В современном обществе спорт давно уже вышел за рамки чисто развлекательного занятия. Физическая культура и спорт все более зримо входят в быт человека, становятся обязательным спутником нашего космического века.

Научно–техническая революция вольно или невольно освобождает человека от активной двигательной деятельности. Но ведь известно, что без постоянной физической активности жизнь угасает. И здесь на помощь приходит спорт. Возьмем для примера спорт в Новой Зеландии. Когда здесь появилась книга Гарта Гилмора «Бег ради жизни», она дала зеленый свет целой армии любителей оздоровительного бега. Они побежали для себя, заботясь прежде всего о своем завтрашнем дне, о своем здоровье. Это стало потребностью каждого из них. Спорт для себя, ради своего здоровья — одна из важных причин популярности спорта вообще и баскетбола в частности. Даже болея на стадионе, зритель полтора–два часа дышит свежим воздухом, и это уже полезно. Созерцая соревнование, любой человек невольно видит себя на месте спортсмена и, как правило, начинает более строго относиться к своему телу, своей фигуре.

Почему, например, в Норвегии и Финляндии популярны лыжи? Потому что в этих странах они и средство передвижения. Естественно, лучшие лыжники уходят и в большой спорт. А уж легкая атлетика — это как производное. Если вы зимой постоянно ходите на лыжах, то и летом не будете равнодушны к физкультуре.

Спорт популярен еще и потому, что он сегодня пропагандист мира, проповедник дружбы. Спорт, как и музыка, не знает границ. Он почитаем не только за демонстрацию красоты, смелости, силы, мастерства. По своей природе спорт интернационален — он объединяет, сближает, роднит.

Можно припомнить, когда наш баскетбол выполнял благородную дипломатическую миссию. Я вспоминаю чемпионат мира в Уругвае в 1967 году. Мы стали тогда чемпионами мира. И наш посол устроил прием для победителей и для всех участников уругвайского чемпионата. Среди гостей оказался и американский посол, который поздравил советскую команду и ее тренеров с блистательной победой на чемпионате мира. Это был первый случай, когда американский посол посетил наше посольство. И думается, что это было неплохое начало.

Популярность баскетбола в мире растет необычайно быстро. Баскетбол давно завоевал Америку. В этом нет ничего удивительного. Американцы придумали баскетбол, и в стране он считается спортом № 1. Ныне в США более двадцати миллионов играющих в баскетбол мужчин. Если же говорить о женском баскетболе в США, то только сейчас, после его включения в программу олимпийских игр, он стал набирать силу. Очень популярен баскетбол в Южной Америке. Недаром шесть из семи прошедших чемпионатов мира проводились на этом континенте и собирали громадное количество зрителей. Причем если не было больших залов, таких, как, скажем, «Мараканазиньо» в Рио–де–Жанейро, то площадки для игр устраивались просто на футбольном поле. В южноамериканских странах, особенно в Бразилии, Аргентине, Уругвае, Мексике, Пуэрто — Рико, на Кубе, баскетбол считается наиболее популярным спортивным зрелищем, вторым после футбола видом спорта. Очень популярен баскетбол в Азии. Быстро развивается он в странах Старого Света, особенно в социалистических странах: в Югославии, Болгарии, Венгрии, Польше, Чехословакии, Румынии. Набирает силу баскетбол в Испании, Италии и Голландии.

Я уже говорил о значении телевидения в популяризации спорта. Добавлю, что знающий, тонкий коммента–тор баскетбола способен завоевать сердца и умы миллионной аудитории. Для этого надо, конечно, глубоко знать баскетбол, знать игроков, тренеров, уметь доходчиво рассказать о борьбе на поле, познакомить телезрителей с правилами игры, сделать их понятными, доступными.

В США, Бразилии, Югославии, Италии баскетбольные телекомментаторы — это авторитетные и грамотные люди, как правило, в прошлом игроки или тренеры. В частности, в Америке долгое время крупнейшие матчи комментировал «джентльмен баскетбола» Боб Коузи. Сейчас передачи по баскетболу ведут Билл Рассел, в прошлом один из сильнейших центровых игроков Америки, а также известные в недалеком прошлом игроки Рик Берри и Билл Каннингхэм, а в Югославии — Владимир Цветкович.

Не менее знаменитые журналисты в этих странах пишут о баскетболе. Пишут много, подробно и интересно. Есть баскетбольные журналы, есть и ежегодник баскетбола «Конверс», где можно увидеть фотографии всех чемпионов Америки, начиная от чемпионов профессиональной лиги и кончая чемпионами школьных соревнований. Здесь вы узнаете о самых результативных игроках, о тех, кто лучший по подбору мяча, кто передовой в передачах, кто самый результативный и так далее.

Патриоты, которые хотят побед своим командам, есть в каждой стране. Это нормально и естественно. Но первое место одно, а желающих ой как много. Вот и идет жаркая, бескомпромиссная, порой жестокая борьба за то, чтобы привести на родину это единственное в мире «золото». Кто не познал этой борьбы и предельно возможного для человека напряжения нервов, сил, тот не сразу поймет ценность и многотрудность побед наших спортсменов.

Очевидно, мастерство и результаты зависят от многих причин, и в первую очередь от того, насколько массовый спорт вошел в наш быт, насколько он популярен, насколько сильны его традиции. Успехи в спорте зависят и от качества работы тренеров, и от возможностей спортивных баз, и от многих других факторов. И вот получается, ждет иной поклонник футбола или баскетбола победы своей команды, а этой победы нет. Обижается он и на команду, и на тренеров, и на весь свет, и на стадион его больше не затащишь. Наши футбольные стадионы — лучший тому барометр. Скучают нынче директора стадионов, горит план. Но не у всех, конечно, — киевляне и тбилисцы делают полный сбор. Их победы, их игра радуют поклонников команды. А в Москве стадионы нередко пустуют. Команд мн. ого, а игр хороших мало.

Еще несколько примеров из «моего» вида спорта. Очень популярны в Грузии баскетболисты тбилисского «Динамо». Но стоило им заиграть в 1973 году плохо, и Дворец спорта, куда в большие «баскетбольные» дни попасть было почти невозможно, запустовал. В Ленинграде наоборот–когда играет местный «Спартак», дворец «Юбилейный» всегда переполнен. Ведь «Спартак» на протяжении последних лет — одна из ведущих команд страны! Очень любят баскетбол в Риге. Помню, когда в рижской команде СКА, которую- возглавлял Майгонис Валдманис, играли Янис Круминьш и Валдис Муйж- ниекс, игры проводились на помосте, установленном на футбольном поле стадиона «Даугава». И все равно билетов не хватало!

Победы сборной команды СССР на Олимпийских играх в Мюнхене, на чемпионатах мира в Уругвае и Пуэр- то-Рико подняли популярность нашего баскетбола. Эго сразу почувствовали тренеры детских спортивных школ и директора стадионов. Ясно, что победы создают популярность. Но ведь всегда побеждать невозможно. Вот почему надо воспитывать зрителя, «влюблять» его в нашу прекрасную игру так, чтобы неудачи, временные конечно, не отпугивали его от баскетбола. Вот тогда неудачи будут действительно временными, а успехи более стабильными.

