Описывая известные факты из ранней жизни Сталина, многие авторы его биографий не скупятся на черную краску. В его детстве и юности они стремятся отыскать зловещие тайны, которые, по их мысли, стали предвестником многих страшных событий в нашей стране. Начиная свою книгу о жизни Сталина, Эдвард Радзинский предупреждал читателей: «Темно детство нашего героя». «Темнота» была вызвана, по мнению Радзинского, тем, что Сталин «изменил целый ряд дат и событий» в своей жизни – «будто хотел запутать будущих исследователей». Радзинский уверял, что в начале его жизни было немало такого, что «внушало опасения Сталину».

Действительно, первая же дата в биографии Сталина была искажена.

В биографической хронике первого тома собраний сочинений Сталина было сказано: «1879. 9 (21) декабря. В г. Гори (Грузия) родился Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин)». Однако в 1990 году была обнародована запись из метрической книги горийской Успенской соборной церкви, из которой следовало, что Сталин родился в 1878 году 6 декабря. «Выходит, – писали авторы открытия И. Китаев, Л. Мошков и А. Чернев, – что И.В. Сталин появился на свет на год и три дня раньше, чем всегда считалось». Они же установили, что сам Сталин в своих анкетах всегда указывал, что родился в 1878 году. Впервые год рождения Сталина был изменен не им, а его помощниками, заполнявшими за него анкеты и биографические справки в 1921 – 1922 годы. Почему Сталин их не поправил, осталось неизвестным. Неясно и когда изменил Сталин свой день рождения. Однако никто не смог доказать, будто информация о том, что Сталин родился 6(18) декабря 1878 года, могла бы дискредитировать его, открыв мрачную тайну его появления на свет.

Правда, можно заметить, что Сталин не проявлял внимания к подробному изложению фактов о своем детстве и юности. В официальной биографии Сталина, подвергнувшейся его тщательному редактированию, после упоминания факта его рождения его родителям, а также описанию детских и юношеских лет было отведено всего несколько строк: «Отец его – Виссарион Иванович, по национальности грузин, происходил из крестьян Диди-Лило, Тифлисской губернии, по профессии сапожник, впоследствии рабочий обувной фабрики Адельханова в Тифлисе. Мать – Екатерина Георгиевна – из семьи крепостного крестьянина Геладзе села Гамбареули. Осенью 1888 года Сталин поступил в Горийское духовное училище. В 1894 году Сталин окончил училище и поступил в том же году в Тифлисскую духовную семинарию». (Не исключено, что указание национальности Виссариона Джугашвили, но не его супруги объяснялось тем, что многие считали его на самом деле осетином Джугаевым, который лишь придал своей фамилии грузинское окончание.) После этих строк шли две страницы текста, посвященные развитию капитализма и подъему рабочего движения в России в конце XIX века и распространению этих процессов в Закавказье. Более подробное описание жизни и деятельности Сталина начиналось лишь с рассказа о его участии в революционных кружках.

О том, что Сталин предпочитал рассказывать о своей жизни лишь с начала своей революционной деятельности, свидетельствовали и замечания, высказанные им в ходе беседы с автором многочисленных биографий великих людей Эмилем Людвигом. Когда этот немецкий писатель привел пример президента Чехословакии Томаша Масарика, который, по его словам, «осознал себя социалистом с 6-летнего возраста», Сталин ответил: «Я не могу утверждать, что у меня уже с 6 лет была тяга к социализму. И даже не с 10 и с 12 лет. В революционное движение я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье». Предположение Э. Людвига, что на вступление Сталина в революционную борьбу повлияло «плохое обращение со стороны родителей», Сталин отверг, заметив: «Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались со мной совсем не плохо». На этом тема детства в их беседе была исчерпана.

