Шторм, ураган, буря – люди придумали множество имен для описания буйства воздушной стихии, разгул которой всегда вызывал восхищение, поклонение и даже страх как у первых людей, так и у современного человека. Мощные порывы ветра с корнем вырывают вековые деревья, с легкостью разрушают человеческие жилища, нанесенным мусором засоряют русла рек и вызывают наводнения, ведущие к массовым жертвам, мору и прочим неблагозвучным несчастьям. Однако мало кто знает, что даже самый могучий шторм неоднороден в своей структуре. В самом его центре, среди неистового буйства атмосферы, закрученной в тугую спираль, существует относительно небольшая территория – не более полусотни километров в диаметре (это, разумеется, у самых больших ураганов – радиусом 2000 км. и более), которая живописует собой пример абсолютной тишины и кротости природы – здесь ярко светит солнце, ни малейшего дуновения ветра, а на небе - ни облачка. Но это спокойствие обманчиво, и окружающая живая природа это прекрасно понимает: ни пения птиц, ни стрекотания кузнечиков и прочей мелкой живности, ни неустанного шуршания полевых мышей – все замерло в ожидании беды, хотя еще ничего не говорит о ее приближении. Атмосфера всеобщего напряжения и ожидания чего-то опасного, буквально разлитая в воздухе, действует даже на самое недалекое в плане предчувствий творение природы – на человека, и он, когда осознанно, а когда и нет, начинает искать укрытие: ведь затишье часто бывает перед бурей.

Долго не мог уснуть. В голову лезла разная ерунда на три известные темы: где найти денег, что дальше делать и чем все это может кончиться. Здесь, в зоне отчуждения вокруг ЧАЭС, или по-нашему, по сталкерскому, просто Зоне (обязательно с большой буквы, а иначе Она может и обидеться - а тогда жди беды), эти три вопроса стоят даже острее, чем там, «за кордоном», но имеют немного другую интерпретацию.

Первый превращается в поиск хабара получше, побольше и побыстрее, да так, чтобы никто не знал, откуда ты его берешь, в одиночку ты ли это берешь или еще кто с тобой и сколько его там еще осталось.

Второй, не менее злободневный, вопрос донимает еще больше, чем первый. Думаешь: а не махнуть ли на все рукой и, прихватив все сбережения (это если заработал и сберег что-либо приличное – ну там тысяч сто-двести рублей, но лучше валюты повесомей и обязательно ствол покруче) махнуть «за кордон» в скучную, пусть и несколько оживленным недавно и неожиданной нагрянувшим новым финансовым кризисом, жизнь и пожить там без особых треволнений хотя бы месяц. Этот вопрос встает еще в нескольких вариациях, начало то же, но вместо «за кодон» и скучной жизни соответственно возникают названия воинствующих группировок «Долга» и «Свободы» (иногда к ним подключается мирная фамилия Сахарова) и необходимость подчиняться чьим-то приказам, получать какие-то явно недоходные, но зато сопряженные с огромным риском задания по зачистке логов мутантов, уничтожению группировок противника или выполнению сомнительных замеров

( о, Зона, ну и словечко-то зловещее и явно таинственное). При этом видится это в каком-то ну совершенно радужном свете: я в одиночку зачищу, уничтожу и замеряю (а может замерю – как правильно?) все что необходимо, добьюсь славы и признания и даже лично у Воронина/Лукаша/Сахарова – или кто у них там сейчас главный – получу все мыслимые блага. Ну и, конечно же, разгадаю все тайны Зоны.

Постановка третьего вопроса диктуется всеми нам хорошо известными по урокам биологии 9 класса инстинктами. Про терзания, которые испытывает нормальный сталкер в абсолютно мужском коллективе на протяжении многих месяцев и, не побоюсь даже этого слова, лет можно написать несколько новелл фривольного характера и даже пару таких книг как «Война и мир». Утешает здесь только одно – все остальные нормальные сталкеры маются тем же. Второй инстинкт, который отравляет Вам жизнь – банальное самосохранение. Именно этот славный малый всячески мешает реализации первых двух вопросов и возвеличивает поистине буддистский взгляд на вещи, когда безделье выдается за высшее достижение.

