Косарев Валерий Евгеньевич родился 21 июня 1957 года в городе Ялта Крымской области. После окончания школы трудовую деятельность начал плиточником 3-го разряда в объединении «Ялтаспецстрой», а затем работал разнорабочим Ялтинских художественно-производственных мастерских.

Отслужив в армии, получил высшее образование в Киевском ордена Ленина государственном университете им. Т. Г. Шевченко по специальности «Географ».

Два года работал учителем географии Ялтинской средней школы № 9, а затем был назначен директором Ялтинской средней школы № 6 и трудился на этом посту 11 лет.

Следующие 13 лет руководил Украинско-российским гуманитарно-экономическим колледжем, а еще 7 лет — Ялтинским филиалом «Европейского университета».

Я родился в СССР — Союзе Советских Социалистических Республик. В огромном государстве, которое, как уже в детстве рассказали мне родители, располагалось сразу в двух частях света, занимало одну шестую часть суши земного шара и простиралось от среднеазиатских пустынь на юге до Северного Ледовитого океана на севере и от Карпатских гор на западе до Камчатского полуострова на востоке. В единой стране, в которой в дружбе и доверии друг к другу жили представители более полутора сотен народов и этносов.

Так называемый «национальный вопрос» в нашей семье никогда не был темой для каких-либо обсуждений или разногласий. Рядом с нами жили такие же русские, как и мы, а еще украинцы, греки, армяне, немало было и смешанных семей, в которых у детей старались прививать почитание и уважение традиций и культур каждого из их родителей и предков.

За три года до моего рождения Крым вместе с Ялтой, где я появился на свет, с другими городами и селами полуострова и всеми населяющими их людьми, в одночасье, пафосно и торжественно, был щедро передан тогдашним руководителем нашей великой державы Никитой Сергеевичем Хрущевым из состава Российской Советской Федеративной Социалистической Республики братской Украинской Советской Социалистической Республике — в подтверждение нерушимой дружбы между русскими и украинским народами и в ознаменование 300-летия Переяславской Рады, на которой было принято решение о присоединении Украины к Российской Империи.

Крымчанами это событие было воспринято не то чтобы с восторгом, но большинством — как само собой разумеющееся. Тем более что для людей в обыденной жизни практически ничего не поменялось: они так же продолжали общаться на работе и в быту на русском языке, на нем же читали газеты и слушали радио, смотрели кинофильмы и передачи начавшего развиваться телевидения, могли свободно ездить к родственникам и друзьям в России, Украине или любой другой республике СССР; общей оставалась интернациональная идеология, история страны, география. Разве что в школах был введен дополнительный предмет — украинский язык, а в некоторых создавались и классы, где желающие могли обучаться на нем, в магазинах и библиотеках появилась художественная литература на украинском, на украинском печаталась и небольшая часть тиражей нескольких крымских газет. Доходило и до курьезов при замене вывесок из-за низкого уровня знания украинского языка. «Украинизированные» таким образом некоторые «Парикмахерские» в результате в Крыму превратились в пахнущие пылью веков «Цирюльни» или просто коверкано-суржиковые «Парикмахерськи».

Но в повседневном быту крымчан ничего особенного — или раздражающего людей — не происходило. В сознании жителей полуострова глубоко закрепилось понимание нерушимости единства русского, белорусского и украинского народов, и они даже представить себе не могли другого. И мне, много лет проработавшему в школе — сначала учителем географии, а затем директором, — ни разу не довелось столкнуться с так называемым «национальным вопросом»: настолько органично была выстроена система воспитания и обучения подрастающего поколения. А уж о противопоставлении чего бы то ни было русского и украинского не могло быть и речи.

