Где-то на краю Империи 14 лет назад…

Сегодня родилась Селена. По ночному небу, подгоняемые ветром, неслись рваные темные облака. В промежутках лохматых разрывов изредка проглядывал тоненький серпик новорожденной.

Обычную тишину леса нарушали редкие звуки: в гнезде заворочается птица, где-то едва слышно ухнет сова, опавшей листвой прошуршит запоздалая лисица, ищущая, чем бы перекусить.

На лесной поляне, в глубине леса, раздался шорох — под сенью старого дуба развернулось зеркало портала, из которого один за другим на поляну шагнули две фигуры в плащах. Портал в последний раз мигнул и погас.

Прошло 14 лет…

Эль.

— Элька, а Элька? — из-под окна снова раздалось нытье. — Выходи, а? Пойдем за грибами? Сейчас самое время….

Эль

.

Над головой пела пичужка. Щебетала о чем-то своем, беззаботно прыгая с ветки на ветку. Я открыла глаза и замерла. Что-то было не так. Над головой вместо аккуратного потолка нависали какие-то ветки. Перепутались, переплелись, и сквозь них на лицо падают последние лучи уходящего за гору солнца. Ничего не понимаю. Осторожно приподнялась и села на уже остывшую землю. В лесу стояла полная тишина. А в голове была пустота. Ничего не помню, что же такое-то, а? Задом осторожно выбралась их перепутавшихся веток и встала в полный рост.

Пичужка перелетела на соседнее дерево и приветливо зачирикала. Я огляделась по сторонам. Ага, я возле деревни, на пригорке. Сейчас дойду до опушки и буду дома. Судя потому что уже вечер, меня наверно мамка с отцом обыскались уже. Ох, и будет же мне сейчас. Драться-то конечно не будут, и ругать тоже. Вот только мамка вздыхать будет весь вечер, а отец головой покачает и скажет: «ну доча, я думал ты взрослая у меня, а ты пацанка еще несмышленая». Обидно-то как будет.

Я, поди, не ребенок уже, пятнадцатый год пошел уже. Еще через год и сватов может, зашлют. Мне уже и сейчас невеститься пора, в четырнадцать лет самые свадьбы играть. Но батька мой решил еще с годок подождать, до пятнадцати, чтоб подросла немножко. А мне то и обидно немного, мои подружки самые лучшие уже обе замуж выскочили. А Велька, мой жених нареченный, тоже подрастет, наши родители уж и сговорились, за него я замуж пойду. А пока я по дому хлопочу да учусь грамоте понемножку. Батька мой староста в нашей деревне, Березовых дровниках, уважают его. Вот и говорит он мне, чтоб я тоже грамоте училась, грамотных сейчас все уважают, и обдурить никто никогда не сможет.

Эль.

В одно мгновение на лесной полянке стало тесно. «Один, два, три, четыре, пять, шесть», — считала я про себя появляющихся из зеркала воинов. То, что это были воины, даже не обсуждалось. Высокие, стройные как молодые сосны. Ослепительные черные волосы, блестящие как слюда в лучах солнца и острые уши… Я испуганно икнула про себя, — «это же эльфы. Вернее дроу — темные эльфы». Да, по всей видимости, это были именно они. В темно-зеленых камзолах, высоких черных сапогах. У каждого за спиной огромный лук и колчан со стрелами. На поясе кинжалы, блестящие как серебро, в изумительной красоте ножнах. Пока я пялилась во все глаза на это чудо природы, из зеркала появился сначала большой мешок, а затем еще один дроу, который устало, шагнул на поляну и пнул по пути сапогом упавший перед ним мешок. Мне он показался странно знакомым, но откуда бы? До сегодняшнего дня я считала дроу страшной сказкой, которой принято на ночь пугать детей, чтобы послушными росли. Шестеро стоящих на поляне окружили вновь пришедшего и стали тихо переговариваться. Языка я не понимала, как и того, что происходит передо мной. Зеркало было порталом, это я уже сообразила, об этом волшебном способе перемещения я тоже слышала от сказителя. Но что дроу, которых считали, чуть ли не сказкой, делают в землях людей? Это было очень, очень странно…