Разбудили какие-то назойливые звуки, чем-то одновременно похожие своей бессмысленностью для непосвященного на буддистские песнопения (ну там Хари Кришна, хари Рама) и на политические речи во время выборов в какой-нибудь стране Восточной Европы: вроде и по-нашему говорят, но понять хоть что-нибудь возможным не представляется.    Не иначе опять Димыч вражьи голоса по своему приемнику ловит, больше некому. Вот ведь энтузиаст, ему бы музыку поймать, а он все иностранщину всякую ловит. Ладно, при «великом и могучем» у этого был смысл. Сейчас-то зачем? Все можно и по нашим каналам услышать. Звуки меж тем нарастали и приближались. Ну блин, неужели ко мне идет, хана сну, а ведь и не выспался толком. Решив все-таки повоевать за право свободного отдыха (декларацию прав человека в Зоне никто не отменял), я открыл рот и, хорошенько вдумавшись, выдал тираду, суть которой состояла в том, что, если он не уменьшит громкость на своем чудном транзисторе, то будет долго маяться несварением, потому как я и окружающие могут захотеть заставить его вне очереди знакомиться с экспериментальными блюдами из мяса псевдособак, которые периодически готовил Палыч, уверяя, что в будущем это и будет основной пищей всего развитого человечества, потому как другой в мире не останется. Ужасающие звуки на секунду прекратились. Потом чья-то рука стала настойчиво теребить меня за плечо. Помычав минуту другую, я все ж таки открыл глаза и увидел не много ни мало как Сеньку – сталкера, моего закадычнейшего друга, пропавшего полтора года назад в Припяти, когда легендарный Стрелок, по слухам, пробился прямо к Монолиту, где и пропал бесследно.

- Сенька, ё-моё… Ты живой! Как спасся-то? Рассказывай, там ведь в Припяти такая перестрелка у гостиницы была. Кроме Стрелка вроде и не уцелел никто, а тут ты!

Все это я выкрикивал обнимаясь с ним и во всю хлопая по его плечу. Однако Сенька радость мою почти проигнорировал и выдал вообще нечто несуразное:

-Собирайся, брат. Настал новый рассвет. Мы еще живы и я тоже рад этому. Хвала Монолиту, чужаков выдавили к границам периметра. Долго это не продлится. Они готовят новую подлость. Надо собираться.

Меня от такой речи аж оторопь взяла. Хотел я ему сказать что-то, а потом в голове как молния сверкнула и совершенной из ниоткуда информация выплыла. Я полтора года назад, оказывается, не остался на Кордоне, а согласился на Сенькины уговоры рвануть в только что открывшуюся Припять и пробиться к ЧАЭС. По слухам, артефактов там не меряно, дорога расчищена военными. Да и все группировки туда уже вот-вот лыжи навострят. Ну мы и рванули. Идиоты. Ни брони приличной, ни оружия толкового, ни боевых навыков – одна жадность и амбиции. Кое-как пробились вмести с остальными к гостинице в центре Припяти, во время перестрелки отступили (короче, сбежали – двое пацанов против восьми профи в экзосклетах смотрятся как-то не очень) и попали под остаточное излучение малого Выжигателя мозгов (бывает, оказывается и такое). В результате натурально стали очередными жертвами Монолита. И в то же время, я прекрасно помнил о том, что отказался идти с Сенькой, пытался его отговорить – «опасное это дело, а у нас ни брони приличной, ни оружия – постреляют». Думал, что отговорил. Но ночью он тайком рванул с остальными сорви-головами и больше не вернулся. Вот ведь хрень думаю, как такое быть может? Вспомнил обрывки вчерашнего сна, где мне предлагали выбор между тремя новыми мирами. Это куда же меня занесло-то? А где еще два обещанных? Нет, бред какой-то, вот сейчас должен проснуться, но теперь уже окончательно. Оглядевшись, увидел, что находились мы в каком-то полуразрушенном здании в помещении без окон и всего с одной дверью. На потолке тускло светили несколько видавших виды ламп дневного света. Мебели вообще нет, голый цементный пол застелен какой-то рваниной: не то бывшие оконные занавески, не то одежда, но только уж очень поношенная и бесформенная. Прямо у моего «тюфяка» целая гора обойм к АК и ИЛ-86 как совершенно пустых, так и нагло поблескивающих острыми наконечниками выглядывающих патронов. Не иначе – бронебойные, то есть против людей и только на поражение. А прямо посреди всего этого бедлама еле теплящийся костер в ржавой бочке и какая-то хрень, насаженная на остро заточенные ржавые арматурины. Пригляделся, и меня чуть не вырвало – да это ж человеческие головы с остекленевшими глазами и перекошенными предсмертной судорогой ртами. Исходящий от них сладковато-тошнотворный запах, перемешивающийся с нестерпимой вонью, неожиданно ударил в нос, заставил меня наконец-то поверить в происходящее. Я на базе Монолита в центре Припяти и нигде больше.  