В 2010 году я был избран в Верховный Совет Крыма, в котором возглавил Постоянную комиссию по образованию и науке, делам молодежи и спорту. Мы были частью представительской ветви власти, и задачей нашей комиссии было находить и выявлять проблемы в подведомственных сферах, вносить предложения к принятию соответствующих решений в этих отраслях и через парламент автономии принимать решения, которые должно было исполнять правительство Крыма. К сожалению, принимаемые решения часто носили декларативный характер, хотя иногда удавалось и оказывать финансовую поддержку отрасли, участвовать в регулировании хозяйственной деятельности учреждений средней и высшей школы, дошкольных заведений. В рамках украинского законодательства мы имели право вносить до 20 % изменений в учебные планы и, конечно, старалась этим полномочием пользоваться. Это было очень важно, учитывая, что к 2014 году в учебных планах в старших классах осталось по два часа русского языка и литературы — по сути, эти предметы были уже практически выведены из программы. И все же от большой политики очень долгое время мы как бы оставались в стороне, зная ревнивое отношение Киева к этому вопросу и не желая лишний раз обострять отношения с центральными органами власти в Украине.

Тем не менее политизироваться крымский парламент начал все же не в ноябре 2013 года, после первых митингов, провокаций и столкновений на Евромайдане, а несколько раньше, когда началась работа над законом Кивалова и Колесниченко «Об основах государственной языковой политики в Украине». К этой работе подключились и мы: и президиум Верховного Совета, и наш комитет в частности. Вместе с коллегами из других депутатских комитетов мы внесли в проект документа больше 60 поправок. В конце концов закон был принят, но, по сути, он оставался бездействующим даже при Януковиче — без финансовой поддержки применять его было невозможно. Хотя просили мы и не так много, понимая, что статуса государственного для русского языка мы не добьемся с учетом существующего расклада сил в Верховной Раде Украины, несмотря на декларативные заявления Партии регионов. Вполне осознавали мы и то, что нам не удастся кардинально изменить и «сетку» изучения русского и языков национальных меньшинств — этому всячески препятствовало министерство образования Украины даже при наличии этого «закона Кивалова — Колесниченко».

Не лучше обстояло дело и с формально предоставленной нам возможностью готовить свои учебники, учитывая обязательность их согласования через минобраз Украины. Впрочем, нам удачно удалось подготовить учебник по краеведению: хорошо поработал университет имени Вернадского, профессура которого нас поддерживала. Старались мы увеличить и сегмент преподавания русской истории и русского языка и плотно работали в этом направлении с крымскими татарами, пытаясь добиться такой же возможности для крымско-татарских классов, поддерживали общины греков и караимов и других национальных меньшинств, старались вводить их языки и историю в учебные программы, а не ограничиваться факультативами.

Но все же основная «большая политика» пришла в Верховный Совет Крыма после того, как президент Украины Виктор Янукович отказался подписывать соглашение об ассоциации с ЕС и в Киеве начались волнения. В то же время восточные и юго-восточные регионы Украины — Харьков, Луганск, Донецк, Крым, Одесса и некоторые области в центре — выступили категорически против вступления Украины в эту ассоциацию, понимая, куда нас тянут: затем могло последовать и желание вступить в НАТО.

Юго-восточные области выступали против ассоциации еще и потому, что их экономика на 70 % была интегрирована с Россией и разрыв налаженных кооперационных связей с предприятиями «северного соседа» грозил неминуемым крахом целым украинским отраслям. В связи с этим обратились к президенту и руководители Украинского союза промышленников и предпринимателей, которые просили главу государства отложить подписание договора об Ассоциации, который, по их мнению, добьет национальную экономику. Но Виктор Янукович в течение года продолжал «играть в кошки-мышки» с Евросоюзом, надеясь на некие компенсации и гарантии со стороны запада, должные поддержать ряд украинских отраслей, которые понесут неизбежные потери от разрыва связей с Россией и переориентации на запад. Он так этого и не дождался. Тем не менее часть украинского общества, а вернее жители западных областей — Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской и Волынской, — «разворота на восток» уже не приняли, даже при том, что остальные регионы в сторону Евросоюза абсолютно не стремились.

Крым в этом вопросе занял наиболее жесткую позицию. Но и мыслей о возвращении в Россию у крымчан тогда не возникало — просто хотелось навести порядок в том доме, в котором мы жили, на Украине, обуздать национализм, волюнтаризм. При этом мы чувствовали, что большая часть страны с нами и настроена соответствующе, и поэтому казалось, что все рано или поздно решится мирным путем — майдан успокоится.