Пока я, прижавшись к земле, размышляла о странностях, дроу на поляне начали действовать. Один из них кинжалом вспорол горловину мешка и откинул раскрывшиеся края в стороны. Из темного провала показалась всклокоченная светлая голова. Связанные руки и ноги. Ослепительно белые волосы, которые сейчас казались грязными, и были жутко спутанными. Лица я не видела, но судя по росту и обрывкам одежды, это был парень, возрастом такой же, как и я, лет четырнадцати — пятнадцати. Хотя я могла ошибаться. Потому что еще раз испуганно икнула, когда один из дроу носком сапога пнул своего пленника под ребра. Спутанные волосы мотнулись в сторону, и я с изумлением разглядела под ними острое ухо. Мама моя, это же эльф. Самый настоящий. Но что же происходит?

Дроу засмеялись. Другой, стоящий напротив лица пленника, презрительно засмеялся, сказал несколько слов на своем языке и носком сапога приподнял тонкое, со следами ссадин и синяков, породистое лицо вверх. Глаза пленника посмотрели прямо на своего мучителя. Дроу ему что-то сказал, нагнувшись к самому лицу, и вновь, презрительно рассмеялся. Парень не отреагировал вообще никак на сказанное. Только молча, сидел и смотрел на окружающие его лица.

Лан.

Я сидел на кривом пне. Передо мной на коленях стоял паренек. Человеческий паренек. Грязь, мразь, и прочее, как говорили о человеческой расе все мои родные. Стоял и смотрел мне в лицо. Не требуя ничего за мое спасение. И я растерялся. Я привык, за свою недолгую жизнь, что всем от меня всегда что-то нужно. Кому-то титул, кому-то милости, кому-то деньги. Я, наследник Владыки эльфийской Империи Алла'ателя, был нужен всем и всегда. А сегодня, когда мне вдруг самому понадобилась помощь, ее оказал только этот человечка. Недоросток, недомерок. Но с открытой и чистой душой. Которому ничего не нужно было от меня самого. Который меня просто спас. Который просто не смог пройти мимо. Я закрыл глаза, на мгновение замер, вслушиваясь в свое сердце, открыл их и кивнул пареньку, точнее нет, он же сказал, что его зовут Вель, головой.

— Я расскажу.

Мы перебрались с поляны подальше, под сень густых деревьев. Не знаю как Вель, а меня нервировал вид разлапистого дуба, на котором сегодня чуть не оборвалась моя жизнь. Мы прислонились спинами к стволу огромной липы и по очереди ныряли в корзину Вель за ароматной малиной, которую он собрал еще день назад, да так и тащил с собой.

Лан.

Утро пролетело как один миг, не задержавшись ни на секунду. В дверь покоев Дара поскреблись, когда за окном было еще темно. Нас подняли, накормили, нарядили в невозможные человеческие наряды, причесали и попытались навертеть на головах вычурные прически, но мы резко взбрыкнули. Все трое. В результате Эль осталась с распущенными волосами, мои заплели в косу, а Дар просто заколол свои в хвост.

Затем нас со всевозможным почетом, в виде толпы придворных, поклонов, реверансов, ахов, охов и причитаний, препроводили к выходу из дворца, у ступеней парадной лестницы которого нас ждало нечто. Каретой назвать это сооружение, у меня бы язык не повернулся. Коричневое, белое, золотое, все в резных загогулинах, с парчовыми шторами на окнах, в общем, жуть, как выразилась Эль. «А я предупреждал», — ментально хихикнул Дар, — «это и есть императорская карета».

Нас посадили туда, помахали платочками вслед, и мне так показалось, что вздохнули с облегчением, когда это чудо техники тронулось, увозя нас прочь. Все-таки целых три наследника на бедные головы придворных, это перебор. Дар и Эль ментально захихикали, услышав мои мысли. Все же надо подумать над защитой, а то это не дело, когда в голову может влезть первый встречный. Ладно мы, мы друг другу доверяем, но нам придется пробираться через две Империи: эльфийскую и драконью. Вдруг вы не одни такие уникальные, и другие тоже могут читать мысли? Нам лучше будет защититься от них. Вот на первом привале и подумаем.

