1
Бостон, 1850 год
Дверь таверны «Русалка» распахнулась настежь. Порыв снежного январского вихря ворвался вовнутрь. В проеме появилась фигура высокого, атлетически сложенного мужчины. Он помедлил на пороге. Его широко расставленные ноги безошибочно говорили о том, что он провел немало лет на качающейся палубе корабля. Снежинки медленно таяли на широких плечах его пальто. Голубые глаза — цвета полярного неба летом — оглядели пестрое сборище за столами. Дочерна загорелые моряки, рабочие с верфей, докеры — все, что потягивали темный ямайский ром, которым славилась «Русалка», один за другим замолкали, как только их взгляд останавливался на мощном силуэте в двери.
— Ну, как он, явился? — Голос Лохлена Мак-Кина (в Бостоне его древнешотландское имя переделали в короткое — Лок) прозвучал гулко-раскатисто, как из бочки.
— Ага. — Мрачный хозяин кивнул в направлении двери, ведущей в отдельный кабинет. — Там он.
Лок тоже кивнул, захлопнул тяжелую дубовую дверь и быстрыми шагами, выдававшими нетерпение, направился туда, куда указывал жест хозяина. Взгляды посетителей — любопытные, завистливые, порой и явно враждебные — провожали его. В своем большинстве посетители таверны были действующими лицами той золотой лихорадки, которая охватила Америку: члены экипажей судов, направлявшихся к мысу Горн, и затем — вдоль тихоокеанского побережья — в Калифорнию, корабелы, строившие эти суда для них, наконец, будущие пассажиры этих судов, надеявшиеся найти там свое Эльдорадо… Пожалуй, не было на побережье человека, который не знал бы, кто такой Лохлен Мак-Кин. Его называли Железным Маком. Прямой, чуждый всяким уловкам и хитростям, но лучше не попадаться ему на узкой дорожке, — раздавит — так он виделся окружающим. У него не было близких друзей или привязанностей, если не считать страсти и таланта к кораблестроению. За это порой его называли еще и Мастером — почетное прозвище в краю, где мастерством в этом деле удивить было трудно.
2
— Ах ты, сучка продажная! — Пронзительный вопль Роджера разорвал удивленное молчание, воцарившееся после дерзкого заявления Констанс. — Ну, Мак-Кин, чтобы мы попались на такую липу?!
— Да подождите вы! — рявкнул Лок. — Я-то как раз ни на что не претендую!
Констанс удивленно вздернула голову:
— Нет, почему же? Ведь все оговорено. Мы все разделим поровну.
— Так, значит, это все-таки твой план, Лохлен — В глазах Алекса отразилось горькое разочарование.