Разумеется, хотя бы в силу особенностей жанра эпопея Леонидзе не могла дать объективно точный портрет Сталина-ребенка. Автор старался создать впечатление, что и в детстве будущий вождь великой страны проявлял необыкновенные способности и таланты. В то же время, в отличие от многих других биографий, претендующих на научную глубину, грузинский поэт сумел ярко и убедительно показать, в какой степени окружающая среда повлияла на формирование сознания Сталина в первые годы его жизни. В своей эпопее Леонидзе невольно остановился на всех предметах, которые были названы Моэмом, когда тот перечислял, что необходимо знать для верного понимания характера человека определенной национальной культуры. Поэт описал

местность,

где был рожден Сталин,

дом,

в котором он учился ходить,

игры,

в которые он играл в детстве,

легенды, сказки

и

песни,

которые он узнавал от бабушки, матери и отца,

пищу,

которую ели в доме Джугашвили,

школу,

в которую ходил Coco,

спорт,

которым он увлекался,

книги писателей и поэтов,

которые он читал. О том, что многие из этих предметов, отражавших национальную специфику Грузии, требовали специальных пояснений для русского читателя, свидетельствовали семь страниц примечаний в конце книги.

Нельзя сказать, что авторы биографий Сталина (в том числе американцы, англичане, «россияне») не обращали внимания на то, что Сталин родился в Грузии, был грузином по национальности, а его родным языком был грузинский. Некоторые из них даже старались обратить особое внимание на национальное происхождение Сталина, пытаясь в этом найти объяснение его характера, его жизни и деятельности. Для того чтобы пояснить, что значит быть грузином, некоторые американские и английские авторы попытались описать «грузинский характер».

Так, в своем труде «Сталин как революционер. 1879—1929» Роберт Таккер открывал главу, посвященную первым годам жизни Сталина, длинной цитатой из книги князя В. Багратиона «Географическое описание Грузии», изданной в конце XVIII века. В ней говорилось, что грузины – «упорны в бою, любители оружия, гордые и дерзкие. Они настолько любят личную славу, что готовы пожертвовать своей родиной или своим владыкой ради личного успеха. Они гостеприимны, приветливы. Если собираются два или три грузина, они быстро найдут возможность весело провести время. Они щедры и даже расточительны по отношению к своей и чужой собственности. Они никогда не думают о накоплении богатства… Они проявляют преданность по отношению друг к другу и оказывают поддержку друзьям, они помнят добро и обязательно за добро платят добром, но будут стараться отомстить обидчику. Они быстро переходят от одного настроения к другому. Они упрямы, честолюбивы, склонны к лести и обидчивы». Видимо, предполагалось, что этот перечень противоречивых качеств, названных грузинским князем почти два столетия назад, в какой-то степени поможет читателю понять образ мыслей и жизни Сталина.

Многие качества из этого перечня князя Багратиона использовал и английский советолог Роберт Конквест, который в своей книге «Сталин. Покоритель народов» писал: «Про грузин пишут, что они – народ веселый, живой, гостеприимный, щедрый, верный, благородный, любящий удовольствия, ленивый, независимый, бродячий, переменчивый в настроениях – все эти определения взяты из различных путевых заметок за последние столетия. О них часто говорят, что они могут пить часами, не опускаясь до состояния грубого опьянения, характерного для северных народов; они пляшут, танцуют и произносят остроумные и многословные речи». Перечисление этих качеств понадобилось Роберту Конквесту для того, чтобы категорически заявить: характер Сталина «был по обычным меркам очень негрузинским… Сталин, разумеется, с трудом соответствует этому стереотипу, хотя одна характеристика, типичная для горца любого края, – склонность к мстительности, гораздо лучше к нему подходит». Отличие Сталина от «типичного грузина» Конквест объяснил тем, что он был выходцем из «Верхней Картли – района, который отличается суровостью по сравнению со своими более легкими по характеру соседями».