Эль.

Мы ехали, уже вторую неделю. Дни сменялись ночами, наступали новые дни. Погода радовала нас своим постоянством. Дождь прошел всего однажды, и на следующий день трава и листья на ветках деревьев, еще не опавшие до конца, удивляли нас алмазными каплями, сверкающими в лучах солнца.

Мы находились в пути с раннего утра, после скорого завтрака, и до самого вечера, когда нас ждал поздний ужин, решив не останавливаться на обед. Так наша скорость передвижения возрастала. Лан взял на себя обеспечение нашего маленького отряда провизией, и надо сказать, ему это удавалось весьма успешно. Каждый вечер у нас было разнообразие снеди, ничуть не хуже чем в трапезной Дара. «Правда, поменьше количеством», — согласился он, услышав мои размышления. — «А так, да, согласен». Жирные куропатки, огромный тетерев, которого Лану удалось добыть и во второй раз, спустя несколько дней после того, как мы прикончили первого. Один раз мы остановились прямо на берегу Ренки и занимались ловлей рыбы. А потом ее жарили.

Еще одним неожиданным добытчиком оказался мой Разбойник. С самого начала пути я очень переживала, удастся ли нам раздобыть достаточное количество еды для себя и него. Если с остальными лошадьми проблем не было, то мое черное безобразие, как называли его мои друзья, ело исключительно только сырое мясо. Но к моему удивлению, все разрешилось легко и просто. На самой первой стоянке, к'ярд притащил в зубах целого зайца. Дождался от меня похвалы и в несколько секунд его проглотил. С тех пор так и повелось. А еще через пару дней, когда Лану удалось добыть только с пяток белок, потому что остальная дичь как будто вымерла, к'ярд задумчиво посмотрел на мелкие тушки, сваленные у костра, и скрылся в придорожных кустах. А через полчаса притащил нам в зубах тушку косули. Мы дружно обалдели. Этого мяса нам хватило на три дня, и после этого случая парни его резко зауважали.

Дар.

Вокруг нас стремительно сгущалась темнота. Лес потемнел, редкие лучи солнца уже не пробивались сквозь почти голые ветви деревьев. Копыта тихо шуршали опавшей листвой. Мы ехали не торопясь. До границы осталось всего ничего, и мы единогласно решили остановиться на ночлег на землях эльфийской Империи. Я смотрел на Корина, который ехал впереди нашего отряда. Вторым был я, за мной держалась Эль, потому что ее к'ярд не хотел выпускать из виду свою Грацию, и замыкал процессию Лан. Мы внимательно вслушивались в окружающий нас лес. Кстати, я тоже стал слышать намного лучше чем раньше. И зрение стало намного острее. Может это эльфийская кровь виновата?

«Ага», — пришло ментальное от Лана и Эль. Ну и отлично. Обострившиеся чувства мне не повредят.

«Лан», — мысленно обратился я к нему, — «не держи зла на Корина, пожалуйста. Он ведь на самом деле не со зла».

Лан.

Утром мы поднялись, когда солнце стояло уже высоко. Народ за ночь немного успокоился, и хотя произошедшее вчера забудется еще не скоро, но вера в лучшее у этих людей появилась. Вспоминая свои вчерашние чувства, когда мы поняли, что произошло на самом деле, я был готов воскресить лорда Мэддиса из мертвых и убить его вновь. И снова. И снова. И если бы я умел воскрешать людей из мертвых, я так бы и поступил. Я смотрел на Дара и Корина. Если второй был морально раздавлен той бедой, которая свалилась на всех этих людей, отчасти и по нашей вине, то у первого глаза были на мокром месте. И это было ничуть не стыдно. Кто сказал, что мужчины не имеют права плакать? Имеют, и еще как.

