— Пошевеливайся, падаль… Я не собираюсь возиться тут с тобой целый день.

Глумливо ухмыляясь, охранник подтолкнул Джонатана Ренна к входному люку шаттла. Там уже поджидали двое других. Они втащили его внутрь и швырнули на палубу.

Он с размаху грохнулся о стальное покрытие. Конечно, было больно, но Ренн привык к боли. Ничего удивительного. Ведь охранники постоянно использовали боль в качестве своего рода универсального языка. Языка, который не требует перевода и позволяет в ста случаях из ста добиться желаемого. Ну и, разумеется, немаловажную роль играл тот факт, что статус охранников был лишь самую малость повыше, чем у заключенных. Надо же им как-то подчеркнуть свое превосходство! Вот они и самоутверждаются, причиняя боль тем, кто попадает им в руки.

Ренн прекрасно понимал незамысловатые мотивы, руководившие охранниками, но, ясное дело, легче ему от этого не стало. Он потряс головой и, когда в глазах прояснилось, увидел вкрапленные в поверхность палубы латунные буквы. Они складывались в надпись: «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ».

Охранники заржали. Чьи-то руки грубо дернули Ренна, заставляя подняться на ноги. Для охранников это был в высшей степени рутинный эпизод, но все-таки хоть какое-то развлечение. Что же касается Ренна, то он уже давным-давно оставил всякую надежду, хотя прежде он надеялся: поначалу — на то, что в один прекрасный день явится некто, сообщит, что невиновность Ренна доказана, его выпустят на свободу и вдобавок — ха! — принесут самые искренние извинения от имени императора: «Простите, старина, произошла ужасная ошибка. В голове не укладывается, как такое могло случиться. Если позволите, я отвезу вас домой».

Ренн наблюдал за уходящим в небо шаттлом со смешанным чувством сожаления и радости. Никаких приятных воспоминаний с ним связано не было — та же тюрьма, только летающая, и все же он был привычен, знаком и воспринимался как ниточка, уводящая в прошлое. Шаттл превратился в сверкающую искру, а потом и вовсе исчез, и только тогда Ренн до самой глубины души прочувствовал, что эта последняя ниточка оборвалась безвозвратно. Что ж, по крайней мере он был свободен! Ничего. Он начнет все сначала, найдет способ вырваться из этой проклятой Богом дыры и доберется до ублюдков, упрятавших его сюда. Они заплатят ему за каждый шрам, который он тут получит.

Эти мечты растаяли так же быстро, как и появились. На смену им пришла грубая реальность — вонючее болото вокруг, влажный воздух, плащом окутывающий Ренна, и странные шумы со всех сторон. Собака издала горловой звук, он опустился рядом с ней на колени и успокаивающе похлопал по голове:

— Не переживай, парнишка… С тобой все будет в порядке… Просто на все нужно время… Этот ублюдок поставил станер на максимум.

«Ну какой дурак!» — подумала Марла. Она отчаянно пыталась заговорить, но вместо этого по-прежнему лишь глухо рычала: «Я не собака и уж тем более не „парнишка“.

И не тупица, в отличие от тебя. Ты что, оглох? Словно стадо слонов ломится сюда… А этот запах… Боже, какая вонь! Вытаскивай скорее свое оружие, да не забудь про блок питания. Делай что-нибудь, ради Бога!»

Марла проснулась от внезапно хлынувшего с неба теплого дождя и звуков отдаленного грома. Потоп быстро загасил огонь, ее шерсть намокла и потускнела. Ренн, однако, по-прежнему лежал свернувшись калачиком и не обращая внимания на дождь. Марла нежно ткнула его носом, пытаясь разбудить. Никакой реакции. Немного обеспокоенная, она лизнула его длинным розовым языком. Результат был тот же. Встревожившись не на шутку, она легонько потрясла его лапой и позвала по имени:

— Джонатан, проснись!

