Каждому известен трагический конец ордена Храма, военно-монашеского ордена, основанного в XII веке, одного из самых могущественных на Западе, процесс против которого, начатый Филиппом Красивым в 1307 г., еще и по сей день питает множество легенд и порождает много споров. Возможно меньше знают Жака де Моле (ок. 1244-1314), последнего великого магистра ордена Храма, который погиб в пламени костра за то, что не пожелал отречься от своего ордена.
Правду сказать, об этом человеке, уроженце Бургундского графства, в течение почти всей его негромкой карьеры на Востоке мало кто слышал. Избранный главой тамплиеров в 1292 г., он пережил исчезновение латинских государств после взятия Акры мамелюками. С Кипра, куда отступили христиане Востока, он воодушевлял их на борьбу за возвращение Иерусалима, опираясь на союз с монголами. Но эта стратегия провалилась, и великой мечте пришел конец. Приглашенный во Францию папой Климентом V для обсуждения вопросов крестового похода и слияния орденов Храма и Госпиталя, Моле попал в ловушку в результате интриги, которой он не разглядел и которая стала роковой для тамплиеров.
Ален Демюрже, используя неизданные документы, недавно оказавшиеся в его распоряжении, обозревает жизненный путь человека малоизвестного, о котором потомки часто судили дурно, но не лишенного ни характера, ни амбиций. Попутно уточняя некоторые даты и данные, казавшиеся до сих пор неоспоримыми, он в увлекательном расследовании выявляет меру ответственности последнего великого магистра за исход процесса ордена Храма и подлинные мотивы его поведения.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Что известно о Жаке де Моле, последнем магистре ордена Храма, двадцать третьем, если начинать отсчет с основателя ордена в 1120 г. — Гуго де Пейена? На самом деле очень мало, а о двух третях жизни — почти ничего.
Орден Храма был первым военно-монашеским орденом западного христианства. Это был орден, куда вступали, произнося обет, где жили по уставу, где служили мессу и читали часы. Но вместо того чтобы предаваться созерцанию и постижению дела Божия
(opus Dei),
как в бенедиктинском и цистерцианском орденах, там занимались военным ремеслом на службе Богу и его церкви. Понятие «рыцарь Христа»
(тiles Christi),
имевшее долгую историю, в конечном счете целиком соотнесли с этой новой формой религиозного служения.
Повод к ее появлению дали крестовые походы: защита паломников, которые посещали Иерусалим, освобожденный от неверных, как в те времена называли последователей мусульманской религии, а потом военная оборона латинских государств Востока, основанных в ходе первого крестового похода в 1098-1099 гг., объясняли создание этого нового института.
Первоначально появившись на свет в пристройках мечети аль-Акса на горе Мория (или Храмовой), новый орден принял название «Бедных рыцарей Христа храма Соломона». Он получал дары как на Востоке, так и на Западе и смог образовать по всему христианскому миру сеть командорств, объединенных в бальяжи, а позже в провинции, которые все подчинялись власти магистра и сановников, обосновавшихся сначала в Иерусалиме, а потом, в XIII в., когда Иерусалим был потерян, в Акре. В подражание ордену Храма возникли другие ордены — на Востоке (Госпиталь, тевтонцы), в Испании (Калатрава, Сантьяго и т.д.) и на Балтике, где поселились тевтонцы, включив позже в свой состав мелкие ордены рыцарей Христа, а также Добринский и Меченосцев.
1
1250
ЮНОСТЬ МОЛЕ
Рождение: где и когда?
Судьям, допрашивающим его, Жак де Моле 24 октября 1307 г. в Париже ответил, что был принят в орден в Боне сорок два года тому назад Юмбером де Перо, рыцарем.