Пожалуй, не требуется много доказывать, какую роль в спорте играет отдельная личность. Известность, популярность спортсмена никогда не бывают случайными. Они приходят с высоким мастерством, через громадный труд, фанатизм, преданность, влюбленность в свой вид спорта. Любители спорта признают по–настоящему великих спортсменов. Великий игрок — это прежде всего самобытность. Он неповторим, хотя подражать ему пытаются многие. Великий мастер баскетбола, конечно, в совершенстве должен владеть всеми техническими приемами, но некоторые из них он выполняет как виртуоз, как артист. Именно за эту виртуозность, за коронные приемы любит его зритель.

В советском баскетболе, который все послевоенные годы с момента выхода на международную арену занимал и занимает ведущее, лидирующее положение в Европе и в мире, всегда были игроки–звезды. Очевидно, наши баскетбольные тренеры всегда были прогрессивно мыслящими тренерами. Они не шарахались из стороны в сторону. Они создавали советскую школу баскетбола, где яркий талант и индивидуальность не мешали коллективной игре, а, наоборот, усиливали ее.

Радостно сознавать, что на нашем баскетбольном небосклоне за послевоенный период появилось целое созвездие замечательных мастеров. И мне хочется представить читателю некоторых игроков, на мой взгляд, самых ярких, незабываемых, создавших авторитет и себе и нашему баскетболу. Пусть меня простят, если я не назову многих игроков, которые нравились другим тренерам и болельщикам.

Отар Коркия… Этот силач помог команде грузинского «Динамо» стать сильнейшей в стране, а сборная СССР при его участии стала чемпионом Европы. Зрители любили темпераментного капитана грузинских баскетболистов. А соперники его боялись. Удержать Отара у щита было практически невозможно. Он не блистал виртуозной техникой, сила его была в простоте, в надежности. В 1951 году на чемпионате Европы в Париже в трудном финальном матче против команды Чехословакии, где играли тогда знаменитые Мразек, Ержй, Бамрук, Тетива и Шип, Коркия был, что называется, душой команды. В критические моменты игры он кричал товарищам по команде: «Дайте мне мяч! Сколько раз дадите, столько и забью». Так он и делал, и в этом был весь Коркия, незабываемый, неповторимый мастер.

В то время в сборной СССР играл и Стяпас Бутаутас. Он первым в нашем баскетболе овладел так называемым кинжальным проходом под щит соперника. Гибкий, быстрый, прыгучий, Стяпас на большой скорости врывался в зону защиты соперника, неизменно принося очки своей команде. Мальчишки, которые быстрее всех улавливают все новое, сразу стали подражать Бутаутасу. У него появилось множество последователей. Но, как все великие, он остался неподражаем. Его игра покоряла красотой, яркостью, необычностью.

Бесспорно, личностью в баскетболе был Евгений Алексеев. Прирожденный снайпер, юркий, быстрый, он был очень неудобен для защитников соперника. Его удивительная точность в бросках по кольцу всегда вызывала аплодисменты болельщиков. Может быть, за это товарищи по команде звали его «рапирой». В Москве Алексеева считали снайпером номер один.

В рижской команде СКА, которую мне довелось тренировать, в 50‑е годы играл Майгонис Валдманис. На Майгу (так друзья звали его в команде СКА и в сборной СССР, что в переводе с латышского означает «нежный») также шли смотреть специально, как идут на премьеру с участием знаменитого актера. И Майгонис оправдывал свое второе имя: играл элегантно, грациозно. Он предпочитал осторожные передачи, редко рисковал. Играл наверняка. Скромность, даже застенчивость в жизни, конечно, сказывалась на его поведении на игровой площадке. Майга не часто брал игру на себя, но зато был отличным дирижером команды. Он умело «кормил» мячами своих товарищей Муйжниекса, Круминына, Силиньша, игроков смелых, атакующих. Передачи Майгониса отличались не только точностью, но и красотой исполнения. Его кистевые передачи двумя руками от груди считаются до сих пор эталоном. Прекрасно владея дриблингом, Майгонис легко, по–кошачьи передвигался с мячом по площадке. Легкий, быстрый, прыгучий, всегда предельно аккуратный, в наглаженных со стрелками трусах, в белых носках, опрятно пригнанной майке, Валдманис нравился всем. Даже соперники относились к нему с уважением и симпатией. Майгонис был участником трех Олимпийских игр — в Хельсинки, Мельбурне, Риме. Он был капитаном сборной страны, членом ЦК комсомола Латвии, депутатом Рижского горсовета. Популярность Майгониса в Латвии была поразительной. Его знали и уважали все: и молодежь и даже старики. Он был гордостью Латвии. Но, зная об этом, Майгонис никогда не допустил тени зазнайства, всегда был справедливым, требовательным к себе и другим.

Устроители соревнований постоянно должны думать о том, чтобы трибуны не пустовали. Разумеется, экономическая сторона соревнований тесно связана с тем, насколько игрокам и тренерам удается привлечь зрителей на свои соревнования. Но вот зритель пришел на матч. Он заплатил за билет и имеет полное право увидеть интересное спортивное зрелище, поединок двух команд, дуэль тренеров и игроков. Важную роль при этом играет и антураж соревнования. В это понятие входит все то, что должно создать красочный баскетбольный спектакль.

В игровом зале все должно радовать глаз. Ярко окрашенный, до блеска лакированный пол, чистые, прозрачные стеклянные щиты, удобные кресла для зрителей, красочная программа, где можно найти не только сведения о составах играющих команд, но и подробные характеристики игроков, тренеров, всей жения, технические данные.

Каждой баскетбольной встрече сопутствует обычно разминка игроков. Зритель обязан спешить не только на матч, но и на разминку, своеобразную увертюру соревнования. Разминка ведь не только подготовка игроков к матчу, это еще и психологический настрой, придание уверенности каждому игроку и команде в целом, создание хорошего боевого настроения. Упражнение с несколькими мячами, жонглирование, забрасывание мячей сверху, скоростное ведение, ведение несколькими мячами — все это придает нужный настрой. И, конечно, такая разминка не может не понравиться зрителю. В сезоне 1972/73 года мы в ЦСКА регулярно проводили подобную разминку, и зритель боялся ее пропустить. Она нравилась. Она была необычна, оригинальна. Она пришлась по душе и игрокам. Думается, что наши тренеры, заботясь, естественно, об очках для команды, не должны забывать и о зрителях. И в этом отношении весьма полезно придумывать яркие, своеобразные упражнения для разминки.

Я уже говорил, что нет мелочей в организации соревнования. Все важно! В частности, красочная форма игроков с большими, яркими номерами на груди и на спине, с эмблемой клуба, а еще лучше с фамилией игрока на спине — тоже необходимый атрибут хорошей организации соревнования. Опрятность игроков, их спортивность, собранность, внешний вид, прическа должны ласкать глаз.

То же самое можно сказать и об облике арбитров. Зритель встречает судью, как говорится, по одежке, а провожает по квалификации то свистом, то аплодисментами. Судья — это еще и пропагандист баскетбола. Он дирижер спектакля, и от его мастерства во многом зависит успех соревнования. Немаловажное значение имеет, естественно, и внешний вид арбитра, его стройная фигура, уверенные и четкие движения, свистки и жесты. Опытный судья должен уметь не только определять ситуацию, но и соответственно держаться на игровой площадке. У нас есть немало арбитров, которые в этом смысле достойны подражания. Назову, к примеру, таких отличных судей, как Анатолий Кокарев, Давид Давтян, Ане Кяби, Байконур Мухамедзянов, Михаил Давыдов, Михаил Григорьев, Виктор Касатиков, Борис Цариков, Владимир Костин.