Он застонал, неразборчиво пробормотал что-то и снова впал в полусонное состояние. Не требовалось обладать медицинским дипломом, чтобы понять — он очень, очень плох. Скорее всего, какая-то здешняя инфекция.

Марла уселась на задние лапы, обдумывая, что предпринять. Можно остаться тут, в надежде, что Ренну станет лучше и он сможет идти. Или можно отправиться за помощью. Еще прежде, собирая ветки, Марла наткнулась на тропу, которая с большой степенью вероятности вела к какому-нибудь селению. Рассуждая логически — где космопорт, там селятся люди. И еще: у Циклопа и его товарищей не было сумок, а это значит, что они живут где-то рядом. Марла вполне могла представить себе, как они сидят в баре, прислушиваясь, не пролетит ли над головой шаттл, а когда это происходит, отправляются к ЗП. Наверняка такие походы для них самое обычное дело. Одним словом, можно с уверенностью предположить, что вблизи должно быть что-то вроде небольшого городка. Чем дольше Марла размышляла, тем яснее ей становилось, что, собственно говоря, и выбора-то у нее никакого нет.

Она снова носом ткнула Ренна в щеку и сказала:

Он покидал дом доктора Фескера со смешанным чувством. С одной стороны, его мучил страх, но с другой — настроение было на удивление приподнятое. Ну, страх, — это понятно. Впервые в жизни у Ренна не было ничего, кроме одежды на теле. Объяснить приподнятое настроение оказалось труднее, но, хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что оно проистекает из того же источника, что и страх. Ситуация, в которой он оказался, пугала, но и взбадривала. С чувством удивления Ренн вынужден был признать, что испытывает даже нечто вроде предвкушения приятного.

Вот почему он с легким сердцем шагнул на деревянный тротуар, и только где-то глубоко внутри застыл холодный ком страха. Еле ощутимый, впрочем; так, не ком — маленький комочек. Оглянувшись, Ренн увидел единственную улицу городка, в данный момент затопленную водой не меньше, чем на фут. Дождь по-прежнему лил как из ведра, так что, скорее всего, вода поднимется еще выше. Так вот почему все дома стояли на сваях. В основном это были одно— или двухэтажные строения, сделанные из грубо обработанного дерева. Приподнятый над поверхностью земли деревянный тротуар служил для того, чтобы пешеходы могли ходить, не утопая в воде. А было их немало; мимо Ренна во все стороны сновали люди.

В массе своей вид они имели грубоватый, но энергичный, одеты были в кожу и носили оружие. Некоторые, однако, выглядели понаряднее; эти, скорее всего, и зарабатывали себе на жизнь торговлей, проституцией или азартными играми. Практически все, сталкиваясь с Ренном, смотрели как бы сквозь него. Кроме проституток. Те, напротив, так и норовили поймать его взгляд и подбадривающе улыбались. Поведение здешних жителей ничуть не удивило Ренна. Он не раз бывал на других мирах и знал, что их обитатели всегда настороже и стараются держаться подальше от незнакомцев. Ему тоже придется освоить это искусство — если он хочет тут выжить.

Внезапно его ушей коснулся странный, кашляющий звук. Что это? Звук становился все громче, и тут до Ренна дошло — это же тарахтит двигатель внутреннего сгорания! Спустя несколько секунд показалась плоскодонка и заскользила по залитой водой улице. Один человек сидел у рулевого колеса, а двое других — под грубо сколоченным навесом, по-видимому заменяющим каюту. Когда лодка проплывала мимо, рулевой сказал что-то остальным, и все трое рассмеялись. У Ренна возникло не слишком приятное чувство, будто речь шла о нем.

Тем не менее он не сводил с лодки зачарованного взгляда. По-видимому, шум, который она производила, исходил из металлической коробки, закрепленной на корме. Судя по звуку, это был самый примитивный, но достаточно мощный двухцилиндровый двигатель. Ренну не раз приходилось видеть такие на других планетах. Они чрезвычайно губительно действовали на окружающую среду и на Земле были запрещены еще несколько столетий назад. Но многие миры были не в состоянии позволить себе что-нибудь получше. Их обитателей вполне устраивали бензиновые двигатели, если, конечно, эти миры располагали достаточно большими запасами топлива. А на шум и вредные выбросы никто не обращал внимания.

