По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась - в нее ворвалось настоящее приключение.
В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне...
По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом. Тамар - певица, мечтавшая о подмостках лучших оперных театров мира, но теперь она поет на улицах и площадях, среди праздных прохожих, торговцев шаурмой, наркодилеров, карманников и полицейских. Тамар тоже ищет, и поиски ее смертельно опасны...
Встреча Асафа и Тамар предопределена судьбой и собачьим обонянием, но прежде, чем встретиться, они испытают немало приключений и много узнают о себе и странном мире, в котором живут.
Давид Гроссман соединил в своей книге роман-путешествие, ближневосточную сказку и очень реалистичный портрет современного Израиля. Его Иерусалим - это не город из сводок политических новостей, а древние улочки и шумные площади, по которым так хорошо бежать, если у тебя есть цель.
1. "Мы с моей тенью отправились в путь"
Пёс мчится по улицам, за ним бежит парень. Их связывает длинная верёвка, которая путается в ногах прохожих, они ворчат и сердятся, и парень бормочет снова и снова: "Извините, извините", и между извинениями кричит псу: "Остановись! Стоп!", и один раз (какой позор!) у него даже вырывается: "Тпру!", а пёс бежит.
Он летит вперёд, пересекая шумные улицы на красный свет. Глаза парня следят за золотистой собачьей шерстью, которая то пропадает, то появляется среди ног людей, будто секретный сигнал.
– Не спеши, – кричит парень и думает, что знай он хотя бы, как его зовут, он окликнул бы его по имени, и, может быть, пёс остановился бы или, по крайней мере, замедлил свой бег, но в глубине души он чувствует, что и тогда пёс продолжал бы бежать, и, даже если верёвка затянется у него на шее, он будет бежать пока не достигнет места, к которому так мчится, и скорей бы уж попасть туда, и пусть оставит меня, наконец, в покое.
Всё это совсем некстати сейчас. Парень, Асаф, бежит вперёд, но мысли его путаются далеко позади, он не хочет их думать, он должен сосредоточиться на гонке за псом, но он чувствует, как они тащатся за ним словно связка консервных банок и бренчат; банка родительской поездки, например. В эту минуту его родители над океаном, летят первый раз в жизни, зачем им вообще надо было ехать так внезапно; и банка его старшей сестры, о которой он просто боится думать, оттуда одни беды; и есть ещё банки маленькие и большие, они сталкиваются в его голове, и в конце связки кувыркается банка, которая тащится за ним уже две недели, её жестяной звон сводит его с ума и орёт во всю мочь, что он обязан, наконец, влюбиться в Дафи по-настоящему, потому что, сколько можно ждать; и Асаф знает, что ему нужно остановиться на минутку, привести в порядок этот жестяной караван, но у пса другие планы.
2. "Как безумная птица"
У крупного человека в чёрной сетчатой майке в углу рта была зубочистка, и он говорил по двум телефонам одновременно. В один из них, стоящий на столе, он кричал:
– Я сто ррраз тебе объяснял, всегда проверяй утром в мешке в машине сзади, взял ли он ножи! – А в другой, мобильный, говорил: – Откуда я тебе возьму сейчас зззтеклянный ящик, откуда? – Подняв голову, он увидел Тамар и, не отводя от неё взгляда, медленно передвинул зубочистку из левого угла рта в правый.
Тамар стояла смирно, крепко сжимая руками швы на штанинах комбинезона. Так много сомнительных, тёмных людей встретила она за последние недели и каждый раз, испугавшись, успокаивала себя мыслью, что они только введение к
нему
, и что стоит приберечь страх для решающего момента. Сейчас, стоя против него, она удивлялась, что он выглядит почти безобидно, этакий громадный медвежонок, толстый и потный. И все равно не могла справиться с дрожью в ногах.
На одном из пальцев его руки был толстый чёрный перстень, Тамар не могла отвести взгляда от мизинца с длинным, как у орла, ногтем и думала, не с этого ли телефона, что на столе, был сделан звонок, из-за которого она попала сюда, и не из этой ли комнаты слышались удары кулаков и ужасные вопли.