Витомил Зупан

(1914–1987) — словенский писатель мирового уровня, его произведения — романы, драмы, стихи — отличают воля к жизни, радость бытия и витализм, желание помочь людям — зачастую вопреки всему — расправить крылья собственной индивидуальности.

«Левитан» (роман, а может, и нет) дожидался издания на родине 12 лет (это стало возможно лишь после смерти Тито и его «талмудиста» Карделя), и еще три десятилетия понадобилось для того, чтобы он дошел до российского читателя, будучи уже переведенным на ряд европейских языков. Ведь темы, затронутые в нем, несмотря на все «оттепели» и либерализации, продолжают оставаться неудобными. Это то самое «интимное», о чем обычно не говорят на публике, но что чрезвычайно важно знать и понимать для постижения как человеческой сущности, так и естественных законов построения общества, Сколько еще времени потребуется человечеству, чтобы подняться над ними, обозначив тем самым новый эволюционный этап в своем развитии? Или это пока лишь удел немногих, владеющих даром левитации?

Роман словенского писателя Витомила Зупана «Левитан» читать нелегко. Поначалу кажется, что герой романа, оказавшись в тюрьме по надуманному политическому обвинению, тешит себя исключительно порнографическими открытиями — реальными и выдуманными, прошлыми и настоящими. Читатель вправе задуматься: конечно, свободомыслящему интеллектуалу выжить в мире уголовников и политических узников всех мастей настолько сложно, что остается пуститься во все тяжкие. В конце концов, все заключенные в мужской тюрьме тоскуют по сексуальным наслаждениям и учатся как-нибудь их заменять.

Однако это лишь фасад здания, именуемого романом («а может, и нет», добавляет автор). Автобиографический герой романа, Якоб Левитан, — не растленный «порнушник», но поэт и философ в самом высоком смысле этих слов. Не сексуальные фантазии позволяют ему выжить в тюрьме, перенести одиночество, тяжелую болезнь, приступы отчаяния. Они лишь подстегивают его в творчестве (ему удается переправлять на волю свои стихи) и в философском осмыслении бытия. К концу романа философское начало становится стержнем размышлений героя, «похабные байки» уходят в прошлое. Впрочем, внимание к сексуальной стороне человеческой жизни позволяет Левитану, совсем по Фрейду, открыть психологические причины поведения своих сокамерников. «Идейный» поджигатель, оказывается, испытывал половое возбуждение при виде пламени и горящих в нем людей, а «альтруист», призывавший поделиться всеми ценностями и государственными интересами, точно так же возбуждался, когда кто-то сходился с его женой. Главное же в том, что герой романа в застенках не только не погиб и не сломался, держась всегда с достоинством и ставя в тупик тюремное начальство, — он в этих тяжелых условиях обогатил свою личность, свои познания, под конец получив возможность уже официально заниматься философскими изысканиями. Это далось ему нелегко, о чем свидетельствуют и его стихи — творения большого поэта. Их лиризм и мудрость противостоят убогим физиологическим ритуалам повседневности, поданным весьма натуралистично и тем самым оттеняющим «высокие материи», спрятанные или достаточно явные в тексте романа.

В любых условиях необходимо сохранить свое лицо, найти способ выжить, а для писателя это может быть только творчество, наблюдение за человеческими характерами и размышления о смысле жизни. Якоб Левитан, как современный граф Монте-Кристо, попадает в тюрьму на долгий срок за неосторожную политическую шутку, но выходит из нее умудренным и полным жизненных сил. Его клад — это бесценный опыт мыслящего человека, поставленного на грань выживания. Человек, которого врачи уже списали как безнадежно больного туберкулезом, преодолел болезнь, получил в результате более сносные условия существования и даже вышел из тюрьмы немного раньше срока. Но автор не был бы самим собой, если бы изобразил выход Левитана на свободу как бурную радость, вздох полной грудью и т. п. Герой растерян, он слишком привык к несвободе, к ее жестоким правилам. Первое, что охватывает его по выходе из тюрьмы, — ярость. Уже зная природу этого человека, мы можем догадаться, что и такой бунтарский порыв будет импульсом для творчества — эмоционального и глубокого.

На наш взгляд, роман переведен Юлией Созиной с большим тактом, применением обширных познаний, достойных выпускницы филфака МГУ, и словесной изобретательностью. Своего любимого писателя переводчица стремилась представить на русском языке так, чтобы его творение отозвалось в наших сердцах. Как человек, помогавший Юлии при переводе романа, я вначале была шокирована обилием сексуальных сцен и раздумий того же рода. Лишь к середине романа для меня стала проясняться его подлинная глубина, он начал захватывать, затягивать психологическими откровениями, философской концептуальностью. Довершением были прекрасные стихи, которые я перевела.

Надеюсь, что наш читатель оценит непростой роман словенца Витомила Зупана, не без пользы для себя ознакомившись и с его «школой выживания», и с его поэзией, и с философскими мыслями. Основную идею этого произведения я бы сформулировала так: «Люди, оставайтесь людьми, что бы ни было!»