Капитан растолкал Ренна ясным и очень ранним утром следующего дня. Подумать только. И это ждет его не день, не два и даже не недели, а месяцы!

— Эй, Джонни, вставай, оторви от койки свою задницу, пора за дело приниматься!

Дел и вправду оказалось невпроворот. Они ночевали на борту лодки Капитана. Этой собственности он и был обязан своим прозвищем. Прозвище было не лишено оттенка насмешки, но иронию, как позже убедился Ренн, Капитан вообще не воспринимал. Судно, составлявшее предмет гордости и радости хозяина, называлось «Фред». Капитан был твердо убежден, что от женщин одни неприятности, и будь он проклят, если назовет женским именем такую важную для него и вообще замечательную вещь, как лодка. Каждое утро «Фреда» нужно было вылизывать от носа до кормы — задача, по мнению Капитана, в самый раз подходящая для Ренна.

— Если разобраться, — заявил он, дергая себя за козлиную бороденку и сверля Ренна взглядом крошечных, налитых кровью глаз, — ты ни на что другое и не годишься.

С этими словами, колыхая толстым животом, Капитан занялся приготовлением завтрака — святое дело, которое он не доверил бы никому.

Обшаривая развалины сторожки, Ренн чувствовал, как пламя гнева в груди разгорается все ярче — холодное пламя, не дающее тепла. Он обнаружил кое-что из снаряжения, но очень мало полезной информации. Судя по следам и отбросам, оставленным подонками, в убийстве Капитана принимали участие пять человек. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, как их звали — Циклоп, Бластер, Нож, Капкан и Стакан.

Пройдя вдоль берега, Ренн понял, что у бандитов было две лодки, обе меньше «Фреда». Их просто вытащили из воды и оставили лежать в грязи. Острый киль одной оставил четкую четырехдюймовую вмятину на берегу, а другую, похожую на треугольный след, затаскивали вперед носом.

Обнаружилось множество доказательств того, что один из пятерки был тяжело ранен: во-первых, — кровавая лужа, которую Ренн видел в самом начале, а во-вторых, окровавленные бинты среди отбросов. Судя по размерам и форме бинтов, человек был ранен в ногу или плечо. По-видимому, оказалась задета одна из артерий и он потерял много крови.

Бросив последний взгляд на дымящиеся развалины и свежевыкопанную могилу позади них, Ренн прошептал:

— Спи спокойно, старый дружище. Они не уйдут далеко.

Ренн покинул дом Дока Фескера спустя ровно месяц после сражения в салуне. Раны его зажили, но он страшно исхудал и с трудом передвигал дрожащие, ослабевшие ноги. Но снова оказаться на свежем воздухе было удивительно приятно. Марла трусила рядом, солнце грело спину, в воздухе был разлит свежий аромат цветущих растений.

Все вокруг выглядело совсем не так, как прежде. Вода на улице городка высохла, а сам он наполовину опустел. На протяжении года на Трясине случалось шесть так называемых сухих сезонов, но этот был самым долгим. Сухой сезон — лучшее время для охоты, и большинство охотников не теряли времени даром. Вид опустевшего городка напомнил Ренну об их собственных проблемах. Взглянув на Марлу, он сказал:

— Черт, нам бы тоже следовало заняться делом, а то как бы не упустить весь сезон.

— Не стоит спешить, — ответила она. — Чтобы восстановить силы, тебе требуется время. Ну а если что… «Фред» полностью загружен и хоть сейчас готов в дорогу.

Это была чистая правда. Пока Ренн выздоравливал, его делами занималась Марла. Она продала лодку, доставшуюся ему от Капкана, и хорошенько исследовала жилище Циклопа. Двое каких-то придурков попытались помешать ей в этом, в результате чего им потребовались услуги Дока Фескера. Они так истекали кровью, что залили его новый ковер, по поводу чего Док ворчал до сих пор.