3 марта 1976 года «Комсомольская правда» проинформировала своих читателей о том, что первое место среди 52 видов спорта по массовости занимает баскетбол. Игра распространена в 137 странах, где в общей сложности более 65 миллионов баскетболистов. Наверное, для многих любителей спорта эти данные были откровением. Еще бы! Позади остались футбол, волейбол, легкая атлетика… Впрочем, цель моих заметок не в том,' чтобы противопоставить одни виды спорта другим. Чем больше будет на земле видов спортивных упражнений, тем больше возможностей у каждого человека проявить себя в спорте, тем богаче, насыщенней его жизнь.

И все–таки в этой главе мне хочется порассуждать не столько о самих спортсменах, сколько о тех, кто помогает им (а иногда, случается, и мешает!) установить очередной рекорд или блеснуть мастерством в острой борьбе за мяч. Мне хочется поразмышлять о зрителях, заполняющих трибуны стадионов и Дворцов спорта, чтобы пережить вместе со спортсменами все перипетии спортивного действа. А зрители бывают разные…

Что такое баскетбольный болельщик? Чем он отличен от болельщиков других видов спорта, что вызывает его радость, а чем он бывает недоволен? Каков зритель спортивных соревнований в разных странах? Что общего у него с театральным зрителем? Обо всем этом мне и хотелось рассказать в этой главе.

Различные виды спорта вызывают разные интересы и разные чувства зрителей. Теннисный зритель, к примеру, во всех странах одинаков. Он всегда корректен, выдержан, держится всегда с достоинством. Здесь публика молчаливо «болеет про себя». Возможно, это самая трудная форма переживаний. И только когда мяч выигран и игра остановлена, зрители позволяют себе выразить свои эмоции. Вспоминаю случай, свидетелем которого я был на малой спортивной арене Лужников во время международного турнира по теннису. Двое молодых людей, чуть навеселе, позволили себе громко комментировать ход матча. Они просто разговаривали между собой, полагая, что никому не мешают. Но молодых людей попросилиуйти с трибуны. «Ну и порядок, говорить и то запрещается», — сетовали уходящие болельщики. Они и не подозревали, что попали, как говорится, в самую точку. На теннисе именно так болеют. Не громко. Совсем иной зритель на футболе. Он не сидит молча, выражение восторга или гнева по поводу происходящего на поле — йочти обычное его состояние. Страсти футбольных болельщиков на некоторых зарубежных стадионах, бывает, переходят всякие границы и заканчиваются крупными потасовками. В прессе не раз сообщалось о диких нравах на стадионах Англии, Шотландии, Италии, Южной Америки. Не случайно на больших футбольных стадионах мира игровое поле отделено от зрителей проволочным заграждением или крепкой оградой и к тому же рвом, наполненным водой.

В 1966 году мне довелось наблюдать футбольный матч в бразильском городе Сан — Паулу на громадном стадионе, вмещавшем более ста пятидесяти тысяч зрителей. Играли популярные клубы «Сантос» и «Каринтиас». Матч проходил с преимуществом «Сантоса». Как всегда, великолепно играл Пеле. Выпрыгнув на навесную передачу, он сильно послал мяч головой в нижний от вратаря дальний угол. «Каринтиас» ответил голом через десять минут. Затем Пеле в фантастической передаче по дуге с правой стороны через все поле вывел на удар своего левого крайнего, и «Сантос» снова вышел вперед^Но болельщикам «Каринтиаса» показалось, что мяч был забит из положения вне игры. На трибунах поднялся дикий крик. На поле полетели камни, бутылки, но игра продолжалась. И тут один разгневанный молодой болельщик перебрался через ров, проволочное заграждение и, подбежав сзади, неожиданно ударил бокового судью. Арбитр и оба боковых судьи подбежали к ретивому болельщику и стали бить его флажками. Тут же подоспели полицейские с дубинками, и в общем уже пять или шесть человек избивали налетчика. И здесь публика, пришедшая на стадион, не выдержала. В несколько мгновений тысячи людей поднялись и, давя сидящих впереди, бросились к футбольному полю. Сняв проволочное заграждение, толпа перебралась через ров и устремилась на поле. Судьи и полиция отбивались как могли и, скрывшись в туннеле, забаррикадировались. Толпы людей более часа метались по футбольному полю. А футболисты тем временем спокойно стояли у ворот — одни у одних ворот, другие — у противоположных. В Бразилии футболист — это идол, и обидеть его никто не имеет права. Прибывшие воинские части брандспойтами разогнали озверевших болельщиков, и игра была продолжена.

В отличие от футбольного баскетбольный зритель находится в непосредственной близости от игроков и тренеров. Когда вы сидите на скамейке для игроков и тренеров, вы слышите каждое слово болельщика, вы чувствуете его горячее дыхание. Ясно, что зритель тоже ощущает этот контакт. И всеми средствами стремится оказать помощь своей команде, воздействуя на судей и на соперника.

Мне особенно памятен чемпионат мира по баскетболу в Рио–де–Жанейро в 1963 году. Зритель в Южной Америке, как я уже говорил, самый необузданный, он способен на все ради победы своей команды. Ты соперник его команды, ты мешаешь ей победить, значит, ты сегодня против нас, ты наш враг. А раз так, пощады не жди.

Матч СССР — Бразилия был решающим в борьбе за первое место. Играть предстояло в самом большом зале Южной Америки — «Мараканазиньо». Не успели мы войти в зал, как двадцатитысячная толпа встретила нас ревом труб, трещоток и барабанным боем. Это была первая атака. Надо было проводить разминку, а зрители успели уже забросать наше кольцо сотнями дымовых шашек- петард. А это совсем не игрушки. Каждая петарда весит сто граммов и завернута в блестящую клейкую бумагу. Падая, петарда взрывается и извергает клубы дыма. Дым заволакивает и кольца и игроков. Попробуй попади! Мужественно и умело повел себя в этой обстановке Юрий Корнеев. Он вообще отличался тем, что никогда не терялся в трудные минуты. Сняв тренировочную куртку, Корнеев стал разгонять ею дым от петард, чтобы можно было как–то разминаться. Ребята последовали его примеру. Разогнав дым и убрав петарды, мы начали разминку. Однако шум в зале не затихал ни на минуту. Психическая атака, сопровождаемая ударами в бубен, в бара–бан, ревом самодельных трещоток, труб, продолжалась почти два часа. Позже мы не раз удивлялись, откуда берутся силы у бразильской торсиды (так здесь величают болельщиков). Бразильцы не только шумно болеют, они знают, как и когда помочь своей команде. Чтобы подбодрить свою команду, весь зал дружно поет бразильский гимн или популярные национальные песни.

Между тем игра получилась яркой и интересной. Наши играли хорошо. На подъеме был Александр Петров. Это был его лучший чемпионат мира, здесь получил он приз лучшего центра. Тайм прошел в равной борьбе — 41:40. В перерыве произошли два события, которые, на мой взгляд, предрешили исход поединка в пользу бразильцев. Тренер сборной Бразилии, рыжеватый, щупленький, в роговых очках, сутулый, Суарес Канелла подошел к уругвайскому арбитру Падилье, который был лучшим арбитром в этом чемпионате и отлично провел первый тайм нашей встречи. Канелла сверкнул из–под очков маленькими злыми глазками и влепил арбитру пощечину, да так, что тот упал, видимо, больше от неожиданности, чем от силы удара. Толпа болельщиков, понимая, что Канеллу ждут неприятности, мгновенно поднялась на его защиту. Но, к счастью, полицейские оттеснили толпу.

