими полосками отцепили от внешних ферм транспортника. А еще через час атмосферный челнок доставил их на поверхность планеты. Путешествие, которое для Кассена Откена началось в анабиозном центре на Миреме, закончилось в анабиозном отделе космопорта имени Пилага на Дайзен-2.

Откен глубоко вздохнул и открыл глаза. Такое чувство, будто его вытащили из сугроба, занесли в дом и погрузили в теплую ванну. По коже бегают мурашки, а в ступни тычутся мелкие иголочки. По телу расползлась страшная слабость, будто бухал целую неделю и налегал исключительно на чистый спирт.

Чаг Ратаг, молодой парень 84 местных лет, закинув на плечо рюкзачок, торопливо вышел из дома. Входная дверь мягко спружинила на старом доводчике. А то бабахнула бы на всю улицу.

Суббота, шесть часов утра. Только, только включили дневное освещение. На улицах Финдоса тишина. Отсыпаются пролетарии. После длинной рабочей недели так приято закинуть будильник подальше и поспать подольше, сколько душа пожелает. Но только не сейчас. Всего неделю назад Чаг справил долгожданное совершеннолетие, и теперь — Высшая лига ждет! Дикое нетерпение распирает грудную клетку. Наконец-то! Наконец-то! Наконец-то! Чаг бодро, чуть ли не бегом, зашагал по Гороховой улице.

Пересекая пустые улицы и площади, поднявшись на эскалаторе на первый городской уровень, Чаг быстро добрался до неприметного технического туннеля на юго-восточной окраине города. Над невзрачной стальной дверью широкая надпись «Песчаная буря», под которой цветной рисунок: на отвесные скалы надвигается огромная темно-красная туча. Вывеска слева от двери более красноречива: «Клуб любителей пейнтбола „Песчаная буря“». Чаг вошел во внутрь.

Когда-то здесь была техническая служба. То ли свет, то ли вода, то ли канализация — никто не помнит. Давно, лет четыреста по календарю Дайзен-2, она переехала на четвертый уровень. Просторный цех, мастерские и душевые власти города передали пейнтбольному клубу. Техническая служба до сих пор напоминает о себе низкими туннелями, кучей труб под потолком и светильниками в металлической сетке через каждые два метра.

Пройдя по коридору, Чаг вошел в круглый зал для собраний. Слева небольшая сцена с маленькой трибуной и широким экраном. Справа ряды потертых кресел с откидными сиденьями. И… никого.

Кассен Откен, новый Главный погонщик Глотки, вежливо постучался в дверь кабинета все еще действующего начальника тюрьмы и тут же вошел. Угора Тсен, миловидная секретарша в голубенькой блузке, хлопая накрашенными глазками, с удивлением уставилась на него.

Ну конечно же! Весть о позавчерашней выходке в «Пьяном горняке» облетела всю Свалку. В субботу утром Откен очнулся у себя в номере, мягко говоря, в очень неприглядном виде. Аборигены ждали от него «продолжения банкета». Ан нет! Откен самым решительным образом взял самого себя за шкирку и вытряхнул всю дурь. На встречу с витусом Рекоу Откен явился в самом что ни на есть респектабельном виде: черная форма тюремного надзирателя тщательно выстирана и поглажена, ботинки сияют полировкой, а под глазами ни малейшего намека на пьяный загул.

— Доброе утро, угора, — вежливо поздоровался Откен. — Могу ли я видеть витуса Рекоу?

Секретарша справилась с удивлением и мило прощебетала:

— Да, да, витус Откен. Витус Рекоу ждет вас. Разрешите, я доложу.

Точную стрельбу на 200 метров язык не поворачивается назвать любимым упражнением. Скорее наоборот. Но она включена в подготовку солдат Народной армии самообороны Дайзен-2. А если этот солдат не простой ополченец, а кадровый военный, то сам Великий Создатель приказывает терпеть и повышать боевую подготовку.

Чаг лежит на огневой позиции и старательно смотрит в оптический прицел. На той стороне полигона мелькают синие кружки. Каждая мишень подскакивает ровно на пять секунд. За это время ее нужно обнаружить и пристрелить. Желательно с первого раза. Но неплохо, если мишень-попрыгунчик собьет вторая или третья пуля — он же не снайпер.

