«Евгений Соколов» (1980) – единственный прозаический опыт Сержа Генсбура (1928–1991) – французского поэта, композитора, актера и режиссера. В этой сказке-притче, повествующей об одиноком художнике с русскими корнями, сумевшем превратить свой физиологический недуг в достоинство, критики увидели сатиру на светский Париж и самоиронию, с которой Генсбур отнесся к свалившейся на него славе.
Перевод: Наталия Чеснокова
Серж Генсбур
Евгений Соколов Сказка-притча
Предисловие
Когда тебя просят написать предисловие к «Евгению Соколову», как не вспомнить затертую довлатовскую шутку насчет опечатки в наврозовском романе. В данном случае вошедший в историю порядок букв – «пердисловие» – уместен как никогда, поскольку главным героем романа «Евгений Соколов» по сути является пищеварительный тракт, точнее, его дисфункция. Серж Генсбур вообще ценил эту сторону физиологии – вспомнить хотя бы диск La Vue De L`Exterieur или совместное со Скримин Джей Хокинсом исполнение Constipation Blues.
Cам Генсбур сегодня затерт еще почище довлатовских шуток. Он как будто превратился в стилевое приложение к самому себе. Его раж, эпатаж и известно-с-кем-марьяж стали настолько общими местами, что сейчас самое время ухватиться за что-нибудь непарадное. Роман «Евгений Соколов» предоставляет такую возможность.
В Москве Генсбура бросились слушать во второй половине девяностых, когда пошла мода на любой easy listening. Уже в начале нулевых не было журнала, который бы не изложил свою версию биографии. Аукнулась табельная родительская страсть к Дассену, наверное.
Впрочем, Генсбур на уровне образа хорошо укладывается в любой русский контекст – не случайно же первым на федеральном уровне его расписал осанистый К. Л. Эрнст в костюмированной программе «Матадор». Год был, кажется, девяносто второй. Я хорошо помню эту передачу. Я сидел перед телевизором, есть было нечего, делать тоже, и человек, поющий по первому каналу Elaeudanla Teїtéїa был поразительно кстати. Ему тоже было явно все равно. Вообще, Генсбур – это отличный отвлекающий маневр.
С. Г. обладал удивительным свойством – он умел показать, что как он поет, так оно и бывает в жизни. К примеру, Моррисон, другой герой самого начала русских девяностых, такими качествами не обладал – было понятно, что он не от мира сего и без полграмма тут не разобраться. А этот был достаточно одомашненный и какой-то микробуржуазный, благодаря особому фонетическому строю французского языка и соответствующим традициям. Он был мечтательно свойский. Вот и современный сравнительно неудачный байопик «Любовь хулигана» встраивается в ту же цепочку – актер «похож». Всё именно что «похож», а лучше бы наоборот – так ближе к сути. Кто в идеале мог бы изобразить Генсбура в кино, так это, конечно, Владимир Басов (собственно говоря, в фильме «Нейлон 100 %» он местами играет нечто похожее).