Все это было для нас столь непривычно, что мы просто растерялись. Мы пошли в свою раздевалку обсудить создавшееся положение. Однако добраться до раздевалки мне не пришлось. Петарда, брошенная с трибуны, угодила мне в правый висок, прилепилась, вспыхнула, обожгла глаз, спалила брови, ресницы, волосы. Второй тайм я провел в лазарете. А что же мой коллега — тренер бразильцев Канелла? Формально тоже не вел второй тайм: его дисквалифицировали до конца встречи, но пойти на большее арбитры побоялись, думаю, из–за зрителей. Канелла сидел на трибуне и оттуда, через гонцов, управлял командой. А трибуна ему в этом помогала. Если Канелла говорил, скажем, что нужно сменить игрока номер четыре, то вся трибуна кричала, скандировала, что нужно сменить игрока номер четыре, и так далее. И бразильцам удалось вырвать победу.

Первенство мира 1967 года в Уругвае завершилось триумфом советских баскетболистов. Возвращаясь на Родину уже чемпионом мира, сборная СССР остановилась в Бразилии, чтобы снова встретиться со сборной командой этой страны. И вот снова Сан — Паулу. Матч проходил в десятитысячном зале клуба «Каринтиаса». Зал этот известен прежде всего тем, что за пятьдесят лет его существования бразильцы не проиграли здесь ни одного матча. Желание сборной Бразилии взять реванш за поражение на чемпионате мира было огромно. И вот матч в «Каринтиасе», где, как нам говорили, баскетбольная торсида самая жестокая и беспринципная.

Матч начался стройным пением самбы в исполнении, десятитысячного хора бразильских болельщиков. «В первые минуты игры я ничего не видел и не слышал, кроме этой музыкальной мелодии, — вспоминает заслуженный мастер спорта Юрий Селихов. — Я ничего не ощущал, в глазах чертики, темно, и, честно говоря, первые пять минут, когда я вышел, я просто избегал мяча». Вот так может чувствовать себя игрок, впервые попадающий в такую обстановку. А ведь Селихов был сильным, опытным баскетболистом.

Матч судили наш Байконур Мухамедзянов, один из лучших советских арбитров, и бразилец Р. Ревето. Как потом выяснилось, Ревето даже не имел национальной категории. Его поставили на игру специально, чтобы бразильцы смогли взять реванш. И с первых минут Ревето стал, как говорят в баскетболе, с «протезной рукой» на центре поля, не давая нашей команде не только играть, но и переходить центр. Он буквально засвистал Мухамедзянова, растерявшегося от наглости бразильца. Ревето направо и налево штрафовал советских игроков. В это время руководитель нашей делегации, известный спортивный журналист Павел Михалев, тогда он был еще и председателем Федерации баскетбола СССР, подошел с апелляцией к судейскому столу. Павел Михалев всегда отличался умением красиво, со вкусом одеваться. И на сей раз он выглядел безупречно: в светло–сером костюме, белой накрахмаленной рубашке, с ярким красным галстуком. Но не успел он подойти к судейскому столу, как в него с трибуны было выпущено несколько сот яиц. С элегантностью было моментально покончено. А яйца, помидоры, огурцы и фрукты продолжали уже лететь к нашей скамейке.

После вынужденного перерыва матч возобновился. Но Ревето продолжал свое грязное дело и мешал нашей команде играть как только мог. Мухамедзянов, по мнению зрителей, начал проявлять необъективность в судействе и тут же стал мишенью разбушевавшейся толпы. Зрители, сидевшие вокруг площадки, хватали его за ноги, ставили подножки. Угрожали судье игроки бразильской команды и даже тренеры. Мухамедзянову прямо было сказано, что, если бразильцы проиграют, живым ему отсюда не выбраться. Угрозы посыпались и в адрес всей нашей команды. Играть стало совсем невозможно. В нас уже летели более тяжелые и довольно опасные предметы. Нам ничего не оставалось, как остановить игру. Я предупредил организаторов соревнования, что, если безобразия не прекратятся, мы уйдем с поля, не окончив матч. Почти двадцать минут судьи и организаторы выясняли отношения. Но это еще больше раскалило и без того бушевавшую торсиду. Матч все же был возобновлен. Ревето несколько успокоился, видимо, понял, что с нами шутки плохи. Тайм нам удалось выиграть с преимуществом в три очка.

Как только прозвучал свисток на перерыв, дикая толпа бросилась на поле к нашей команде. Трое или четверо полицейских, охранявших нас, ничего не могли поделать с торсидой, толчки, пинки, удары, угрозы сыпались со всех сторон. В раздевалку пробирались, что называется, врукопашную. Сзади шел Мухамедзянов, и ему, конечно, досталось больше всех.

В разных странах зрители болеют по–разному и называются болельщики тоже по–разному. В Бразилии это общепризнанная футбольная и баскетбольная торсида, в Италии это тиффози, в Испании да и во всей Южной Америке — хинга, в Америке и Англии — фэн. На поведение зрителя влияют его культура и темперамент, обычаи страны. Отношение зрителя к команде соперника определяется нередко и политической ситуацией. Зритель обычно поддерживает команду, с которой его страна находится в дружеских контактах. Он симпатизирует командам стран со–седей, стран, говорящих на том же языке. Если, к примеру, в Уругвае команда США играет с командой Бразилии, то все симпатии зрителей будут на стороне южноамериканской команды, и не только потому, что она ближе и понятнее. Дело в том, что во многих сферах жизни большинства стран Южной Америки бизнесмены США диктуют пока еще свои условия. В их руках деньги. Сидя за конторским столом или трудясь на фабрике, против богатых дельцов, как говорится, не попрешь — просто уволят с. работы. На улицу тоже не выйдешь и не будешь кричать «Долой американцев!» А вот на стадионе можно отвести душу, можно даже бросить в янки тухлые яйца, гнилые яблоки, помидоры. И ничего с тобой за это не сделают, с работы не снимут!

Когда мы играем с командой Соединенных Штатов в Южной Америке, зрители обычно болеют за нас. Советский Союз всегда был ближе для простых людей, чем североамериканцы. И это мы чувствуем, выступая в Южной Америке.

Поведение болельщиков, пытающихся всеми силами поддержать свою команду, иногда может привести и к обратным результатам. Так произошло, в частности, на Мексиканской олимпиаде во время встречи нашей команды со сборной Югославии. Вначале симпатии публики были на стороне нашей команды. Мексиканцы считали, что матч между советской сборной и американской сборной, которая уже обеспечила себе выход в финал, будет украшением турнира баскетболистов. Публика вначале поддерживала нашу команду, которая играла очень трудный матч с югославскими баскетболистами. Наши туристы, было их человек тридцать–сорок, чтобы как–то выразить свое присутствие и поддержать свою команду, стали дружно скандировать: «Шайбу, шайбу!» и «Мо- лод–цы!»