[1]
В отличие от большинства из ста тридцати восьми тамплиеров, которых допрашивали в Париже в октябре и ноябре 1307 г., в протоколе допроса великого магистра нет никаких указаний на возраст. Таким образом, устанавливать год его рождения нам придется на основе только этих относительных цифр. Если к 1307 г. он прослужил в ордене Храма сорок два года, значит, его приняли в 1265 году. Первый надежный ориентир? Когда в августе следующего года его допрашивали в Шиноне делегаты папы, он снова сказал, что был принят сорок два года назад, то есть в 1266 году. Допустим, что он машинально повторил прежнее показание!
[2]
В принципе в орден вступали во взрослом возрасте:
Хотя устав святых Отцов [устав святого Бенедикта] разрешает принимать в орден детей, мы вам не советуем идти на это […]. Ибо тот, кто захочет отдать своего ребенка в рыцарский орден навсегда, должен вырастить его до тех пор, пока тот не войдет в возраст, позволяющий крепко держать оружие и стирать с лица земли врагов Иисуса Христа […], и пусть лучше он примет обет не ребенком, но взрослым…
Моле был дворянином, и его приняли в орден Храма как рыцаря; это не значит, что он уже был посвящен в рыцари. Посвящали в рыцари обычно в двадцать лет. Если предположить, что в этом возрасте его и приняли, в качестве даты его рождения можно допустить 1245 или 1244 год.
[4]
Но некоторые из рыцарей, допрошенных в 1307 г., вступили в орден Храма в 16–17 лет, а один, Ги Дофин, сын графа Роберта II Клермонского, дофина Овернского, даже в 11 лет; конечно, он не был посвящен.
[5]
Вот группа из 138 рыцарей, допрошенных в Париже: для 123 из них возраст указан, и для них же, кроме двоих, мы располагаем датой вступления в орден, приведенной в той же относительной форме, как у Жака де Моле («я был принят столько-то лет назад»). Средний возраст их в 1307 г. был 41 год и 8 месяцев, а средний возраст вступления в орден Храма — 27 лет и 9 месяцев; 28 вступили в орден Храма в 20 лет или раньше (в том числе 12 — в возрасте от 11 до 16 лет), а 25 — между 20 и 25 годами.
1240–1260: Положение в мире в период юности Моле
Даже если крестовый поход Людовика IX был подготовлен хорошо, он начался не в самых лучших условиях, хотя события, потрясшие Святую землю в течение десятилетия 1240-1250 гг., должны были бы вызвать массовую мобилизацию христиан Западной Европы. Несомненно Запад был обеспокоен страшным монгольским вторжением на свои центрально-восточные окраины (Польша, Венгрия) в 1240-1242 гг.; хотя монголы и ушли, они обещали вернуться. Тем не менее западный христианский мир был расколот и парализован конфликтом — конфликтом идеологическим, конфликтом из-за власти — между папой и императором, двумя главами этого христианского мира.
[27]
Французское королевство внешне казалось замиренным, когда Людовик IX покинул его в 1248 году. Смуты первой части царствования были преодолены. Людовик в 1226 г. стал королем, будучи несовершеннолетним (ему было двенадцать лет), и регентство осуществляла его мать Бланка Кастильская. Недовольство некоторых баронов (пуатевинцев, графа Бретонского) привело к мятежам, которые регентше, а потом молодому королю удалось подавить. «Большие французские хроники» — официальная история королевства Капетингов — сообщают об этих тревожных эпизодах, но упоминают и долгие периоды спокойствия: в 1231 г. «случилось, что король правил своим королевством 4 года безо всякого противления»; в 1237 г. «король узрел, что Бог даровал ему мир в его королевстве в течение четырех лет или более».
[28]
Внутренние смуты возобновились в 1240-1242 гг., усугубленные попыткой короля Англии Генриха III с помощью части местной знати отвоевать Пуату и, если получится, все территории, утраченные в царствование Филиппа Августа (Нормандию, Мен, Анжу и т.д.). Генрих III 20 мая 1242 г. высадился в Руайане, но был разбит при Тайбуре, близ Сента, 24 июля. Пуатевинские мятежники покорились, а в следующем году было заключено перемирие с Генрихом III.