Первые опасения появились, когда «Беркут» на майдане якобы «избил студентов» в ночь на 30 ноября 2013 года — мы поняли, что произошла какая-то жесткая провокация. По объему ее вряд ли можно было назвать масштабной, но не успела закончиться та ночь, как средства массовой информации Европы и США начали вакханальное нападение на правительство и президента Украины, обвиняя их в деспотизме, диктатуре, организации массовых избиений и терроре. Стало очевидно, что ведется какая-то сложная игра, учитывая, что кампания травли началась одновременно и организовано со всех сторон, словно по команде. А следом появились и специально подготовленные люди, которых мы смогли воочию увидеть в феврале 2014-го в ходе провокации возле Верховного Совета Крыма. Но к этому мы еще вернемся позже…

А в декабре 2013 года вполне логично Президиум крымского парламента принял заявление, обратившись к главе государства с просьбой о введении военного положения — когда загорелись покрышки и раздались первые выстрелы в центре Киева, мы понимали, что уже начинается война. Но над нами в Верховной Раде посмеялись, причем даже наши столичные однопартийцы-регионалы, которые сказали почти дословно: «Ребята, вы что там, с ума сошли? Какое военное положение? В Украине все нормально, и высшее политическое руководство партии утверждает, что все держит под контролем, так что больше не вспоминайте о таких инициативах»! А крымский спикер Владимир Константинов от центрального руководства «получил по шее» за то, что позволил принимать такие решения. Это был декабрь, а что произошло в феврале — мы уже знаем…

В беседах с военными, «беркутятами», с высшими офицерами ОМОНа в Киеве они нас заверяли: если поступит четкая жесткая команда — снесем все баррикады майдана в течение полутора часов и безо всякого кровопролития: для этого есть усыпляющий газ. Мы забросаем баррикады такими гранатами, оставив коридор, по которому митингующие без помех смогут уйти. Но команды нам не дают! Получается, что к трагической развязке событий на Евромайдане привела прежде всего пассивность высшего милицейского руководства и неуверенность самого Президента, его «метания» между Россией и Европой. Ведь если бы тогда майдан снесли, то сегодня Украина жила бы без гражданской войны как минимум…

Интересно, что еще в январе и начале февраля мне звонили мои знакомые, друзья, сокурсники, коллеги из разных регионов и мягко интересовались, не собирается ли Крым выходить из состава Украины, на что я говорил: «Ребята, да как это можно? Для чего? Надо, чтобы у вас там все успокоилось, а у нас и мыслей нет таких!» Хотя лично у меня уверенности в сохранении статуса-кво существенно поубавилось, когда на майдане начали стрелять и жечь бойцов «Беркута». Более того, мы осознали, что эта волна насилия не ограничится столицей, а начнет расползаться по стране, и в первую очередь ее ударный вектор будет направлен на «непокорные» регионы юга и юго-востока Украины — на Крым. И на повестку дня встал вопрос защиты полуострова от банд, уже почувствовавших вкус крови.

Константин Бахарев:

— 

Нужно было создавать какую-то свою силу, которая будет готова противодействовать ожидаемому нацистскому нашествию на Крым. Эту тему мы обсуждали на следующий день с коллегами в крымском парламенте, а 23-го, в День защитника Отечества, собственно говоря, началось формирование народного ополчения. И в моей памяти осталось то морозное зимнее утро, столы, выставленные на площади, митинг, на котором мы выступали, люди, которые записывались в ополчение — больше тысячи человек за первые буквально пару часов на холодном февральском ветру. После дней уныния, растерянности и даже отчаяния от собственного бессилия это был первый день, когда появилась уверенность в том, что мы выстоим в этом конфликте, который угрожает в любую секунду перерасти в полноценную гражданскую войну. Пусть 23-го это ощущение еще не успело окрепнуть, но появилась надежда, потому что я увидел, что мы не одиноки хотя бы в Крыму.