Мексиканский зритель в общем–то довольно корректный зритель, когда не играет его команда, даже несколько сентиментальный. И мексиканцы, почувствовав жалость к команде Югославии, начали откровенно болеть за нее. Наши попытались было в ходе соревнования перекричать весь зал, но там находилось примерно пятнадцать тысяч мексиканских зрителей. Мексиканцы не на шутк-у разбушевались и совсем забыли, что вначале они болели за нашу команду. Судил эту встречу местный судья. Ясно, что настроение мексиканской хинги ему было небезразлично, а мексиканская публика, если разбушуется, становится очень активной, неудержимой, страстной. И вот зрители сумели взбодрить югославскую сборную и, видимо, как–то повлиять на судью и на нашу команду. Мы проиграли. Я не хочу, разумеется, сказать, что виноваты были только зрители. Конечно, прежде всего виноваты в этом поражении сами игроки вместе с тренером. Но тем не менее та игра стала примером того, как симпатии зала меняются в зависимости от обстановки.

Есть страны, где публика очень хорошо разбирается в нюансах баскетбола и знает, когда и как помочь своей команде. Мне вспоминается люблянский чемпионат мира 1970 года. Югославские болельщики очень темпераментные. И, кажется, ничего для них не существует, кроме победы своей команды. Югославы все готовы сделать, только бы победила их команда. Поют, танцуют и кричат так же. как в Южной Америке. Но к этому следует добавить, что в Югославии знают баскетбол довольно тонко. Югославский зритель создает шумовые эффекты не от скуки и не ради каких–либо традиций. Он шумит, если можно так сказать, осмысленно, целеустремленно. Я как тренер убеждался в этом не раз. К примеру, ваша команда берет минутный перерыв и тренеры подходят к команде, дабы, естественно, что–то объяснить игрокам и дать план на следующие минуты матча. И как раз в этот момент в зале поднимается невообразимый шум. Шум настолько увеличивается во время минутного перерыва, что тренер уже не в состоянии что–то сказать игрокам. Даже крик тренера на ухо игрокам не достигает цели.

Баскетбольные зрители в Соединенных Штатах Америки совсем не одинаковы. В разных городах страны они ведут себя по–разному. Здесь многое зависит от значимости соревнования. Если вы играете против национальной команды Соединенных Штатов, против сборной американского города или штата, то на симпатии зрителей не надейтесь. Каждый присутствующий в игровом зале американец жаждет вашего поражения и неразборчив в средствах. Ведь здесь поставлены на карту интересы его страны, его города, и, естественно, зритель проявляет патриотизм. Даже любой справедливый свисток арбитра в пользу команды соперника тут же вызовет истошный крик на трибунах. Устоять в этих условиях могут только сильные духом судьи, я бы сказал, судьи–личности. Таким судьей остался в моей памяти известный бразильский арбитр Ренато Ригето. В 1965 году он судил две первые встречи очередной серии матчей между сборной СССР и сборной Соединенных Штатов. И, надо сказать, судил честно, несмотря на дикие вопли и угрозы болельщиков. Но Ригето не повезло…

…Встреча в Сан — Луисе проходила довольно ровно, с переменным успехом. В начале второго тайма Ригето случайно столкнулся под щитом с центровым американской сборной мощным негром ростом 210 сантиметров. Ригето не устоял на ногах, упал и не смог подняться. С серьезным повреждением позвоночника его отправили в больницу. Игра, естественно, была остановлена. Стали искать судью, который бы мог заменить Ригето. Вначале диктор обратился к зрителям и сказал, что если среди них находится квалифицированный арбитр, судивший уже какие–нибудь соревнования международного масштаба, то его просят подойти к судейскому столу. Но на обращение диктора никто не ответил. Тогда организаторы в поисках судьи пошли по трибунам. Наконец, судья был найден. К судейскому столу подошел парень ростом примерно 195 сантиметров. Он не настолько был высок, насколько тучен и толст. Он снял пиджак, скрывавший весьма солидный живот, и взял в руки свисток. Фигура толстяка с судейским свистком не могла не вызвать улыбок. Но когда парень начал свистеть, то нашей команде стало как–то не до шуток. Он чутко улавливал настроение трибун и довольно бесцеремонно стал расправляться с нашей командой. Он просто не пропускал нас к щиту американской сборной. Американцы победили в этом матче, и зрители, в знак благодарности, унесли толстяка — «судью» из зала на руках. Вот так «болеет» американский зритель, когда игра задевает его патриотические чувства.

Если же с зарубежной командой встречается команда одного из американских колледжей или университетов, то исход такой встречи, по мнению американцев, не может подорвать национальный престиж. За команду университета студенты тоже болеют не щадя ни живота, ни горла своего. Но если вы победили американскую команду, хотя она, публика, болела против вас, вас оценивают как победителей. При этом и тренеры и игроки обязательно жмут вам руки, а зрители стоя приветствуют вашу команду.

Американец Джеймс Нейсмит, изобретатель баскетбола, вряд ли предполагал, что эта игра станет особенно популярной у самых высоких людей планеты. Но как только баскетбольная корзина была поднята на высоту трех метров пяти сантиметров от земли, стало очевидно, что рост игроков в баскетболе будет иметь громадное значение. Действительно, будь вы хоть самым прыгучим человеком в мире, будь вы даже рекордсменом мира по прыжкам в высоту, вам тяжело будет все сорок минут матча соперничать у щита за овладение мячом с игроком, рост которого, скажем, 215, а еще лучше 220 сантиметров. Надо учесть, что этот высокорослый игрок тоже прыгает хоть немного, что он вытягивает свои длинные руки к кольцу, что обежать его, высокого и широкого в плечах, довольно нелегко. Все это заставляет весьма основательно предположить, что рост игрока в баскетболе, особенно в борьбе под щитом, — очень важный фактор.

Чтобы как–то уравнять шансы игроков разного роста, маленьких и высоких, в современном баскетболе имеется правило трех секунд. Суть его заключается в том, что игроки не имеют права находиться более трех секунд в зоне вблизи щита, или «трехсекундной» зоне. Конечно, игра благодаря этому правилу несколько украсилась. Великаны перестали стоять как столбы под кольцом. Хочешь не хочешь, а надо им теперь двигаться и применять обманные движения так же ловко, как это умеют делать «малыши». И тем не менее значение роста в современном баскетболе убавилось ненамного.

Чтобы стимулировать более быструю игру и опять же научить высокорослых игроков быстрее двигаться по площадке, было введено в действие еще одно правило — правило тридцати секунд. Команда по этому правилу может владеть мячом не более тридцати секунд. Если в течение этого времени команда не будет атаковать кольцо соперника, то мяч у нее отбирается и передается сопернику. Великаны вынуждены теперь предъявить к себе более серьезные требования как к атлетам. Однако и это правило не могло основательно уменьшить преимущество роста в баскетболе.

Первыми определили преимущество роста в баскетболе родоначальники этой игры — сами американцы. У заокеанских мастеров баскетбола, будь то студенты или профессионалы, издавна существует поговорка: команду делает центр. Хороший центр — это хорошая команда, плохой центр — это не команда. А хороший центр — это обычно игрок, рост которого не менее 210 сантиметров. Естественно, бывают исключения, когда центровой игрок может иметь рост 200 или 205 сантиметров. Правда, вэтом случае надо обладать не только феноменальными физическими качествами, но еще и хорошей технической оснащенностью.

Сегодня центровые игроки стали еще выше. Выросли и крайние нападающие. Таких великолепных нападающих недавнего прошлого, как Ю. Корнеев, А. Бочкарев, М. Семенов, В. Торбан, сегодня можно было бы назвать «малышами». Теперешние наши крайние нападающие, такие, как А. Жармухамедов, А. Болошев, А. Мышкин, А. Лопатов, Ю. Павлов, В. Петраков, — это все игроки ростом за два метра. Даже рост защитников, за которыми признавалось право быть реактивными «малышами», тоже приблизился к двум метрам.