Неужели это конец. Смерть, которая всегда поджидает невовремя зазевавшегося сталкера, и которой даже в Зоне все равно кто ты. А почему я тогда никакого света в конце тоннеля, ну там поющих голосов и душ умерших не вижу, а слышу какой-то спор? Да и свое тело ощущаю, но почему-то не только под грудой обломков в искореженной броне а еще и под одеялом да еще и на матрасе: ну будто где-нибудь «за кордоном» просыпаюсь. Стоп, спор. Уж не о моей ли судьбе тут спорят: ну на предмет количества и качества грехов, по которым меня могут определить либо куда-нибудь сюда, либо вообще обратно. Короче, стоит прислушаться. А вот глаза открывать рано.

- Только нервно-паралитический газ. И слушать больше ничего не хочу. Это самое действенное и надежное средство. Хоть кого свалит». Судя по тембру и интонациям, голос принадлежал молодому человеку лет двадцати пяти. Для себя я его определил просто как «юноша».

-Никакого НПГ, абсолютно исключено. Говорю Вам - он не подействует. Только зря время и гранаты потратим. Нет, подкрасться сзади и оглушить. Желательно прикладом – это, голубчик вы мой, на всех подействует.

По интонациям этот голос принадлежал довольно пожилому человеку, называющему зеленую молодежь на Вы. Определю как «Интеллигент».

- Профессор, ну Вы же умный человек, а вот предлагаете совершенно бандитские методы. Вот Вы когда-нибудь били человека прикладом по голове, да еще в затылок. Хм, или по затылку? А, неважно. Так что, били? Головой качаете, конечно же, нет. И я нет. Денис вот - тоже нет. Убьем мы их и совершенно ничего этим не достигнем.

Ночь. Тьма. Безмолвие. Холод. Боль. Чудовищная боль, разлитая по всему телу. Где я? Кто я теперь? Прислушиваюсь к себе – нет ответа. Все та же ночь, тьма, безмолвие, боль.

Глаза. Надо открыть глаза. Какие тяжелые веки. Нет. Их надо срочно открыть. Иначе смерть. Нет, проще умереть, чем их открыть. Помощь. Да. Кто-то должен быть рядом. Кто-то может помочь. Надо просто попросить. Делаю усилие. Кричу изо всех сил. Но изо рта вырывается лишь глухой стон. Как же это. Никого. Ни звука. Ни шороха. Только сил стало меньше. Нет. Должны услышать. Просто надо еще постараться. Напрягаюсь изо всех сил. Еще один слабый стон. В груди что-то клокочет. Ах, как больно… Я…

Свет, откуда-то льется свет. О, он такой яркий. Голоса. Смеются? Кто вы? Помогите мне, я умираю. Что-что? Нет, не сейчас. Я должен…

Что же я должен?

Запястье. Надо просто сжать правую руку в кулак.

Нет. Я не запомню. Сложно. Непонятно.

Тишина. Вдруг вижу. Да-да, вижу прямо под собою неподвижно лежащее тело человека в окровавленном и изломанном диковинном панцире. Из грудного отдела выдраны неизвестной силой ряды прочнейших шестиугольников чудной брони. Броня - новое слово – что это? А, это наверно чешуйки панциря. Выдраны буквально с мясом самого человека, так что из поврежденной грудной какое-то время клетки хлестала кровь. Теперь она запеклась, образовав вязкое месиво. Руки-ноги на месте. Но и они в ненамного лучшем состоянии. Прочнейший металлопластик (опять новое слово) явно и небезуспешно пытались прогрызть. Местами это удалось. Но кто-то или что-то помешало неведомому хищнику прогрызть панцирь техногенной черепахи и полакомиться добычей. Хотя стоп. А вот, возможно, и сам хищник. Огромная, тонны в четыре весом груда плоти, из которой торчит пара нелепых конечностей, неподвижно лежит в метре от тела человека. Слон? Чушь. Не бывает таких слонов. Ах да, это же… Неважно, я опять отвлекся, а это очень нехорошо. Правая рука человека конвульсивно сжимает огромный пистолет, направленный дулом кверху. По мелкому подрагиванию ствола видно, что человек все еще жив. Но надолго ли? Еще раз стоп. А как это я вот так свободно парю над ним? И почему увиденная картина кажется мне чем-то знакомым? Э, долго же я восстанавливался, совсем забыл… Опять я отвлекся. У меня ведь есть цель, простая и понятная даже такому тупице как я. Нужно просто подлететь поближе, найти на внутренней стороне левого запястья маленькую шторку. Аккуратно приоткрыть ее. Внутри, откуда- то я это все знаю, должна быть кнопочка, на нее надо быстро, с интервалом в полсекунды, надавить. Тогда моя миссия будет исполнена. Я снова буду свободен как ветер. Ну, за дело!

Сделать оказалось даже еще проще, чем связно подумать. Вот она шторка. Открываем. А вот и кнопочка. Нажимаем раз, другой. Отлично, кнопочка исчезла внутри панциря и больше не выскакивает. Дело сделано, пора вернуться к своим делам.