Правда, некоторые авторы считали, что для понимания национальных черт Сталина надо полагаться не на стереотипные оценки, а на факты из истории Грузии, ее природы, ее геополитического положения. Несмотря на их неполноту и некоторые ошибки, сведения из книг Баллока и Таккера приближали читателя к знакомству с Грузией. В то же время предложенные ими перечни географических фактов и исторических событий не позволяли понять, как они преломлялись в национальном сознании грузинского народа и как они повлияли лично на Сталина. В отличие от них Леонидзе, будучи грузинским поэтом, не просто описал природу Грузии и различные исторические события, а сумел передать эмоциональное отношение человека к своей родине, где он провел детство и юность.

Многие авторы утверждали, что Грузия, в которой родился и вырос Сталин, не оставила в его сознании существенного следа и он «русифицировался». Замечая, что «квартал, в котором находится домик Бесо, называли «русским»: неподалеку были казармы, где стояли русские солдаты», Радзинский утверждает: «И Coco дети часто зовут «русским» – человеком из русского квартала. Это останется в его подсознании». Однако на самом деле нет никаких свидетельств о том, что так называли Coco Джугашвили его сверстники из Гори. Эта версия также не подтверждена какими-либо данными, как и утверждение Радзинского о «русском» подсознании Сталина.

Роберт Конквест безапелляционно заявил, что Сталин «по сути не стал ни настоящим грузином, ни законченным русским», что его «всегда раздражали грузины». Как и Роберт Конквест, Роберт Таккер считал, что у Сталина развилась «определенная враждебность по отношению к Грузии». Такую перемену, которая якобы произошла в сознании Сталина, Таккер объяснял тем, что Грузия в ходе своей истории постоянно терпела поражения, а Россия постоянно побеждала. Поэтому, полагал Таккер, Сталин «активно отверг… свою принадлежность к Грузии… Это означало переход Джугашвили от побежденной стороны к победителю». При этом Таккер ссылался на высказывание Сталина на XII съезде партии о «маленькой советской территории, именуемой Грузией». (Это высказывание в искаженном виде привел и Радзинский.)

Можно найти и более резкие высказывания Сталина в отношении Грузии. В первые годы Советской власти, когда в Грузии был установлен режим, враждебный стране Советов, Сталин не раз в довольно резких выражениях осуждал политику Грузинской республики. Он называл Тифлис «опорой меньшевистской контрреволюции», а Грузию – «содержанкой Антанты». После советизации Грузии критиковал позицию многих ее партийных руководителей, клеймил позором крестьян, восставших против Советской власти в 1924 году. На XII съезде Сталин заявил, что Грузия превратилась в «арену склоки», а на XIII съезде сказал, что «самая склочная республика – Грузия».

Для подтверждения вывода о том, что Сталин порвал со своей родиной, нередко ссылаются на то, что сын Сталина Василий сказал «по секрету» своей сестре Светлане: «А знаешь, наш отец раньше был грузином». Сталин казался своим детям таким же русским, какой была их мать и какими были они сами. На протяжении значительной части своей жизни Сталин жил вне Грузии, не пользовался ежедневно грузинским языком и писал по-грузински лишь своей матери. Также известно, что дети Сталина, жившие постоянно в Москве и в Подмосковье, были оторваны от народа, к которому принадлежал их отец. Светлана вспоминала: «Мне было лет 6, и я не знала, что такое – быть грузином». Тогда Василий объяснил ей: «Они ходили в черкесках и резали всех кинжалами». Поскольку Сталин черкеску не надевал и дети не видели, чтобы он резал людей кинжалом, то Василий и Светлана решили, что их отец уже перестал быть грузином.

И все же утверждения об отречении Сталина от своей родины, включая интерпретации его резких слов о Грузии, так же нелепы, как и высказывания его малолетних детей о «грузинском прошлом» Сталина. Заявления Сталина о том, что Грузия – маленькая советская территория, не имели целью унизить Грузию, размеры которой на самом деле были невелики по сравнению с Советским Союзом, а лишь подчеркивали ее принадлежность к СССР. Приведенные же выше высказывания Сталина о Грузии следует рассматривать лишь в политическом контексте, когда, называя ту или иную страну, имеют в виду ее правителей или ее политический строй, но никоим образом не народ, его культуру и историю.