Первым высокорослым игроком в советском баскетболе по праву можно считать Увайса Ахтаева. Я познакомился с Ахтаевым во Львове в 1947 году во время спартакиады институтов и техникумов физкультуры. Вася, так ласкательно называли его в Алма — Ате, приехал тогда в составе легкоатлетической команды Алма — Атинского техникума физкультуры. Рост Васи был в тот период 216 сантиметров, ему было шестнадцать лет. Он толкал ядро и метал диск. Он был быстр, задорен, весел. Львовяне ходили за Васей толпами. Ведь раньше таких высоких в городе еще никто не видел. Люди собирались в ресторане, где Вася обедал, заглядывали в окна, в двери, смотрели, что Вася выпил, что съел. Ел он немного, но выпивал за обед пять–шесть бутылок минеральной воды.

Следующая встреча с Ахтаевым произошла у нас в Ленинграде в 1948 году. На ленинградском стадионе «Динамо» вновь была проведена спартакиада вузов физкультуры. Это были тогда очень интересные и крупные соревнования… Вася выступал по–прежнему в команде Алма — Атинского техникума физкультуры, но теперь уже в качестве баскетболиста. Благодаря Ахтаеву поднялась популярность баскетбола в Алма — Ате, и команда его стала регулярно участвовать во всех крупных соревнованиях, постоянно прогрессируя.

Летом 1948 года в составе команды алма–атинского «Буревестника» Ахтаев приехал в Москву на первенство Советского Союза. Проводилось оно на стадионе «Динамо». Москвичи были сдержаннее, чем львовяне, но и здесь Вася не оставался без внимания. Едва он появлялся на территории стадиона «Динамо», как его окружала толпа мальчишек, пробиться через которую было не так–то легко.

Стаж игры Ахтаева к тому времени был сравнительно небольшой, но уже тогда он создавал громадные трудности для соперников. Тридцать–сорок очков за игру были для него нормальным явлением. Я видел, как никто не мог помешать Васе забрасывать мячи в кольцо сверху. Команда Ленинградского военного округа, где я тогда выступал, была вообще сильнее алмаатинцев. Но и на следующем чемпионате Советского Союза в Тбилиси мы, встречаясь с командой «Буревестника» Алма — Аты, никого не могли противопоставить Ахтаеву. Он делал с нами, что хотел. Бывали даже моменты, когда Вася прижимал мяч к щиту, становился подбоченясь и словно говорил нам: «Ну, попробуйте отобрать у меня этот мяч». Он совершенно был уверен, что с ним ничего нельзя сделать. В Тбилиси Ахтаев пользовался необычайной популярностью. Толпы людей ходили за ним во всю ширину–улицы, как на демонстрации.

«Проблема» Ахтаева всерьез взволновала тренеров. Решить ее — значит найти новых Ахтаевых.

Как–то в мае 1954 года мы приехали в небольшой городок Цесис (это примерно в восьмидесяти километрах от Риги), чтобы сыграть с местным «Спартаком». Направляясь на стадион, мы заметили на главной улице необычного велосипедиста: сидел он, как все, в седле, а голова возвышалась над кузовами проезжавших мимо грузовиков, да и вращая педали, он как–то странно расставлял в стороны колени.

Сначала мы даже не поняли, что особенного в велосипедисте, но кто–то из наших крикнул:

— Ребята, это же великан… Вот бы нам такого центра!

— Эй, надо его остановить!

А парня уже и след простыл.

После победы на Спартакиаде народов СССР Круминьша вместе с Муйжниексом и Валдманисом включили в олимпийскую сборную, и они отправились в далекий Мельбурн на Олимпийские игры.

В сборной команде страны дуэт Круминьш — Муйжниекс принес неплохие результаты.

Мне запомнились две встречи на Мельбурнской олимпиаде с командой Франции. В те годы французская сборная была одной из сильнейших в Европе. И судьба жребия уже в предварительных играх свела сильную команду Франции с нашей сборной. С первых минут французы повели в счете. Имея преимущество в пять–шесть очков, они избрали весьма своеобразную тактику: просто стали держать мяч. Ведь правило тридцати секунд тогда еще не было принято, и команда имела право держать мяч сколько ей заблагорассудится. Наши ребята, конечно, бросились отнимать мяч. Они применяли прессинг на одной половине поля и по всей площадке. Во всяком случае пытались все время отнять мяч у французов. А те довольно удачно использовали своих быстрых нападающих. Как только кто–либо из них прорывался под кольцо советской сборной, ему сразу следовала передача, и либо мяч попадал в корзину, либо наши игроки вынуждены были «фолить». Естественно, в такой ситуации использовать Круминыпа было очень сложно; здесь нужны были легкие, подвижные игроки. И наша команда проиграла этот матч в подгруппе команде Франции.

Много было сделано критических замечаний в адрес наших игроков, тренеров, всей команды. И второй матч, в полуфинале, наша сборная начинала уже с Круминь- шем. В тот период сборную тренировал Степан Суренович Спандарян. Он принял решение поставить Круминьша в стартовом составе. И надо сказать, что Янис оправдал себя. Он «заработал» в этой игре 23 очка, результат по тем временам отменный. Наши уверенно лидировали всю игру и, выиграв решающий матч, практически обеспечили себе второе место.

После этой встречи один из крупнейших специалистов баскетбола Франции, ныне президент Европейской ассоциации баскетбола Роберт Бюснель сказал: «Нашей французской сборной нужен свой Круминьш, иначе мы никогда не одолеем русских». И это были не пустые слова. Действительно, настало время, когда в каждой команде высокого класса должны быть игроки–гиганты. Перефразируя Бюснеля, можно сказать, что в каждой сборной нужен свой Круминьш. Французы активно отправились на поиски гиганта. Вскоре их усилия увенчались успехом. Из Тулузы в Париж был привезен Жан Клод Ле- февр, парень ростом 218 сантиметров, хорошо сложенный и довольно резкий для своего роста. Вес Лефевра был около 120 килограммов. Французы отправили Лефевра стажироваться к лучшим тренерам американских колледжей и университетов, и два года Лефевр находился под их опекой в Соединенных Штатах.

Когда меня спрашивают, что самое важное для баскетболиста, я обычно отвечаю так: чтобы стать хорошим баскетболистом, прежде всего нужно беззаветно любить баскетбол. Без этого ни самые высокорослые, ни самые маленькие никогда не смогут стать настоящими игроками. Баскетбол прекрасен тем, что он доступен всем. Даже очень маленькие могут играть в баскетбол, и играть очень здорово. В советском баскетболе, особенно послевоенного времени, было много знаменитых «малышей», которые удивляли и покоряли своим мастерством и советских зрителей, и зрителей всего мира. Иван Лысов, Михаил Филиппов, Евгений Алексеев, Олег Мамонтов, Александр Моисеев, Лев Решетников, Казис Петкявичус, Майгонис Валдманис — все это были великие «малыши». О каждом из них можно было бы написать целую книгу.

Иван Лысов на протяжении многих лет был признанным дирижером эстонского «Калева» и сборной Советского Союза. Он был лучшим игроком чемпионата Европы в Праге, а в 1951 году на первенстве Европы в Париже получил специальный приз за лучшую технику. Лысов — автор скрытых передач в нашем баскетболе. Он мог стоять спиной или боком к товарищу по команде и неожиданно послать ему мяч движениями кисти, скрывая эту передачу от соперников. Конечно, сегодня такими передачами мало кого удивишь, но во времена, когда играл Лысов, они были доступны лишь подлинным виртуозам мяча.

Лысов стремился не только к рациональным действиям на площадке. Он никогда не забывал об эстетической стороне баскетбола. Легкий, стремительный бег с размашистыми движениями рук, резкие остановки, повороты, отличная работа ног и кистей — все эти элементы техники были отточены Лысовым до совершенства. В эстонском «Калеве» он отлично взаимодействовал с такими знаменитыми игроками, как… Куллам, Круес, Эриксон. Команда «Калева», во главе которой стоял Иван Лысов, выиграла матч восьми городов в Ленинграде в 1946 году. Это был первый послевоенный матч городов, и эстонская команда показала тогда интересный и весьма разнообразный в тактическом плане баскетбол.

В сборной команде страны Лысов «кормил» мячами всех, но чаще других получал передачи от Лысова Отар Коркия. И своей результативностью в сборной команде Коркия обязан был прежде всего эстонскому «малышу». Впоследствии Иван Лысов стал одним из лучших наших тренеров. Он готовил женскую сборную страны и очень умело передавал свое мастерство подрастающему поколению в Эстонии.

Вскоре после войны в команде тбилисского Окружного Дома офицеров появился Михаил Филиппов. Этот невысокий баскетболист прославился поразительной снайперской точностью и дальним броском. В то время броски выполнялись двумя руками от груди либо снизу. И Филиппов вошел в число лучших наших снайперов по броскам по кольцу. Под стать Филиппову, но чуть позже в свердловском «Уралмаше» появился Лев Решетников. К отличным снайперским броскам издали он добавил еще феноменальные финты, которые запутывали соперника, вводили его в заблуждение. Удержать прорывающегося к кольцу Решетникова практически было невозможно.

На Европейском континенте баскетбол появился в начале XX века. Впервые его увидели во Франции. Демонстрировали эту игру американские моряки, нередко посещавшие французские портовые города. А первая международная встреча по баскетболу, правда, еще не официальная, состоялась в России в 1909 году. То был матч между игроками петербургской команды «Маяк» и баскетболистами американского Христианского союза, прибывшими в Петербург. Об этом памятном матче вспоминает его участник — заслуженный мастер спорта СССР Степан Васильев:

«Встреча проходила с большим напряжением. Мы очень волновались и предполагали, что светила из–за океана, носящие титул родоначальников баскетбола, заставят нас быстро сложить оружие. Однако игра показала обратное. Самым главным недостатком американцев была «игра на себя» … Мы применили против американцев плотный прессинг, хотя сами того и не подозревали. Так благодаря настойчивости и коллективной игре мы победили своих грозных соперников».

Прошло почти 30 лет с того памятного матча, прежде чем в Европе начали проводить официальные международные соревнования для определения сильнейшей команды континента. В мае 1935 года в Женеве, где собрались десять сильнейших европейских команд, был назван первый чемпион Европы — команда Латвии. В Латвии, Литве и Эстонии уже в 30‑е годы баскетбол получил большое распространение. Прибалтийские баскетболисты занимали в то время ведущее положение в Европе. И, видимо, неслучайно второй чемпионат Европы, проводившийся через два года в Риге, выиграла сборная команда Литвы. Она же победила и в 1939 году на третьем европейском первенстве, «хозяином» которого вновь была Рига.

Вторая мировая война, жестоко захлестнувшая всю Европу, естественно, прервала все спортивные соревнования. Но уже в 1946 году в Женеве с 30 апреля по 4 маябыл проведен четвертый баскетбольный чемпионат Старого Света. Его выиграла сильная и ровная команда Чехословакии.

1947 год — особый для советского баскетбола. В этом году сборная СССР впервые приняла участие в чемпионате Европы. Не легок был путь нашей сборной на пятый чемпионат континента. Страна залечивала тяжелые раны войны, восстанавливала разрушенное хозяйство. Трудно было обеспечить спортсменов необходимым инвентарем и оборудованием. Руководил тогда сборной СССР один из выдающихся советских тренеров Павел Миронович Цейтлин, а его помощником был также не менее известный специалист Степан Суренович Спандарян. Именно они, два великих тренера, взяли на свои плечи ответственность за участие в чемпионате Европы.

И вот в Праге с 27 апреля по 3 мая 1947 года встречались четырнадцать лучших баскетбольных команд Европы. Наши ребята в финале сразились с чемпионами Европы, хозяевами поля — баскетболистами Чехословакии. Баскетбол в Чехословакии всегда был на высоком уровне. Славу ему создавали такие яркие игроки, как Мразек, Швержик, Шип, братья Тетивы, Баумрук, Тома- шек, Конвичка, Конопчек, братья Бобровские.

Зрители, собиравшиеся на баскетбольные соревнования в Праге, Братиславе, Остраве, Оломоуце, конечно, ждали победы своих любимцев на первенстве Европы. Но наши парни были сделаны из прочного материала и не собирались проигрывать. Финальный матч проходил на редкость остро. И когда время игры истекло, судья зафиксировал победу сборной СССР. Вот имена первых советских чемпионов Европы, наших баскетбольных первопроходцев: Иван Лысов, получивший приз самого техничного игрока чемпионата, Евгений Алексеев, Юрий Ушаков, Александр Моисеев, Юстас Лагунавичус, Нодар Джорджикия, Анатолий Конев, Казис Петкявичус, Василий Колпаков, Стяпас Бутаутас, Витаутас Кулакаускас, Ильмар Куллам, Отар Коркия, Сергей Тарасов.

Думается, что игроки, тренеры, арбитры, чье мастерство, труд, творчество помогли нашему баскетболу подняться на сегодняшние вершины, достойны того, чтобы о них вспомнить. И хочется представить здесь тех, кто запомнился больше, кто, на мой взгляд, был ярче, незауряднее.

Один из таких игроков — Юрий Ушаков. Он начал учиться–баскетболу в Ташкенте у известного динамовского тренера Ольги Григорьевны Шутовой. С 1940 года Ушаков играет за московское «Динамо», в его составе он чемпион СССР 1948 года. С 1946 года Ушаков — член сборной команды страны. Это был один из самых высоких защитников того времени — его рост 186 сантиметров. Играл он в паре с Анатолием Коневым (рост Конева 190 см). Такой рост считали тогда достаточным даже и для центровых игроков. Лысоватый, с постоянно растопыренными руками, Ушаков казался несколько неуклюжим, нескладным. Однако за этой внешней некрасивостью скрывался очень выносливый, ловкий, прыгучий и хитрый игрок. Все нападающие очень не любили, когда их сторожил Ушаков.

В мае 1951 года в Париже проводился седьмой чемпионат Европы. Нашу команду на этом чемпионате представляли Виктор Власов, Василий Колпаков, Евгений Никитин, Иван Лысов, Хейно Крусе, Юрий Ларионов, Анатолий Конев, Отар Коркия, Ильмар Куллам, Александр Моисеев, Александр Белов, Стяпас Бутаутас, Юстас Лагунавичус. Тренерами команды были Степан Спандарян и Виктор Разживин.

В финале парижского чемпионата Европы вновь встретились две сильнейшие команды: СССР и Чехословакии.