На нас с Эль снова смотрели немного с опаской, впрочем, уже без того ужаса, который еще вчера так и плескался в их глазах. Я решил совершить напоследок добрый поступок. Думаю, этим людям не повредит. А если учесть наши планы в отношении Дара, то можно надеяться на то, что очень скоро взаимоотношения людей и других рас изменятся. В лучшую сторону. По крайней мере, я в это верил. Эль, узнав о моих планах, меня поддержала. Так же как и Корин с Даром. Корин так вообще стал смотреть на меня как на одного из своих богов. Вот только этого мне и не хватало. Впрочем, получив от меня увесистый тычок в бок, он снова стал собой.

Дар, после скромного завтрака, который устроили нам жители Черной грязи, попросил всех собраться на деревенской площади.

Корин.

Я поднял своих ребят на рассвете. Наскоро перекусив, мы двинулись дальше, в сторону эльфийской границы. Нас провожали всей деревней. Дар, перед отъездом отозвал в сторону вновь избранного старосту, и дал ему какие-то указания. Судя по тому, как тот заулыбался, видимо что-то хорошее. И хотя мы невольно ополовинили жителей деревни, отбивая ту злосчастную атаку, ненависти к нам не питали. Напротив, на их лицах светилась надежда на лучшую жизнь. На Даррела и Лана вообще смотрели как на богов.

Проехав с лигу, Лан остановил свою кобылку и повернулся к нам.

— Теперь давайте думать, как быть дальше.

Лан.

— Смотрите, — я указал рукой налево от того места, где сейчас находились мы, — там широкая тропа, лошади пройдут.

Наш маленький отряд двинулся к указанному месту.

Шел третий день нашего перехода через Небесные горы. Какой, интересно, мудрец, дал этим горам название? Они были, какими угодно: непроходимыми, обрывистыми, ледяными. Но только не Небесными. Эль в какой-то момент высказала мысль, что название гор отображает их высоту. Но тогда, их скорее, следовало назвать Заоблачными. Или Грозовыми.

Зира.

Ближе к вечеру мы нашли узкую расщелину в скале. Остановились, и Корин вместе с Ланом и Даром, отправились ее обследовать. Вернулись довольными. Эта расщелина, через несколько десятков локтей узкого прохода становилась полноценной пещерой, в которой можно было переночевать. Когда-то она служила прибежищем для какого-то дикого зверя, потому что пол там оказался усыпанным побелевшими от времени костями мелких животных. Но сейчас пустовала. Спешились, привязали лошадей к узкой как шпиль скале возле входа в расселину. Лан растянул над ними тепловой полог. Интересная магия. Я раньше никогда не общалась с эльфами, хотя и видела их неоднократно в Шаргоэрэне. Отец рассказывал, что магия у эльфов разная. Светлые в основном специализируются на врачевании, а темные практикуют защитную магию. А оказывается все совсем не так.

— Так, — кивнула головой Эль, помогая перетаскивать вещи, которые мы сняли с лошадей, в пещеру. — И не так. Извини, я невольно услышала твои мысли.

Ну вот, теперь я расстроилась. Получается, ко мне в голову теперь может влезть кто угодно?

Дар.

Нить висела перед моими глазами, и я пытался заставить ее покраснеть от жара. Сверлил ее внутренним взором, посылал мысленные импульсы, но ничего не происходило. Наверное, Лан все-таки был прав, говоря, что только с помощью драконьей магии можно этого добиться.

— Не выходит? — с сочувствием спросила Эль.

Я отрицательно покачал головой.

Эль.

Мы шли по горам уже третью неделю, постепенно привыкая к заданному ритму движения. Утренний подъем, теперь не на рассвете, а позже, когда солнце уже поднималось над головой. Впрочем, солнечные дни сейчас были большой редкостью. В основном небо было затянуто холодными, низкими тучами, из которых нам на головы сыпался мелкий снег. Привыкли к ледяному ветру, который, не смотря на наши щиты, пронизывал до самых костей, заставляя дрожать от холода. Последние несколько дней мы вообще шли все больше пешком, потому что тропа виляла между скалами как пьяный суслик, и было очень тяжело передвигаться на лошадях, приходилось вести их за собой в поводу. Мой умница Разбойник, по-прежнему возглавлял нашу маленькую колонну, и после того, первого случая, обнаружил еще два взведенных капкана на горной тропе.

Следов тех, кто мог установить эти орудия медленной и мучительной смерти, мы так и не обнаружили. Путешествие, в целом, происходило без происшествий. Мы просто шли вперед и вперед, с каждым шагом приближаясь к своей цели.

По прикидкам Лана, нам оставалось еще около пары недель пути до Небесного ущелья, которое пролегало по центру горного перешейка и позволяло пересечь их, по кратчайшей прямой. Впрочем, один маленький затык все-таки был. Небесное ущелье охраняли гномы. И пропускали они далеко не всех. Потому что, следуя этим путем, можно было попасть в их горную крепость под названием Вилларот, которая, к тому же, являлась их столицей. Если бы мы путешествовали под своими реальными именами, то проход нам был бы открыт безо всяких вопросов, ибо и с Владыкой темных эльфов, и с Владыкой светлых, у гномов были заключены давние торговые отношения, основанные на поставках в наши Империи знаменитого гномьего самогона. И оружия, по мелочи.

Лан.

Как я и подозревал, в горах существовала целая подземная сеть переходов, которая связывала все пещеры между собой. Вот в одной из них, наш спасенный и попался оркам, которые пережидали непогоду. Видимо добыча показалась им чрезвычайно ценной, и они не стали дожидаться окончания бури, а отправились в путь немедленно. Куда его несли, гном не знал. Кстати, он, наконец, нам представился. Звали его Харгрим Бронзобород, и был он потомственным кузнецом, аж в шестом колене. Услышав в ответ наши, придуманные для «Золотого единорога» имена, почесал в затылке, выдал, что с благородными эльфами и драконами ему, конечно, хорошо, но не помешало бы сходить и за секирой. Пока ее все-таки не прибрали к рукам. А потом он за нами вернется, и проводит до Вилларота, потому как их вождю, Тхуримару Каменноголовому нужно обязательно узнать про орков. А кто как не мы, сможет поведать ему эту занимательную историю?

Кстати мы так и не поняли, Каменноголовый это, в смысле, тупой как камень? Или что голова как камень — не прошибешь? Но уточнять, на всякий случай, не стали.

Кстати нам было сказано, что поведут нас подземными штольнями, а значит, лошади там не пройдут. Вот же еще забота… Мы договорились встреться с ним, на этом самом месте, завтра утром, и гном ушел. Сквозь стену. Нажал где-то что-то скрытое и кусок стены отъехал в сторону. И сразу задвинулся обратно после его ухода.

Дар.

Я находился в полной Темноте. Уже давно. Она не была страшной. Напротив, в ней было уютно. Не было боли, не было грусти, не было вообще ничего. Только сама Темнота. Я плыл в ней, качаясь, как на волнах.

Иногда в Темноту приходили Голоса. Они о чем-то говорили, что-то просили, и, даже, требовали. Иногда они просто молчали, но я ощущал их присутствие рядом с собой. Я не понимал того, значения их слов. Я просто слушал, убаюканный их тихим шелестом на краю моего сознания. А когда они уходили, и я оставался один на один с Темнотой, мне становилось грустно. Но только на какое-то время. А потом я снова погружался в ее глубины, и чувствовал себя вполне счастливым.

Но сегодня все изменилось. Темнота все так же оставалась самой собой. Неизменной.

Дар.

Немного успокоившись, они расселись вокруг меня на постели. Зира забралась мне под бок, держась за руку, и поглаживая пальцы, как будто хотела убедиться в том, что я никуда больше не денусь. Не переживай, любимая, я навеки твой.

Лан сверлил меня пронзительным взором, а Эль счастливо улыбалась.

— Ну, Дар, и напугал же ты нас, — со вздохом произнес эльф.

Зира.

Какое это счастье! Быть рядом со своим любимым. Чувствовать его дыхание на своих губах, прижиматься к его груди, охваченной кольцом сильных, но таких ласковых рук. Любоваться сиянием любящих глаз.

Боги, в последние месяцы я думала, что моя жизнь закончилась, не успев даже толком начаться. Мама и папа поддерживали меня изо всех сил в трудное для меня время. Владыки обоих эльфийских Империй делали все возможное и невозможное для того, чтобы привести Дара в сознание. Лучшие лекари, лучшие маги. Даже не так. Лучшие из лучших. Сам Алла'атель просиживал возле его постели часами, пытаясь излечить его раны. Но вся беда в том, что раны были душевными.

И, в конце концов, единый вердикт: «Надеяться и ждать». Ничто другое не поможет. Он должен сам. И я послушно ждала. Отец, даже не стал возражать, когда я собрала свои вещи и перебралась в комнату отведенную Дару. Они только переглянулись с мамой, и согласно кивнули. Я была готова отстаивать свое решение. Но меня поняли без слов. Люблю их, они у меня чудо!

Дар.

Мы с Зирой проговорили почти полночи. После вчерашней прогулки в саду, я был немного не в форме. Возможно, слишком переоценил свои силы. Ведь слабость после болезни еще никуда не ушла. А возможно, на меня так сильно подействовал рассказ о Корине. Я не ожидал такого поступка от Властелина драконьей Империи Ниештарра. Тогда, в ущелье, когда он пожал руку Корину, мне подумалось, что это просто жест уважения. А оказывается, все намного серьезнее. Зира объяснила, что у них так принято. Не издается огромное множество никому не нужных законов ради тебя. Если ты иной расы, и совершил что-то действительно важное для всей драконьей Империи, тебя должен признать Властелин драконов. А как он это сделает — не важно. Может быть, пожмет руку, похлопает по плечу или обнимет, может, пригласит на дворцовый банкет, но результат один. Тебя признают. И тебя начинают уважать. Каким образом это становится известно остальным драконам, мне было непонятно. Но Зира объяснила и это. Драконы хорошие менталисты. И как не закрывайся щитами, они все равно могут считать твои мысли. Правда это считается неприличным, и друг с другом они так не поступают. Как правило. Но вот представителям иных рас достается. А самый сильный менталист в Империи, это ее отец. Потому он и ставил на нее свой щит, который успешно сковырнули в приграничье Алла'атель и Аннуминас, совместными усилиями. Сейчас щит ей восстановили, поэтому я ее не слышал. А на мне стоял тот, который мне поставила сама Зира. Мне маги пока запретили заниматься магией. Сначала надо было восстановиться после болезни. А затем, мне тоже должны поставить именно такой щит, как у моей любимой, потому что я ее будущий муж, а значит, в моих мыслях не стоит ковыряться, кому попало. Тем более в свете уже частично исполнившегося пророчества.

Когда мы, наконец, уснули, уже близилось утро. Поэтому вполне ожидаемо, что мы проспали.

Нас разбудил возмущенное ворчание леди Шеррины, которая явилась лично проследить за нашими сборами на аудиенцию. Позавтракать, судя по всему, мы уже не успевали. Сердито пыхтя, мы выбрались из постели, наскоро умылись, и отдались в ее руки.

Лан.

— Лан, твоя задача — только слушать, что будет говорить Ниештарр. Отвечать ему буду я. Ты просто запоминай. Все вопросы задашь потом, — отец выдавал мне последние наставления перед началом приема.

Мы стояли перед входом в зал, где нас ожидала правящая верхушка драконьей Империи. И Дар. Как он там?

— Все отлично, — отец, впрочем, как и всегда, слышал мои мысли легко, словно и не стояло на мне несколько щитов, защищающих от метального проникновения. Но я не возмущался. Это семейное. Как Зира может общаться со своими родителями, невзирая на защиту, так и я со своим. А вот Эль мой отец услышать не мог. К его сожалению, и моему счастью. Еще не хватало за нами подслушивать.