Слева, на границе зрения, выскочил синий кружок. Прицел чуть влево, поймать синее пятно в перекрестье и плавно нажать на спуск. Ни в коем случае не дергать. А потом еще и еще раз. Автомат три раза дернулся в руках, приклад три раза толкнул в плечо.

Попал? Вроде как. Мишень исчезла чуть раньше, чем истекла пятая секунда. Спрашивается: зачем стрелять три раза, если только у первой пули максимум шансов поразить юркую цель? А затем, чтобы либо добить подстреленного противника, либо не дать ему выстрелить в ответ. На соседнем полигоне снайперов гоняют. Вот пусть они и учатся валить супостатов с первого выстрела.

— Рядовой Ратаг! — раздался в наушниках голос инструктора по стрельбе. — Ваше упражнение закончено. Покиньте огневую позицию.

Подъем из ледяного анабиоза похож на утреннюю побудку после бурной попойки. Кости ноют, руки дрожат, голова гудит, а во рту такой гадкий привкус, будто вчера на спор съел содержимое помойного ведра вместе с самим ведром.

Да еще слизь, так называемый анабиозный раствор. Ей в самый раз грешников в аду мазать. Пока влажная — еще ничего. Но когда начинает подсыхать, — господи, спаси и сохрани! Сопливая зараза так стягивает кожу, что впору завыть дурным голосом и броситься на стенку. Смыть с себя эту гадость — первейшее дело.

Фесс Инес, рядовой Пятой отдельной роты космического десанта, с превеликим трудом добрался до душевой кабинки и врубил горячую воду. Самую горячую. Чтоб кипятком по коже.

Как было бы здорово растянуть удовольствие до бесконечности… Но вот зараза, счетчик литров стремительно летит к нулю. Легкий щелчок и блаженство закончилось. Это дома, на Миреме, можно плескаться сколько угодно. А здесь, на борту десантного транспорта «Каштома», раз положено восемьсот литров воды после пробуждения — будь добр уложиться в эти самые восемьсот литров и баста! Фесс стряхнул с лица капельки воды и вышел из душевой кабинки.

Сушилка отлично заменяет полотенце, особенно когда на голове коротко стриженный ежик. Фесс щелкнул ногтем по выключателю, тело тут же охватили струи горячего сухого воздуха. В отличие от воды, воздух экономить не нужно, правда, и кайф не тот. Спустя минуту Фесс полностью высох. Теперь одеваться и гонять мускулатуру. В здоровом теле — здоровый дух, понимаешь ли.

Первый крейсерский флот, погасив скорость, вышел на орбиту Дайзен-2. Флагман флота тяжелый крейсер «Саблезуб» выглядит очень внушительно. Вытянутый закругленный корпус похож на огурец, только гладкий и гораздо более симметричный. Приплюснутые башни главного калибра смотрят на планету спаренными стволами электромагнитных орудий. Вращающийся жилой модуль, похожий на обручальное кольцо на безымянном пальце, сдвинут за орудия главного калибра и немного вдавлен в корпус. После нескольких часов непрерывной работы дюзы главного двигателя дышат жаром.

Десантный транспортник «Каштома» по размерам намного превосходит флагман флота, но не обладает столь внушительной комплекцией. Так себе: длинный бочонок с парой широких колес жилых модулей. Транспортник не предназначен для боевых действий, только для перевозки роты космических десантников со всей боевой техникой и амуницией.

На фоне огромной планеты с ее красноватой поверхностью, грязно-белыми шапками полюсов и спиралями бушующих в атмосфере ураганов Первый крейсерский флот кажется крошечной песчинкой, которую злой ветер забросил на недосягаемую высоту. Но на деле флот сила, даже очень большая сила. У Дайзен-2 нет ни военно-космических сил, ни боевых орбитальных станций. Первый крейсерский флот безраздельно и безнаказанно господствует в космическом пространстве над планетой. Оружейные трюмы крейсеров забиты ядерными ракетами со сверхмощными боеголовками. Всего одним залпом флот способен превратить кратер Финдос в радиоактивную пустыню с полями оплавленного гранита.

