Могвай чутко спал в своей клетке, задвинутой в дальний угол кладовки китайца. Скоро старик войдет, нежно погладит его, скажет несколько слов на своем странном языке, выпустит его немножко погулять среди старых книг и безделушек, а потом — самое приятное, покормит его.

Будучи Могваем, он почти всегда был готов есть, хотя и умел управлять чувством голода. Могвай от природы умели приспосабливаться. Он так приспосабливался, что даже в тесноте клетки и маленькой комнаты не испытывал никакой тоски по свободе. Сознание предоставляло ему средство для бегства от действительности: чтобы развлечься, он мог отправиться в любое время и в любое место — когда заблагорассудится. Оно не было похоже на извращенное сознание человека, которое часто становится неуправляемым и может сыграть со своим хозяином злую шутку. Сознание Могвая, как раз наоборот, было для него постоянным источником удовольствия.

Могтурмен, создатель вида Могваев, так все и предусмотрел. Много веков назад, на другой планете, Могтурмен решил вывести существо, которое было бы способно приспосабливаться к любым условиям и легко бы размножалось, было бы добродушным и высоко развитым интеллектуально. Точно не известно, почему Могтурмен решил заняться этим, известно лишь, что такие изобретатели процветали в эпоху экспериментов по созданию новых видов — эпоху, которая впала затем в немилость после неудачных попыток скрещивания хищных пресмыкающихся.

Вначале работы Могтурмена считались очень удачными, и он стяжал славу величайшего генетика в трех галактиках. Первые серии Могваев — маленьких нежных зверьков, оказались такими, как он и планировал, но имели несколько непредвиденных недостатков. Их сильный ум препятствовал общению: Могтурмен говорил, что они думали гораздо быстрее, чем можно было выразить словами; вдобавок в силу каких-то непостижимых причин они не выносили свет. Если отбросить эти недостатки, все было хорошо, и галактические власти распорядились послать Могваев на все обитаемые планеты во Вселенной, чтобы их миролюбивый дух, воздействуя на враждующие существа, помогал жить без насилия и опасности уничтожения. Среди первых планет, выбранных для заселения Могваями, были: Кельм-6 в Кольце Пораисти, Клинпф-А в Улье Поллукса и третий спутник Малого Солнца N 67672 — маленькое, но плодородное тело, которое его обитатели называли Землей.

Вскоре после отправки первых партий выяснилось, что существа Могтурмена крайне изменчивы: менее чем один из тысячи сохранял добродушие и благородные устремления, заложенные в него создателем. Что-то не ладилось, причем очень существенно. Сам Могвай знал о непостоянстве Могвая, поскольку был хорошо знаком с историей своего вида. Он предпочитал не думать о возникших осложнениях, но это было практически невозможно: в конце концов, он был сопричастен происшедшему. Отдыхая в своей клетке в ожидании ужина, он, закрыв глаза, немножко поразмышлял о войнах, политических потрясениях и голоде, пришедших на Кельм-6, Климпф-А и даже сюда, на Землю, из-за ошибок в расчетах и желания автора распространить непроверенные существа. Неудивительно, что Могтурмен был наказан, и его…

Билли долго боролся со страстным желанием как следует пнуть в бок свой мерзкий фольксваген. Потом он все же двинул как следует сапогом по ржавому пятну в том месте, где заднее крыло соединялось с корпусом машины.

И сразу пожалел об этом. Не только из-за резкой боли в пальце. Машина выпуска шестьдесят девятого года была хоть и стара, все же являлась достаточно надежным средством передвижения. Правда, клапан сопротивлялся всем попыткам Билли открыть и закрыть его по своему желанию, и его приходилось либо полностью открывать, либо оставлять в закрытом положении. Терпение Билли испытывали скрип и дребезжание, но, поскольку они были «временными» (по выражению механиков, неспособных найти их причину), они с машиной как-то приспосабливались друг к другу.

Но почему она вечно артачилась, когда он опаздывал на работу? Вчера вечером было так же холодно, может быть, даже холоднее, чем сегодня утром. Ему не особенно хотелось пиццы, и он безусловно не испытывал никакой радости от того, что его, и именно его, отправили за ней. Почему эта телега не закашлялась и не сдохла тогда?

Он вздохнул, посмотрел на часы и вздрогнул. Если бы его могли запихать в пушку и выстрелить прямо в банк, он опоздал бы всего на минуту. Он взглянул вокруг. Улицы странного города Кингстон Фоллз с населением в 6122 человека были пусты, как всегда, когда нужно было, чтобы кто-нибудь тебя подвез.

Кингстон Фоллз можно было назвать скучным городом, но прожив там всю свою жизнь — двадцать один год, Билли любил его. Они, казалось, подходили друг другу: оба были какие-то приземленные. Если его мать говорила нечто подобное несколько лет назад. Билли Пельтцер дулся и у него портилось настроение. Теперь он понимал, что он действительно средний человек. Били Б+ — в зависимости от вкуса наблюдателя-женщины. Его волосы — темные и такой длины, какую только мог позволить себе банковский служащий — обрамляли удлиненное лицо с парой темных серьезных глаз и широким выразительным ртом. Кожа его, слава Богу, уже прошла стадию прыщавости: прыщи и угри лишь изредка напоминали о себе.