История начинается в 70-х годах прошлого века, когда троица закадычных друзей-мальчишек на спор соглашается добыть настоящий человеческий череп. Поскольку в магазине искомую вещицу не купить, приятели отправляются на старое кладбище заброшенного в конце XIX века села Колываново, расположенного неподалеку от их родного поселка. Откуда ж им было знать, что облюбованная для археологических изысканий могила — последнее пристанище злобного колдуна, неупокоенный дух которого они пробуждают от вековой спячки.
При создании обложки использовалась тема картины «Одиночество» Терри Гилльяма
Глава 1
Рубчатые протекторы велосипедных шин оставляли в пыльной дорожной колее замысловатые переплетающиеся узоры. Солнечные зайчики, отражаясь от никелированных деталей звонков, колесных спиц и разноцветных катафотов, временами слепили глаза. Задорно дребезжали самодельные проволочные трещотки на рулевых вилках. Похрустывали несмазанные подшипники, бренчали растянутые цепи, поскрипывали кожаные сиденья. Пролетали мимо кусты и деревья, растущие на обочине. Ветерок охлаждал разгоряченные безудержной гонкой тела, отгонял слепней-кровососов, бесчинствующих жарким летним вечерком. Троица мальчишек-велосипедистов, не так давно забросившая куда подальше сумки с учебниками за седьмой класс, наслаждалась всеми прелестями трехмесячного «ничегонеделания». Истошно крича и улюлюкая, они преодолели очередной затяжной спуск, с трудом объезжая рытвины и колдобины, в изобилии встречающиеся на заброшенной лесной дороге. В тенистой ложбинке один из мальчишек, вырвавшийся вперед, резко дал по тормозам, заклинив заднее колесо. Паренек, придерживая пошедший юзом велик, уперся одной ногой в землю и, эффектно развернув железного коня на сто восемьдесят градусов, остановился:
— Поцики, перекур! — закричал он, оттаскивая велосипед на обочину и роняя его на землю.
— Чё, упрел, Андрюха? — поинтересовался второй «гонщик», лихо затормозивший возле брошенного на землю велика.
— Угу, ноги гудят! — тряхнув каштановыми кудрями, согласился Андрей. — А у тебя, Алик, копыта тоже, чай, не железные!
Глава 2
Пельмень недоумевая взглянул на авторитета:
— Хобот, я не понял: о чем это ты?
— Забудь! — отмахнулся Носастый, зажав бумажный мундштук кривыми, желтыми от никотина зубами. Сжевав половину папиросной гильзы, Хобот бросил окурок на землю. Сплюнув тягучую слюну на свежий земляной холмик, рецидивист спрыгнул в могилу. Влажно захрустели под подошвами ботинок подгнившие гробовые плахи. Хобот громко выругался и перевернул одну из уцелевших досок.
— Эта та могилка, Пельмень! — внимательно изучив внутреннюю поверхность крышки, сообщил он подельнику.
— С чего ты взял? — не понимая, о чем идет речь, спросил Первушин, наблюдая за действиями Носастого.