Насаждение мира в королевстве предполагало также, что должно быть покончено со злоупотреблениями и несправедливостями, которыми тогда особо отличалась королевская администрация. Готовясь к крестовому походу и решая проблемы его финансирования, король узнал обо всем масштабе несправедливостей, которые творились по отношению к его подданным, и о коррумпированности своих чиновников. После расследований, проведенных по его повелению в 1247 г. во всем королевстве, король сумел снова взять администрацию под свой контроль. Расследования дали двойной эффект: успокоили недовольство жителей королевства, а также улучшили отдачу — прежде всего в финансовом отношении! — от деятельности администрации. Уезжая летом 1248 г., Людовик IX оставлял королевство в порядке: регентство осуществляла его мать Бланка Кастильская вместе с Советом, которому король полностью доверял.
Людовик IX хотел также, чтобы христианский мир у него в тылу оставался единым и мирным. Я уже говорил, что Запад тогда был расколот конфликтом между папой и императором: первый, опираясь на свое верховенство в духовном плане, претендовал и на то, чтобы руководить светскими властями и подчинить себе первую из них — императорскую. А римско-германский император, он же наследственный король Сицилии, Фридрих II Гогенштауфен, смотрел на вещи иначе. Конфликт включал и силовые фазы, как свидетельствует тональность писем, которыми обменивались оба главных его участника. Отлученный во второй раз в 1239 г. папой Григорием IX, Фридрих II вместе со своими союзниками из морской республики Пиза пошел даже на насилие: 3 мая 1241 г. пизанский флот захватил генуэзское судно, везшее в Рим многочисленных епископов (они ехали по приглашению папы), в том числе французских, которых Фридрих II взял в плен. Людовик IX выразил энергичный протест: «Французское королевство, — писал он Фридриху II, — не столь ослабло, чтобы Вы могли попирать его ногами».
Людовик IX и Святая земля
Решение короля, какими бы ни были особенности его принятия, не стало неожиданностью: Святая земля, Иерусалим, могила Христа с давних пор занимали важное место в мыслях и чувствах Людовика IX, и многие историки сходятся в том, что крестовый поход был главной идеей и даже поворотным моментом его царствования.
[36]
Король поощрял и отчасти финансировал крестовый поход Тибо Шампанского в 1239 г.; скромные результаты этого похода могли его только встревожить. Но особенно живо его интерес к Святой земле проявился в другом. В 1236 г. на Запад приехал латинский император Константинополя Балдуин II в поисках помощи в защите своей агонизирующей империи, одного из латинских государств в Греции, рожденных в результате отклонения четвертого крестового похода в 1204 г. от назначенного маршрута. В начале 1237 г. он прибыл в Париж и встретился с Людовиком IX. Он рассказал, что, исчерпав все возможности, вынужден брать займы и отдавать в залог реликвии, которыми Константинополь еще изобиловал, несмотря на грабеж 1204 года. Поскольку возможности погасить займы у него не было, этим реликвиям грозила опасность достаться кредиторам. Два таких залога Людовик IX выкупил. Священный терновый венец был заложен венецианским купцам. В 1239 г. Людовик IX погасил заем и послал двух братьев-доминиканцев в Константинополь, чтобы выкупить драгоценную реликвию и привезти в Париж, где ее поместят в хранилище. 10 августа 1239 г. Людовик IX выступил вместе с процессией и шел до Вильнев-л'Аршевек, близ Санса, навстречу кортежу. Возвращаясь в Париж, «в пятницу после Успения Богоматери, король шел совсем босой и спустился» в ходе процессии от собора Парижской Богоматери до своего дворца на острове Сите,
[37]
где терновый венец поместили в капеллу. Пересказывая этот эпизод, Ж. Ле Гофф красиво выразился: «За девять лет до выступления в крестовый поход Людовик Святой испытал ощущения крестоносца».
