Череп, отшлифованный ветрами, дождями, отливал прохладной голубизной. Вездесущие вьюны с нежно-розовыми колокольцами теперь заменяли волосы, оплетая продолговатую затылочную часть. Вместе с узкими глазницами, сквозь которые пробивались стрелы пырея, она выдавала инородность некогда живого гуманоида. Если лечь на живот и постараться взглянуть на череп снизу, то он вдруг сольется с зеленой дымкой травы, покрывающей все вокруг. Было что-то в этом непривычное, до ломоты в сердце таинственное.

— Как ты думаешь, он давно здесь лежит? — спросил первый голос.

— Думаю, давно, — ответил второй.

Тонкая мальчишеская рука осторожно коснулась неприятно-холодной гладкой поверхности…

— Не отнести ли его в лабораторию? — спросил первый голос.