Олег Главацкий — заслуженный журналист Крыма

Ранняя весна 2014-го… Крымский парламент под защитой «вежливых людей», своим присутствием напрочь отбивших охоту у экстремистов попытаться повторить захват здания Верховного Совета по примеру 26 февраля, принимает судьбоносные для республики решения — отправляет в отставку проукраинское правительство Анатолия Могилева и избирает нового премьера Серея Аксенова, назначает дату всекрымского референдума, затем сдвигает ее на более и более ранние сроки… Кворум в зале есть, и для принятия решений голосов хватает в избытке. Но страсти в сессионном зале и за его стенами в крымском политикуме горят нешуточные. Политические силы, воодушевленные Евромайданом и по его результатам уже распределяющие будущие посты и финансовые потоки, вдруг оказались в Крыму у разбитого корыта и из последних сил пытаются сломать ход истории и удержать силой собственной тяжести последнего вагона набирающий ход локомотив. На острие противостояния «крымской весне» выступают руководители меджлиса (организация, ныне запрещенная в РФ. — 

Авт.), 

объявившие себя «истинными и полномочными лидерами крымско-татарского народа» — народный депутат Украины Мустафа Джемилев, депутат Верховного Совета Крыма, а с ноября 2013 года и лидер меджлиса Рефат Чубаров и его заместитель Ахтем Чийгоз, а также их ближайшее окружение.

После побоища у стен Верховного Совета Крыма, организованного крымско-татарскими радикалами, в котором двойственную роль — вожака нападающих и миротворца — пытался сыграть Рефат Чубаров, лидер меджлиса не устает раздавать интервью иностранным журналистам, наводнившим в те дни Крым, в которых предупреждает, что «любое голосование об отделении Крыма от Украины будет очень опасным», и обвиняет пророссийские силы в «ночном захвате правительственных зданий», характеризуя это как «прямое вмешательство в дела Крыма и Украины». При этом «Нью-Йорк Таймc» обращает внимание, что захват правительственных зданий произошел через несколько часов после того, как «тысячи крымских татар… и толпа этнических русских устроили соперничающие митинги перед крымским парламентом… закончившиеся хаотичной рукопашной схваткой… и сорвавшие сессию регионального парламента, которую хотели провести пророссийские группы, чтобы объявить об отделении Крыма от Украины».

Чубаров произошедшее определил как «первый шаг к гражданской войне». Может, ему этого и хотелось, но — не сбылось. Во всяком случае, в Крыму. Опять же само присутствие «вежливых людей» многим остудило головы.

Более дипломатичный Мустафа Джемилев в те дни в потасовках замечен не был, но не преминул заявить, что «крымские татары не доверяют России и хотят, чтобы Крым оставался с Украиной». Однако при этом он высказывает позицию, поразительно совпадающую с «предположением» Фазила Амзаева — руководителя пресс-службы украинской организации «Хизбут-Тахрир», запрещенной во многих странах мира, в том числе и в России: «Простого впечатления, что мусульмане находятся под ударом, может быть достаточно для того, чтобы горячие головы ринулись в Крым».

«У нас есть исламисты, ваххабиты, салафисты и представители других течений, которые воевали в Сирии…

Возвращение Крыма в Россию наглядным образом подтвердило крылатую фразу: «У победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота», авторство которой приписывают Джону Фицджеральду Кеннеди. Именно так 35-й президент США прокомментировал реакцию в своей стране на неудачу с высадкой американского десанта в заливе Свиней на Кубе.

Впрочем, по другим источникам, это выражение известно с древних времен, но вполне успешно им руководствуются и современные политики, которые приписывают себе чужие лавры и на них не только почивают, но и пытаются набить себе электоральный капитал.

В родители «крымской весны» задним числом себя гордо записали и коммунисты всех мастей. Причем рядовые россияне уже давно перестали разбираться, чем друг от друга отличаются размахивающие почти одинаковыми красными флагами с серпами и молотами на митингах экзальтированные граждане, которых пополам разделяет полицейский кордон во избежание возможных потасовок. Чуть более подкованные при виде такого зрелища усмехаются: «Опять коммунисты между собой разбираются, кто из них настоящий!»