[38]
В 1241 г. он пополнил коллекцию реликвий, связанных со Страстями, выкупив у сирийских тамплиеров, державших эти вещи в качестве залога, куски Честного креста, наконечник Святого копья и еще несколько предметов. А чтобы поместить эти реликвии в рамку, достойную их ценности, он в 1242 г. предпринял все в том же королевском дворце строительство капеллы Сен-Шапель — обширной раки, одновременно ковчега и святилища. Сен-Шапель была освящена 26 апреля 1248 г., за несколько месяцев до отъезда короля в крестовый поход. «Франция становится новой Святой землей».
Итак, Людовик IX был подготовлен, психологически и духовно, к крестовому походу, а его выбор и своеобразная форма, в которой был сделан этот выбор, вполне понятны без ссылок на положение в Святой земле и без предварительной консультации с папой. Тем не менее в подобном контексте решение короля Франции было уместным!
Однако его инициатива не встретила отклика — ни у папы, ни у светских государей. В 1237 г. крест принял король Норвегии, и Людовик IX рассчитывал на его корабли; увы — король Норвегии отказался от своего обета. У королей Англии и Арагона были веские причины не покидать страну. Что до папы Иннокентия IV, он выказал мало энтузиазма: энциклика от 3 января 1245 г., посвященная созыву собора в Лионе, в числе вопросов, которые предстоит обсудить, упоминала крестовый поход, но в самых общих словах. Только в ходе этого собора церковь официально согласилась принять участие в осуществлении плана Людовика IX: кардинал Эд де Шатору был назначен легатом, и ему поручили проповедь крестового похода. Надо сказать, что на собор прибыло два посланника латинского Востока, настоятельно просивших о помощи.
Крестовый поход Людовика IX
Неудачи в дипломатической подготовке похода не обескуражили короля, который готовил свое предприятие с методичностью и упорством. Проповедь крестового похода началась только летом 1245 г., с прибытием в Париж Эда де Шатору. Людовик IX тогда планировал выехать весной 1247 г., но этот срок выдержать не удалось. Нужны были суда, провизия, деньги. Стоимость похода часто оценивают в полтора миллиона турских ливров и сопоставляют это число со средними доходами королевской казны — 250 тысяч ливров в год. На самом деле, если под первым из этих чисел понимать стоимость похода в течение тех шести лет, которые он продлится, реальная стоимость, конечно, была выше, но, с другой стороны, король и его казна взяли на себя не все бремя финансирования этого предприятия. Как бы то ни было, «ординарных» средств короля хватить не могло, нужно было прибегать к «экстраординарным».
[43]
Король должен был зафрахтовать корабли, чтобы обеспечить первый этап крестового похода — перевозку из Франции на Кипр своей армии или по крайней мере той ее части, которую он брал на себя. Он обратился в Геную и Марсель, которые предоставили четыре десятка нефов — больших круглых кораблей, способных перевозить несколько сотен пассажиров.
[44]
Наряду с ними мобилизовали великое множество малых судов. Многие крестоносцы выходили из положения сами, как Жуанвиль и его кузен, граф Саарбрюккенский, которые наняли в Марселе судно, чтобы перевезти их самих и их двадцать рыцарей, их оруженосцев и слуг, коней и багаж.
[45]
Если суда были генуэзскими и марсельскими, порт отправки был назначен французский. Речь идет об Эг-Морте, новом порте, который уже несколько лет назад оборудовали на лангедокском побережье. По условиям Парижского договора от 1229 г. граф Тулузский Раймунд VII был вынужден отказаться от всей лангедокской части своего графства, где организовали два королевских сенешальства: сенешальство Каркассон и Безье и сенешальство Бокер и Ним. Теперь у Французского королевства был средиземноморский фасад, который Людовик IX хорошо сумел использовать на пользу королевства. Тем самым Эг-Морт стал символом новых средиземноморских амбиций монархии Капетингов, как торговых, так и политических.
