Я видел сны.

Мне снились: под паром поезд и машины. Подъемные краны. Высокие дома, зеленые деревья, а в небе облака… Как вата облака.

По горизонту горы. Антенны для дальней связи с космосом — и вдруг…

Из-за горизонта — мрак. Все копится, слоится. И уже не мрак — огромные драконы! Мне страшно. Меч в руке. Нет. Длинное копье. Мне тяжело. Драконы наплывают. Копье пронзает одного. И мрак стекает…

Алеет небо. На фоне неба трепещут флаги. Для людей играют горны — звонко-золотисто — и слышится: ура!

Я стал давно грустнее и скромней. Сентябрь. Березы за окнами желтеют, роняют листья и, выбегая меж уроками во двор, мы уж чуяли запах увядания и близких перемен. Денечки становились прохладнее, а солнце блекло. Тревожно граяли, предвещая скорую разлуку, черные грачи, а на юг тянулись паучки на нитях-паутинках…

С усмешкой вспоминаю восторженного чудака, прибывшего в недалеком августе в этот город. Время, когда я, восхищаясь высотками, взлетел на лифте на двенадцатый этаж и с замершим сердцем, перевешиваясь через перила, следил с обморочной высоты за сплюснутыми людьми-мурашами и коробушками машин, закончилось. Теперь уж город не казался мне загадочно-большим, а просто довольно грязным, с невзрачным центром, а его рынок походил на заурядную толкучку кирзаводских бараков…

Все кончилось в один момент.

Вечерами во дворе становилось шумно. Я вышел погулять — присмотреться к пацанам и с тайною надеждой завести знакомства. Ко мне вскоре подошли двое. Ровесники, нормальные на вид. Как зовут, откуда и все такое прочее. Пойдем присядем… И я пошел. А когда сел, меня столкнули. С лавки, на спину назад. Я лежал и все смешалось в голове: зачем же так? Что я им сделал? Обида и горечь… А они стояли рядом и щерились в улыбках.