Партийный билет красного цвета с тисненым профилем вождя мирового пролетариата всю сознательную жизнь согревал сердце пламенному поклоннику марксистско-ленинских идей Леониду Ивановичу Грачу. Служением светлым образам была проникнута и вся его карьера, по лестнице которой он уверенно поднимался, начиная с советских времен, пройдя полный невзгод и интриг путь от секретаря комсомольской организации профтехучилища до поста первого секретаря Крымского рескома компартии Украины. Где-то в середине ступенек, между комсомольской и партийной деятельностью, молодой функционер сходил, как и положено было в то время для дальнейшего успешного продвижения, и на профсоюзную работу — 5 лет возглавлял профком «Керчьрыбпрома», чтобы дальше двигаться уже как по маслу…

Даже развал Советского Союза не выбил из политической колеи верного ленинца: он, успев избраться в первый созыв Верховного Совета Крыма, продолжал возглавлять периодически меняющую название в целях самосохранения парторганизацию коммунистов в регионе. А пиком карьеры главного коммуниста Крыма 1990-2000-х годов стало кресло спикера парламента автономии, разработку и принятие конституции которой он не устает ставить себе в заслугу все последующие годы и даже десятилетия.

Если о коммунистах-приспособленцах в советские времена иронично говорили «изгибается вместе с линией партии», то о нынешнем нардепе Украины и советнике Петра Порошенко Сергее Куницыне хорошо помнящие его крымчане могут не без оснований сказать: «Прогибался под линию власти». А уж политическая мимикрия Сергея Владимировича ярче всего характеризуется слегка перефразированными строками из песни: «Сколько я бродил, сколько пережил, сколько партбилетов недаром износил…»

Перечисление всех политических сил, от которых Сергей Куницын ходил во власть, довольно утомительно, но слов из песни, как и фактов из биографии, не выкинешь: как член КПСС становился народным депутатом Украины, потом создал и возглавил Союз в поддержку Республики Крым, избирался в крымский парламент и занял пост главы крымского правительства, будучи членом Народно-демократической партии, а затем для пересадки в кресло главы Севастопольской горгосадминистрации побывал в «Едином центре», после которого «прислонился» к партии «Союз», чтобы вновь попасть в Верховный Совет Крыма, а уж оттуда под вывеской «УДАРа» Виталия Кличко 15-м номером благополучно переместился в Верховную Раду Украины, в которую в третий раз — после досрочных выборов — попал уже по списку партии «Блок Петра Порошенко», будучи только 68-м…

И сдвижение вниз среди соискателей мандатов в избирательных списках вовсе не говорит, что Сергей Владимирович готовится утонуть в политическом небытии, ибо он, судя по биографии, плавая на поверхности при всех без исключения президентах Украины, строго руководствуется жизненным принципом, озвученным героем председателя гаражного кооператива из рязановского фильма: «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть!»

В том, что своими партийно-политическими и идеологическими перемещениями он весьма поднадоел жителям Крыма, Куницын смог наглядно убедиться в конце февраля 2014 года, когда прибыл на полуостров из Киева по поручению «и. о. президента Украины Александра Турчинова» в качестве его «постоянного представителя в Крыму». Стоит вспомнить, что однажды до этого столичный гость уже занимал этот пост — в 2010 году, но как ставленник только что избранного тогда главой государства Виктора Януковича. И хотя эта синекура тогда продлилась совсем недолго, всего полгода, за это время «представитель» успел с благодарностью принять Орден Русской Православной Церкви — преподобного Сергия Радонежского III степени. Кстати, через каких-то три года — причем в разгар Евромайдана, активным участником которого он был! — Сергей Владимирович не отказался и от российского «Ордена Дружбы», к которому был представлен «за большой вклад в укрепление дружбы и сотрудничества с Российской Федерацией, развитие научных и культурных связей, активную благотворительную деятельность».

Но «второе пришествие» в знакомое вроде бы кресло для Куницына оказалось гораздо менее удачным: в дни «крымской весны» перевертыша, да еще и с мандатом от самозваного «и. о. президента», в Республике встретили неласково. И даже едва не побили, но он успел укрыться в пожарной части на улице Павленко в Симферополе, проинформировав свое руководство, что здание представительства президента Украины «уже кем-то захвачено». Впрочем, не факт, что около сотни людей, митингующих возле «пожарки», собирались заниматься по отношению к посланнику Турчинова рукоприкладством, но несколько десятков яиц на случай его явления народу они все же приготовили.

Крымчане язвительно называли правительство Анатолия Могилева «македонским». Имея в виду регион, сыгравший значительную роль в коммерческой или управленческой карьере значительной части не только премьера, но и его заместителей и министров. Разумеется, речь шла не о суверенном государстве на Балканах и не области в Греции, а о городе Макеевка в Донецкой области. Правда, злые языки утверждали, что прозвище несло в себе и второй смысл, проводя аналогию в деятельности «пришлых» членов крымского правительства с поведением воинов царя Александра Македонского на захваченных ими территориях.

Впрочем, справедливости ради стоит уточнить, что выходцы из Макеевки в руководстве исполнительной власти крымской автономии появились до Могилева — при формировании в 2010 году правительства Василия Джарты, значительная часть жизни которого и была связана с этим городом. Вместе с ним в Совете министров автономии должность первого вице-премьера получил Павел Бурлаков, в 1995–2000 гг. — ответственный функционер Либеральной партии Украины в Макеевке, а затем еще 2 года работавший заместителем Макеевского городского головы, посты министров заняли уроженец Макеевки, возглавлявший с 2003 по 2005 Центральную районную администрацию этого города, Георгий Псарев и выходец из Донецкой области, совладелец кондитерской корпорации «АВК» Валерий Кравец.

А после скоропостижной смерти Джарты в следующем году большая часть министров и вице-премьеров перешли по наследству к Анатолию Могилеву, который, возглавив Совет министров, ограничился не очень значительными кадровыми перестановками, учитывая, что круг его «номенклатуры» в значительной степени совпадал с окружением предшественника.

Впрочем, знающие люди утверждают, что на премьерский пост в Крыму после смерти Джарты попытался нацелиться Павел Бурлаков, тем более что он его и занял на последующие четыре месяца, хотя и с приставкой «и. о.», и даже развил по этому поводу, судя по информации из интернета, достаточно бурную деятельность. Но кандидатуру его всерьез не воспринял никто: на Банковой в Киеве он особым доверием не пользовался, а по мнению влиятельных крымчан, насколько они его смогли узнать за полтора года, Павел Николаевич не обладал достаточной харизмой. Хотя уже в 2011 году он признавался прессе, что «почувствовал себя крымчанином»: «Я с детства здесь, с родителями мы все побережье объездили. Очень люблю Феодосию, Карадаг, Судак, Тарханкут, где я в студенчестве погружался с аквалангом, ловил рапанов. Теперь я здесь живу и буквально пропитываюсь этим воздухом. Крым невозможно не любить. Это уникальный регион с уникальными природой и историей. Бог дал Крыму все. И люди здесь замечательные, просто до сих пор некому было их объединить и показать, что можно работать не на борьбу, не ради чьих-то мелких интересов, а на созидание ради всего Крыма и всех крымчан»…

Как бы то ни было, но возвращение на полуостров в новом качестве Анатолия Могилева — бывшего начальника милицейского Главка, возглавлявшего республиканское УВД в течение 10 месяцев в 2007 году, который после этого поработал полтора года министром внутренних дел Украины, — крымчане встретили с противоречивыми чувствами. Крымские татары не забыли кавалерийско-бульдозерные атаки по его указанию на незаконные и полулегальные коммерческие объекты, заполонившие плато горы Ай-Петри, другие вспоминали мутную историю с обнародованной записью телефонного разговора, в которой милицейский генерал обсуждал перспективы одного из кадровых назначений с гражданином, более известным в криминальных кругах, а оптимисты рассчитывали, что человек в погонах с большим послужным милицейским списком таки почистит авгиевы конюшни автономии, до самого верха набитые навозом коррупции.