Тыловой базой крестового похода должен был стать Кипр. Поэтому король постарался собрать там провизию, и Жуанвиля, его хрониста, восхитило зрелище этих гор из бочек вина и из зерна на равнинах Кипра.
Летом 1248 г. все было готово. 25 августа король отплыл из Эг-Морта. В Лимасол на Кипре он прибыл 17 или 18 сентября; в последующие дни острова достигли другие суда (например, судно Жуанвиля). Планировать высадку в Египте было уже поздно. Король предпочел перенести это предприятие на весну 1249 г. и перезимовать на Кипре. Это решение предполагало фрахт другого флота, что было не так просто — генуэзцы и венецианцы вели меж собой войну и придерживали корабли для себя.
Людовик IX — опекун Святой земли
В Акре король, что вполне естественно, вновь обрел дух паломника. Не забудем, что каждый крестоносец, отправлявшийся в поход в Святую землю, уезжал с надеждой посетить места, освященные пребыванием Иисуса, Святой Девы и святых;
реге§ппиз,
паломник — так чаще всего называли крестоносцев в текстах того времени. Людовик IX посетил все святые места, еще остававшиеся в руках христиан (например, Назарет). Он мог бы пойти и в Иерусалим, перемирие с мамелюками позволяло ему это, но он не пожелал направляться в место, контролируемое неверными.
[49]
У него была надежда воспользоваться раздорами между мусульманскими силами: Алеппо и Дамаск остались верны айюбидским государям, потомкам Саладина и его брата, и были очень враждебно настроены по отношению к каирским мамелюкам, убийцам их родственника. Союз франков с Дамаском против Египта был традицией, но Людовик IX отказался его заключать, опасаясь, что хозяева Каира используют его как предлог, чтобы прекратить освобождение христианских пленников. Он предпочел договариваться с мамелюками.
Полагая, что новые, более благоприятные для франков возможности не преминут предоставиться, Людовик IX энергично осуществлял программу укрепления обороны Иерусалимского королевства. Он сосредоточился на прибрежных городах и крепостях, усилив и восстановив их стены: в первую очередь стенами была опоясана Акра — столица и ее предместье Монмюзар, затем поочередно приведены в порядок Кесария, Яффы, Сидон.
[50]
Людовик IX понял, что единственный козырь латинян в борьбе против своих противников — почти абсолютное господство на море (благодаря гегемонии в Средиземноморье приморских итальянских городов). Таким образом, прибрежные крепости были рассчитаны не на врага с моря — это были защитные бастионы против врага с суши. Людовик IX сделал те же выводы, что и военно-монашеские ордены, которые, не отказываясь от отдельных опорных пунктов внутри материка (Крак-де-Шевалье, Бофор, Сафед), обратили главное внимание на прибрежные крепости: Арсуф, Шато-Пелерен, Тортосу, а позже, в 1262 г., — Сидон, проданный тамплиерам.
Покидая Святую землю в 1254 г., Людовик IX оставил на месте то, что назвали «французским полком», то есть контингент из ста рыцарей (с оруженосцами, слугами, конюхами, которые все были в равной мере боеспособными), содержащийся полностью за счет короля Франции и базирующийся в первое время в Яффах; он был отдан под начало Жоффруа де Сержина, одного мз лучших военачальников Людовика IX во время крестового похода. Латинские государства действительно нуждались скорее в постоянных войсках такого рода, сравнимых с теми, которые имели военно-монашеские ордены, чем во временных отрядах, формируемых для крестового похода. Французский полк сохранит высокую боеготовность вплоть до падения Акры в 1291 году.
Наконец, Людовик IX в поисках средств, которые бы обеспечили сохранение Святой земли, нашел совершенно новый путь — союза с монголами.