Лан.

Я внимательно рассматривал наши покои, которые нам отвели во дворце Владыки темных эльфов Аннуминаса. Точнее, в нашем втором доме. И не Владыки, а моего отца. Тьма, надо привыкать звать его так, а не величать как раньше, Нуми.

Эль, сидя на краешке кровати, рассмеялась, услышав мои мысли.

— Лан, я думаю, ты прав. Отцу до сих пор бывает стыдно перед тобой за то, что он совершил тогда в лесу, и передо мной, за то, что я была этому свидетелем.

Дар.

Ночь в темно-эльфийской Империи. Как сильно она отличалась от тех ночей, которые я наблюдал у себя дома. Мгновение назад еще светило яркое летнее солнце, рассыпая огненные стрелы своих лучей, а сейчас, внезапно, темным покрывалом, усыпанным бриллиантами звезд, на город опустилась она.

Ночь — время темных эльфов. Здесь и сейчас, под сенью древнего дуба, Хранителя Запретного леса, должно свершиться таинство бракосочетания наших эльфят. И пусть в глазах богов они уже давно супруги, но жители Империи жаждали зрелищ. Темно-эльфийский жрец в черной хламиде, и в диадеме, украшенной черными камнями, на распущенных волосах, стоял перед алтарем, в ожидании новобрачных.

И Лан, и Эль, были одеты в традиционные эльфийские одежды. На ней простое темное платье, из легкого шифона, полупрозрачное, без всяких излишеств. Свободный лиф, летящие, подобно лепесткам цветов, рукава и широкая юбка. Черные волосы, свободно распущенные, перехваченные серебряным обручем с черным камнем посередине, слегка шевелились, овеваемые легким ветерком. В черных замшевых туфельках, красивая, как лесная фея, она легкими и уверенными шагами, направлялась к алтарю, где ее уже поджидал Лан.

Эллосиэль Иль'Веррэн — (Эль).

После обеда мы устроились на диванах в библиотеке. Дар, с изумленным возгласом обнаружил на столе ту самую книгу, которую Немиорон назвал дневником Аэлэниель.

— Я совсем забыл попросить ее у Алла'ателя, — обрадовано сказал Дар, перелистывая древние страницы, — а он сам решил ее нам отдать.

— Ты надеешься что-то в ней вычитать? — с изрядной долей скептицизма, спросил Лан.

Эриатель из дома Серебряного леса — (Лан).

Шесть первых дней вступительных испытаний пролетели как один. С грамматикой и рунами, а так же с вычислениями, мы расправились легко. Спасибо огромное Терршату за его помощь и подсказку о том, какие именно испытания нас ожидают. Оставались еще шесть дней, но нам они так же не казались сложными. С магией мы разобрались, подтянули то, что плохо получалось, и отработали до идеала то, что уже умели. Да и физкультура не казалась сложной.

Единственно, мы все сочувствовали Дару. Ему, бедному, приходилось отдуваться сразу на двух факультетах: светло и темно-эльфийских. Сегодня с утра мы направились в школу все вместе. На этом, магическом испытании, в отличие от остальных, разрешалось присутствовать всем желающим.

Вообще, на первых двух испытаниях отсеялось порядка десятка претендентов с каждого факультета. Что было странно, ведь практически все жители Империй заканчивали в свое время эту школу. Но вот почему-то отпрысков своих к экзаменам не подготовили.

Миррина элод Хешарр — (Зира)

.

Последний наш свободный вечер. С завтрашнего дня начинаются занятия в школе. Родителей мы оповестили сразу, едва узнали, что нас зачислили, и они были в восторге.

Что греха таить, все прекрасно понимали, что поступление в магическую школу в столь юном возрасте это авантюра чистой воды. И, тем не менее, нам удалось.

Сегодня после обеда они завалились к нам в дом всей толпой, и решили устроить пикник на природе с мясом на углях, с золотистым эльфийским и с рассыпчатыми пирожными, которые изумительно умеет готовить наша Мэрриэт.