Борис Зубков, Евгений Муслин

Вечная машина

Кто придумал, будто для человека, сраженного недугом, весь мир замыкается в четыре бледно-голубые стены больничной палаты? Неправда! Для прикованного к постели бедолаги мир очищается от назойливых мелочей, становится необозримо велик и чист до прозрачности. Сейчас все, что рядом со мной, чисто и прозрачно - и моя собственная рука, и шкафчик с термометрами, и стакан с горьковатым лекарством. Вся больница - чистота до прозрачности. Кстати, мои врачи не говорят "больница", они любят слово "лечебница". Будто бы меня можно лечить и вылечить.

Опять эта боль... Она начинается в одной точке тела, расширяется, захватывает все его уголки...

Я мечтал подарить людям бессмертие вещей... С чего все началось? Забыл. Неужели и память моя заболела? Жаль. Кто-то говорил: "Наше "я" - это синтез памяти". Если я не помню, значит я не существую...