Матч выдался еще более трудным, чем на первенстве Европы в Праге. Одним из героев матча стал Ильмар Куллам. До последних секунд не было ясно, кто же победит. И вот Куллам получает мяч под кольцом, его сбивают, и назначаются два штрафных броска. Судьба матча в руках Куллама. Он хорошо это понимает, как, впрочем, и все, кто находится в зале, и волнения от этого у него, естественно, не убавилось. Ильмар забросил два штрафных и принес команде победу. Его спросили: «Ты всегда бросаешь штрафные чисто, не касаясь мячом щита, почему же на сей раз бросал от щита?» — «От доски надежнее», — ответил улыбающийся Ильмар Куллам, новый чемпион Европы.

Куллам увлекся баскетболом еще в школе, в четвертом классе. Впервые я увидел его в 1946 году на матче восьми городов в Ленинграде. Стройный, высокий, ростом 191 сантиметр, он был и быстрее всех в команде. Пожалуй, только Иван Лысов не уступал Кулламу в скорости. Техничный, гибкий Ильмар играл весьма разнообразно. Он отлично владел дриблингом и эффектным проходом к щиту, хорошо попадал со средних дистанций, владел точным пасом, иногда пользовался и броском крюком. К этому можно добавить, что Ильмар хорошо боролся на щите. Все это делало его незаменимым, острым, результативным игроком. Куллам играл в своей только ему одному присущей манере, красивой, даже чуть нежной и вместе с тем всегда был на поле мужественным бойцом.

Конечно, прогрессу Куллама в немалой степени способствовало то, что он тренировался и играл плечом к плечу с такими замечательными эстонскими игроками, как И. Лысов, У. Киивет, Э. Эхавеер, А. Путмакер, Эриксон,'Е. Гилинг. Команда Таллина, составленная из этих игроков, выиграла первый послевоенный матч восьми городов в Ленинграде. Эстонцы первыми у нас в стране применили заслоны в баскетболе, одними из первых показали и зонную защиту. И одним из достойнейших представителей эстонского баскетбола был Куллам. В составе советской команды он был победителем на трех чемпионатах Европы, серебряным призером Олимпийских игр в Хельсинки 1952 года. Став тренером, Куллам сумел создать замечательную команду тартуского «Калева», игра которой приносила радость любителям баскетбола в различных уголках нашей великой страны.

Впервые чемпионат Европы в Москве проходил на стадионе «Динамо» с 24 мая по 4 июня 1953 года. Перед западной трибуной была сооружена баскетбольная площадка, тогда еще земляная. То был первый крупный международный турнир, который я увидел. Команду СССР готовил к этому чемпионату знаменитый баскетбольный тренер Константин Иванович Травин, «КИТ», как дружески звали его в кругу спортсменов. Человек неуемной фантазии и энергии, он в отличие от спокойного, уравновешенного С. Спандаряна моментально загорался, всегда был в порыве, в поиске, в движении.

Травин приехал в Москву в 20‑е годы из Рязани. Он хотел быть кинорежиссером, поступил в Институт кинематографии, но суждено было ему стать режиссером баскетбольных баталий. Смелый, рискованный в жизни, он пропагандировал быструю игру в баскетболе, прорыв был его стихией. Он играл азартно, изобретательно и стал в 30‑е годы лучшим центровым Москвы. Это был мощный, физически выносливый и сильный центр. А в те годы центр был главной фигурой в баскетболе, как, впрочем, и сейчас. Он бегал от щита к щиту, вел борьбу за отскоки от щитов и забивал много мячей. В защиту крайние нападающие в довоенном баскетболе не возвращались. Оборону вели два защитника и центр. Зато защитники почти не принимали участия в нападении, лишь центр должен был играть и в атаке и в обороне.

Став тренером, Травин уделял много внимания развитию выносливости, силы, смелости, прыгучести игроков. Он был изобретателен в выборе средств для физической подготовки. Неотъемлемой частью тренировок команды стали кроссы. Много интересных и разнообразных упражнений придумывал Травин для тренировки бросков по кольцу.

После успешного завершения чемпионата в Москве Травин готовил сборную к чемпионату Европы 1955 года в Будапеште. И здесь тренерская страсть к поиску сыграла с ним роковую, шутку. Травин придумал игру двумя пятерками. Первая — реактивная, в составе которой были такие скоростные игроки, как А. Моисеев, В. Торбан, В. Власов, М. Семенов, А. Бочкарев. Медленную, спокойную игру должна была демонстрировать пятерка во главе с О. Коркия. В нее входили Г. Силинын, И. Куллам, А. Конев и Л. Решетников. Эта идея, сама по себе интересная и перспективная, так увлекла тренера, что других вариантов он не заготовил, а новшество до конца отработано не было. В итоге наша команда заняла только третье место в Будапеште, а место старшего тренера сборной досталось С. Спандаряну.

Несмотря на осечку в Будапеште, Константин Иванович Травин — безусловно один из выдающихся советских тренеров. Он с успехом тренировал не только сборную страны, но и такие знаменитые клубы, как «Локомотив», «Динамо», ВВС.

На чемпионат Европы 1959 года я уже поехал в качестве тренера сборной СССР. К этому времени в сборной появились молодые одаренные игроки Г. Вольнов, Ю. Корнеев, А. Петров, поправился после травмы и Я. Круминьш. За несколько месяцев до чемпионата Европы, в январе 1959 года, мы фактически выиграли первенство мира в Чили, но за отказ играть с командой Тайваня нас дисквалифицировали. Наши победные результаты, а обыграли мы тогда всех, были аннулированы.

Накануне выезда в Турцию мы провели два матча в Будапеште против сборной Венгрии и один из них проиграли. С. Спандарян ушел с венгерскими товарищами на трибуну, и руководить игрой пришлось мне. Тогда я впервые почувствовал, какая великая разница между советами, когда ты даешь их старшему тренеру, а он принимает решение, и самостоятельными решениями. Не знаю, заметили игроки или нет, но волновался я здорово. Потом, разбирая свои действия по руководству командой, я нашел в них немало изъянов. Но нет худа без добра. Некоторых из игроков команды после выступлений в Чили поразила опасная болезнь — чрезмерное самомнение, этакое шапкозакидательство. И поражение в Будапеште оказалось весьма кстати. Ребята, как говорится, спустились на землю.

Готовясь к чемпионату, мы впервые создали в сборной две равнозначные тройки нападающих: Семенов — Бочкарев — Зубков и Круминьш — Муйжниекс — Торбан. Играли эти тройки в разной манере, и сопернику было очень сложно к ним приноровиться. К тому же замены позволяли нам сохранять на высоком уровне физические кондиции. В обе тройки хорошо вписался агрессивный и смелый Ю. Корнеев. Защитников было трое: Г. Минашвили, М. Студенецкий, М. Валдманис, Г. Вольнов и А. Петров были запасными.

19 мая мы прибыли в Стамбул и разместились в уютном отеле «Пера–палас». Разочарование наступило сразу после ужина: что для двухметровых молодых парней—* чай, омлет и булочка? Завтрак заставил нас принимать срочные меры. К счастью, помогли товарищи из нашего посольства. Деньги за питание были переведены в консульство, и там мы «встали на довольствие». Кормили нас там вполне прилично, к тому же от отеля до консульства пять минут ходьбы.

Турки относились к нам спокойно, не выражая ни явных симпатий, ни антипатии. Казалось, все жители Стамбула поглощены своими заботами и разговаривают лишь за чашечкой кофе. Кофе здесь — самый популярный напиток. Пьют его везде и много. И кофейни всегда забиты людьми.