Впередсмотрящий Джо Хьюз протер обрубком пальца глубоко посаженный слезящийся глаз, еще раз всмотрелся в линию горизонта и, растянув щербатый рот в ухмылке, издал пронзительный свист.

— Па-аррус! — закричал он хрипло, высовываясь из «вороньего гнезда». — Прямо по носу — парус!

Спустя несколько мгновений палуба восемнадцатипушечного фрегата «Королевский охотник» задрожала от топота ног. Свободные от вахты матросы, шумно сопя и переговариваясь, устремились на бак. Самые нетерпеливые из них по кошачьи быстро взобрались на ванты, с которых, щурясь от яркого света, пытались разглядеть незнакомое судно. Тщетно! Поверхность океана, гладкая и блестящая, была усыпана мириадами солнечных зайчиков; от их бликов резало глаза и кружило головы.

Из капитанской каюты, опираясь на увесистую бамбуковую трость, вышел Билли Брэдли. При виде этого коренастого голубоглазого геркулеса с резко очерченным орлиным носом и тяжелым подбородком, покрытым темно-русой щетиной, матросы притихли и почтительно расступились. Капитан подошел к борту, молча взял у штурмана подзорную трубу, навел ее на горизонт, затем обернулся и бросил недовольный взгляд на мачты. Паруса обвисли, как тряпки; раскаленный отвесными лучами солнца воздух был совершенно неподвижен.

Прошло более двух суток с тех пор, как фрегат попал в полосу мертвого штиля и теперь, находясь во власти Гвинейского течения, дрейфовал на зюйд-ост, к берегам Сьерра-Леоне.

Генриетта — гористый, поросший лесом остров, затерявшийся у берегов Западной Африки, напоминал драгоценный камень в густо-синей оправе океана. С севера на юг его пересекала горная гряда с острыми зубцами вершин, изрезанная живописными долинами. Здесь произрастали сосны, акации, пальмы и бананы, а также высокие, почти с человеческий рост, травы.

Северный берег Генриетты, обрывистый и изломанный, изобиловал скалами и утесами разной высоты, цепью выступавшими из синевы вод. Из-за брызг над ними образовалась дымка, в которой ясными солнечными днями сверкала радуга.

Единственная бухта, удобная для стоянки кораблей, находилась на юго-восточной стороне острова. Ее окружала узкая кайма ослепительно белого кораллового песка. Густые джунгли спускались тут к самому морю, вплетая в его запахи ароматы леса.

Небольшая извилистая речушка, впадавшая в бухту, орошала влажную низину, занятую огородами и садами. Здесь с раннего утра работали женщины и дети из крохотной деревушки, притаившейся на краю лесного массива. Недалеко от устья реки, с левой стороны, высилась красно-рыжая гора, на вершине которой стояла крепость, построенная португальцами еще в середине XVI века. Занимаясь охотой на рабов, португальцы сначала позаботились о сокращении местного населения до нескольких десятков семей, а затем начали привозить африканцев с материка. К началу XVII века остров превратился в крупный перевалочный пункт, откуда корабли с «живым товаром» уходили в Бразилию и Вест-Индию.

На смену португальцам пришли голландцы, выступавшие от имени Нидерландской Вест-Индской компании

[12]

, а в конце XVII века их сменили французы. Последние хозяйничали на Генриетте до начала войны за Испанское наследство

[13]

; в 1703 году английская эскадра высадила на острове десант, который штурмовал крепость и водрузил над ней флаг св. Георга

[14]

. По Утрехтскому миру

[15]

Франция отказалась от притязаний на Генриетту, признав ее английским владением, и на острове обосновались агенты Королевской Африканской компании. Крепость, возвышавшаяся над бухтой, была переименована в Форт-Джордж — то ли в честь св. Георга, то ли в честь нового английского короля из Ганноверской династии.

Обед еще не был готов, когда Билл Брэдли вернулся в крепость в сопровождении нескольких матросов, тащивших корзины с вином. Проходя через караульное помещение, он велел своим людям оставить изнывающим от скуки сержанту и солдатам несколько бутылок бишопа.

— Пусть веселая пирушка, которая намечается в этой благословенной крепости, не обойдет стороной и вас! — весело воскликнул он, обращаясь к караулу, и эта щедрость, проявленная Брэдли, сразу же расположила к нему рядовых стражей Форт-Джорджа.

Лейтенант Мэтьюз, встретив гостей в коридоре, тут же отправил матросов на кухню, а сам вместе с капитаном прошел в апартаменты сэра Генри.

— Рад снова видеть ваше превосходительство! — бодро отчеканил Брэдли, скользнув быстрым цепким взглядом по пустующим креслам. — А где… где же очаровательная мисс Моррис? И куда подевались уважаемые господа коммерсанты, обещавшие выпить с нами за здоровье Его Величества?

— Не волнуйтесь, капитан, с минуты на минуту они будут здесь, — ответил сэр Генри. — Между прочим, ваши офицеры изъявили желание посетить нашу часовню, и мисс Моррис взялась быть их провожатой.

Сэр Генри и мисс Моррис, сопровождаемые капитаном, юнгой и офицерами пиратского фрегата, прошли в тот самый кабинет, где разыгрался первый акт уже известной читателю драмы. Осмотревшись по сторонам, юнга поставил на шкаф с книгами массивный канделябр и отошел к окну; Брэдли присел на край письменного стола, а лекарь, боцман и штурман развалились в плетеных креслах. Затем Дик Тейлор велел Кэрол стать у стены, и внимание разбойников всецело переключилось на сэра Генри.

Губернатор попросил у капитана разрешения закурить трубку. Когда его просьба была удовлетворена, он с усталым видом приблизился к глобусу, медленно покрутил его против часовой стрелки и с силой нажал на белую перламутровую кнопку, находившуюся на полюсе. Сработала потайная пружина, и пираты, внимательно следившие за всеми действиями сэра Генри, вдруг с удивлением увидели, как Северная Америка стала проваливаться в глубь земного шара.

Губернатор сунул руку в образовавшийся проем и вынул из недр глобуса небольшой свиток бумаги. Это и был «ключ» к шифру.

Пираты повскакивали со своих мест и столпились вокруг сэра Генри.

— Шифровальная азбука, — промолвил тот, разворачивая свиток.

После многочасового полного бейдевинда по синему искрящемуся морю двенадцатипушечная бригантина «Паломница» подошла с юга к гористым берегам Генриетты и легла в дрейф в трех милях от входа в бухту. Капитан Джон Барни, стройный шатен с мягко очерченными чертами лица, серыми глазами и высоким лбом, перевел взгляд с красно-рыжих скал дремавшего острова на стоявшего поблизости первого офицера Джима Флая и пробормотал:

— Что-то шея чешется… Наверно, к пирушке.

— Или к побоям, — мрачно пошутил мистер Флай, стиснув потрескавшиеся губы, от чего лицо его, и без того не очень приветливое, приняло жесткое выражение.

Утратив всякое желание продолжать начатый разговор, капитан рассеянно посмотрел на клочки легких белых облачков, зацепившихся за выступы гор, потом проверил, как выдраена палуба, нагретая горячими лучами солнца и, привычным жестом поправив портупею, направился в каюту; там он надеялся передохнуть, выкурить трубку и дождаться пяти часов, когда немного спадала жара.

Командование «Паломницей» было доверено Джону Барни известным лондонским судовладельцем и купцом Хэмфри Престоном; последний поручил молодому, но уже успевшему хорошо зарекомендовать себя капитану забрать в Голландии груз полотна и других товаров, пользующихся повышенным спросом в колониях, и доставить его на африканские берега.

Кэрол не спала всю ночь. Она догадывалась, что внезапный выход пиратской бригантины в море связан с какими-то загадочными событиями, ей неведомыми. Неопределенность породила в ней страх, а потом место страха заступил вихрь противоречивых мыслей и чувств, в который она провалилась, как в черную дыру.

Когда восток, светлея, оповестил о приближении рассвета, Кэрол тяжело поднялась с койки, на которой сидела в застиранном матросском одеянии, и, стараясь не потревожить Гвинейца, дремавшего за столом, приблизилась к окну.

Невидимый небесный художник усиленно раскрашивал горизонт в розовые и светло-малиновые тона, пока дневной свет не затопил небосвод и первые лучи утреннего солнца не проникли в каюту. Девушка отодвинула задвижку и, слегка приоткрыв ставни, устремила полный безысходной тоски взгляд туда, где в лазуревой дали еще виднелись неясные, едва различимые горные вершины — остров Генриетты.

Океан был величественен и равнодушен. За кормой тянулся зеленоватый след кильватерной струи.

«Господи, что со мной будет?» — сердце ее болезненно сжалось, а глаза наполнились слезами.

Измученные тяжелым поединком с морем, капитан Барни и Кэрол проспали на насыпи как убитые весь остаток дня и всю ночь. Ни завывание ветра, ни гортанный рокот прибоя не смогли нарушить их сна. Но вот забрезжил рассвет нового дня, огненные, ярко-красные краски восхода подрумянили небосвод, и множество новых проблем встало перед ними.

Одежда обоих, изодравшись, напоминала жалкие лохмотья и висела на них мокрыми лоскутами, почти не прикрывая многочисленных синяков, ссадин и царапин; последние разъедались солью и со временем в условиях влажного тропического климата могли превратиться в болезненные нарывы и язвы.

Не меньше забот сулило им отсутствие оружия, пороха и свинца, а также инструментов и простейшего рыболовного снаряжения.

Они не знали, есть ли на острове питьевая вода и удастся ли им добыть огонь. Не ясно было также, водятся ли в здешних лесах хищные звери.

— Избавившись от пиратского плена, мы стали пленниками этого острова, — потирая ушиб на ноге, невесело промолвил Барни. — И теперь лишь одному Богу известно, сколько времени продлится наше новое заточение.

Оставим на время пиратский лагерь и посмотрим, что же стало с тремя другими робинзонами, решившими искать спасения на противоположном берегу острова Коммодора.

Едва капитан Барни, мисс Моррис и Гвинеец Пат ступили под густой полог тропического леса, как чистота и прозрачность воздуха, освежаемого океанским бризом, сменилась таинственным сумраком и тягостной, липкой духотой. Несмотря на буйное разнообразие красок, от здешней растительности веяло какой-то необъяснимой холодной дикостью. Буквально каждый шаг давался с трудом, приходилось преодолевать множество препятствий — переплетения ветвей и лиан, увешанных пучками орхидей, ямы, заболоченные низины и буреломы, огромные камни, покрытые мхами и белесо-зелеными космами лишайников, паукообразные корневища и ползучие стебли неведомых растений.

Капитан, сосредоточенно орудуя абордажной саблей, продирался сквозь подлесок впереди своего крохотного отряда; негритенок, сверкая карими глазами и размахивая ножом, замыкал шествие.

Через два часа пути Кэрол до того ослабла, что вынуждена была остановиться и присесть на упавший ствол дерева. Во рту у нее было сухо, сердце бешено колотилось.

— Кратчайший путь не всегда самый легкий, — словно оправдываясь, проворчал Джон Барни.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Хмурые свинцовые тучи выстрелили в океан последнюю вспышку молнии и быстро ушли на север, в сторону африканского континента. Яркая синева вновь разлилась по небесному куполу. Джон Барни и Патрик, сняв с себя рубахи, начали энергично размахивать ими над головами, стараясь привлечь внимание тех, кто находился на бриге. Через какое-то время от борта судна отвалила шестивесельная шлюпка. Люди, сидевшие в ней, направились к устью реки, впадавшей в лагуну в двух кабельтовых от скалы.

— Неужели они нас не видят? — в отчаянии воскликнула Кэрол.

— Конечно, видят, — сказал капитан. — Но им выгоднее и безопаснее пристать у источника с пресной воды, чем здесь.

— Так что же нам делать? Сидеть на скале и ждать? А вдруг пираты нападут на этих людей?

— Отсюда до кромки леса около двухсот шагов. Если мы спустимся вниз и попытаемся добежать до устья реки, пираты могут догнать нас.

Обогнув остров Коммодора с юга, «Черный мститель» приблизился к бухте Трех Веселых Покойников и, когда начался прилив, осторожно вошел в проход между коралловыми рифами. Лот показывал глубину от девяти до девяти с половиной футов. Благополучно миновав опасный участок, бриг сделал поворот через фордевинд и, двигаясь левым галсом под одними только нижними парусами, пересек бухту с юго-востока на северо-запад. В двух кабельтовых от берега легли в дрейф, а затем, исследовав дно, стали на якорь.

Дик Тейлор указал рукой на то место, где находился лагерь потерпевших кораблекрушение.

— Клад спрятан в этом районе, — сказал он, оборачиваясь к столпившимся за его спиной пиратам. — Если вы твердо обещаете сохранить мне жизнь, я покажу вам, где нужно копать.

— По-моему, мы уже обо всем договорились, Дик, — поморщился Чарли Эванс. — Какие еще гарантии тебе нужны?

Для извлечения клада на берег была отправлена небольшая группа из девяти человек в составе капитана, связанного по рукам Дика Тейлора, боцманмата и шести матросов. Остальные с борта наблюдали за ними.