Во время войны девушка оказывается в армии, но не в обыкновенной, а в Трудовой, и заявляет стоящему над ней «нет!», тогда как её сверстницы молча произносят «да». Девушка следовала Библии и девизу Гёте, а через 52 года её сочли в Германии приверженкой нацистов.
Когда над степью распахивалось, всё светлея, серое небо рассвета, из землянки по ступеням, вырубленным лопатой в грунте, поднимались женщины. Одни с вёдрами шли к цистерне за водой, другие насыпали в неглубокие ямы, выстланные брезентом, разрыхлённую глину, песок. Ещё несколько подходили к куче соломы, придавленной жердями, убирали жерди и, присев, принимались резать ножами пучки соломы.
Нынешнее утро здесь – первое для Регины Яковлевны Краут и её дочери Якобины. Накануне их привёз сюда грузовик, в чьём кузове они, вместе с другими немцами трудотряда, сидели, теснясь, подбрасываемые на ухабах. Регину Яковлевну, директора школы в городе Энгельс, с дочерью, первокурсницей пединститута, по Указу от 28 августа 1941 выселили в Восточный Казахстан, весной сорок второго мобилизовали в Трудармию, и вот они оказались в оренбургской степи, вблизи открытого недавно нефтяного месторождения. Там, где надлежало возникнуть посёлку нефтяников, устроили лагерь трудармейцев. До ближайшего кирпичного завода было ехать и ехать, и потому женщины изготовляли известный ещё тысячи лет назад строительный материал саман.
Рассвело. Окрашивая небо розовым, день неумолимо торопил. Лагерницы, подобрав подолы, босыми ногами топтали в ямах увлажнённое месиво. Регина Яковлевна, крепкая, сорока с небольшим лет, всегда внушала школьникам, как надо любить физический труд, и на субботниках охотно показывала пример. Но делать то, что теперь, ей выпало впервые, как и Якобине, которая рядом с ней ритмично погружала ноги в рыжевато-бурую гущу. Регина Яковлевна на миг оторвала руку от подола, чтобы поправить очки, и невольно посадила на стекло пятно.
– Кто дневную норму не даст, пайку урежут, – услышала голос бригадирши.
Донёсся сигнал – ударили по подвешенному на столбе тазу. Бригадирша повела лагерниц к месту, где на столе под брезентовым навесом повар и его помощники нарезали пайковый хлеб, рядом испускала дымок походная кухня. Вытянулась очередь: женщины подходили к столу, брали пайку и миску с баландой. Уже через пять минут после еды начинало сосать застарелое ощущение голода.