Орбитальной станции «Снежинка», космическим воротам Дайзен-2, какого-либо оружия иметь не полагается. Но! С бунтующих аборигенов станется. Могут и пару самопальных ракет на внешней обшивке спрятать, и главный реактор заминировать, и кустарных мин-растяжек в коридорах понаставить. Всякое бывало. Как правило, от подобных сюрпризов толку ноль, морока одна.

Взвод космических пехотинцев самым тщательным образом зачистил «Снежинку», но ничего не нашел. На пустой станции ни смертоносных сюрпризов, ни ракет, ни мин, ни прочих попыток напакостить напоследок. Это плохо, очень плохо. Орбитальная станция работает в автоматическом режиме, следит за погодой и поддерживает каналы связи. Зато выяснилось кое-что другое.

Первый этап спуска на поверхность планеты занимает больше всего времени, зато он самый спокойный и безопасный. Сорок минут назад десантный челнок «Торнадо» покинул борт транспорта «Каштома», преодолел безвоздушное пространство и погрузился в верхние слои атмосферы. С каждой секундной трясет все больше и больше.

Для космических пехотинцев высадка на планету происходит вслепую. Что в боевой машине пехоты, что в спускаемом модуле, в котором заперта БМП, начисто отсутствуют окна. Что поделаешь — военная необходимость. Любая дырка в бронированном корпусе — потенциальная уязвимость. А как было бы здорово выглянуть наружу и полюбоваться на Свалку с огромной высоты. Но… Не положено. Настоящий солдат не должен страдать излишним любопытством.

Мелкая вибрация переросла в жестокую тряску. Кажется, будто при очередном толчке желудок, печень и селезенка вылетят через ненароком открытый рот. Пилот челнока меньше всего думает о комфорте десантников, зато головой отвечает за их безопасность. А ведь дальше будет только хуже.

Кто знает этих чокнутых аборигенов? Могут и зенитной ракетой пальнуть. Чем ближе челнок к поверхности планеты, тем больше вероятность поражения. Да, их прикрывает звено АКИ. Но наипервейшая цель для вражеской ПВО более громоздкие и менее юркие десантные челноки.

Недаром спускаемый модуль, в котором заперта БМП, называют летающим гробом. Очень хреново, когда от тебя ничего не зависит. Сиди, жди и надейся. Можно еще молиться. Фесс нервно сжал губы. Хреново, когда приходится доверять собственную жизнь кому бы то ни было, пусть даже это профессиональный пилот «Торнадо». Он ведь, зараза, в любой момент может катапультироваться из подбитого челнока. А запертые в двойном гробу десантники обречены на гибель.

В штабе Первого крейсерского флота висит напряженная тишина.

Встроенный в центральный стол голографический проектор показывает трехмерное изображение космопорта, часть Щитовой горы и площадь перед ангарами. Сквозь полупрозрачные стены отлично видно, что творится внутри космопорта. Синие столбики символизируют пехотинцев, поваленные набок овалы — роботизированные системы поддержки пехоты, а синие кирпичики изображают боевые машины пехоты. Разрешение голографической проекции достаточно большое, чтобы не напрягая зрение следить за перемещениями каждого космического пехотинца в отдельности.

Штурм космопорта напоминает продвинутую компьютерную игрушку в трехмерном оформлении и с большой командой участников. Но! Не приведи Создатель забыть, что за синими фигурками скрываются живые люди и реальная боевая техника.

Космопорт имени Пилага построили очень давно. Еще первый губернатор Свалки определил место для строительства, утвердил проект и подписал строительные ведомости. В памяти компьютера «Саблезуба» нашелся подробный план космопорта со всеми ангарами, мастерскими, переходами и подземной станцией. Пока десантники торчали снаружи, на трехмерной карте не было никаких признаков противника.

«Стрекозы» синими точками влетели в ангар № 3. Почти сразу мини-разведчики окутались желтыми шариками огневого контакта и пропали. Зато в ангаре вспыхнули красные фигурки противника. Впрочем, красные столбики замерли на месте и начали тускнеть. Если местонахождение вражеских солдат известно точно, то их изображения горят насыщенным красным цветом. Если контакт потерян, то фигурки замирают на месте, бледнеют и со временем пропадают вовсе.