Погибших пехотинцев похоронили уже под проливным дождем. Когда дело было сделано, Джумо произнес прощальное слово.

— Не знаю, верили эти люди в Бога или нет. Мы не говорили о таких вещах. Но мне известно, что Веллеру и Хо нравилось летать… и они чертовски хорошо умели делать это. Им просто не повезло. А Санчес… Ей нравились мужчины. Высокие и коротышки, толстые и тощие — ей было все равно, лишь бы они умели петь на испанском или хотели этому научиться… Гольдман… Ну, он был совсем другой. Очень любил смотреть микрофильмы. Не знаю, что он в них находил, но смеялся так заразительно, что и мы вслед за ним тоже начинали хохотать… Капрал Бирнс. Никто не умел утихомиривать страсти лучше него. Никто не мог по-настоящему даже помочь ему, когда возникала такая необходимость… Лейтенанта Костелло я знал не слишком хорошо, но мне известно, что она обожала зеленые холмы Новой Британии… Как бы то ни было, если Бог существует, да упокоит он их с миром. Они были морскими пехотинцами.

На похороны ушло всего несколько часов, но понадобилось три дня усердной работы, чтобы подготовить ЗП для шаттла. Выяснилось, что Чин отличный электронщик. Он ухитрился собрать передатчик из обломков, которые остались от разбившегося шаттла. Это немного насторожило Ренна — откуда у биолога такие знания в области электроники? Но он оставил свои подозрения при себе.

Спустя пять часов после того, как Чин связался со станцией, над головой послышался рев шаттла. Прибыла помощь. Стоя особняком, Ренн и Марла наблюдали за тем, как остальные прыгали от радости.

Потом рев шаттла стал стихать. Чин бросился к передатчику:

— Вы обманули нас, — почти прорычала Марла.

Они с Ренном сидели за маленьким столом напротив Хончо и Ванессы. Свет в кают-компании был выключен, чтобы не мешать просмотру голозаписей.

— Не совсем так, — спокойно ответил Хончо. — Просто мы кое о чем умолчали, но все остальное полностью соответствует действительности.

— В самом деле? — с притворной кротостью спросил Ренн. — Предполагалось, что вы занимаетесь биологическими исследованиями местных форм жизни.

— Так оно и есть, — заверила его Ванесса. — Помнишь Барта?

Он бежал, перескакивая через две ступени. Свет фонарика метался по стенам. Потом он увидел Марлу, а еще дальше бурлящую массу тел, которую удерживали на месте ее клацающие зубы. У монстров были лоснящиеся головы наподобие собачьих, удлиненные тела и по три ноги с каждой стороны. А больше времени для наблюдений не было. Ренн нажал на спусковой крючок.

Услышав оглушительный грохот выстрела, передние заколебались, попытались развернуться, но не смогли этого сделать из-за напирающих сзади. Оказавшись в ловушке, они хлынули вперед, едва не погребя под собой Марлу. Она сражалась отчаянно и яростно. Внезапно рядом с Ренном возник Джумо. Позади него маячили и другие, но что толку? Лестница была слишком узка. Они оказались так тесно прижаты друг к другу, что выбросом горячих газов оружия Джумо обожгло Ренну руку. Тем не менее именно появление пехотинцев решило исход дела. Твари снова начали разворачиваться, хотя, конечно, это удалось далеко не всем. Многие падали, сраженные выстрелами, косившими их, как траву. И все же вскоре они исчезли. Теперь слышны были лишь звуки выстрелов и жалобный скулеж раненых.

Джумо начал спускаться вслед за ними:

— Проклятье! Богом клянусь, это самая мерзкая планета во всей галактике. — Он повернулся к Ренну: — Разве я не приказал тебе убираться отсюда к черту?

Ренн кивнул: