В книге собраны полемические сочинения, направленные против монофизитов и написанные православными халкидонитами: Леонтием Иерусалимским (VI‑VII вв.) и Феодором Абу-Куррой (VIII‑IX вв.), а также догматико-ересеологический трактат Леонтия, схоластика Византийского (вторая половина VI в.) «О сектах». Публикация данных сочинений, впервые переведенных на русский язык (трактат Абу-Курры впервые переводится и на современный европейский язык), существенно уточняет и расширяет представление российских читателей о характере и существе полемики с монофизитами и некоторыми другими еретиками по вопросам христологии и церковной истории как в самой Византийской империи, так и за ее пределами.
Книга предназначена для богословов, философов, историков и всех, интересующихся судьбами Церкви.
От составителя
Настоящее издание содержит сочинения православных богословов, полемизировавших с монофизитами в разные периоды истории и при разных обстоятельствах. Леонтий Иерусалимский (VI‑VII вв.
[1]
), представлен двумя текстами: один написан в жанре догматических апорий, а другой является комментированным флорилегием, сопровождаемым апологией Халкидонского Собора и халкидонитов
[2]
. Другой автор — сирийско — арабский «мелькитский» богослов Феодор Абу — Курра (VIII‑IX вв.) — представлен полемическим трактатом философско — догматического характера, отстаивающим православную христологию. При всем различии исторических ситуаций, в которых были написаны эти сочинения
[3]
, авторы публикуемых текстов, помимо того, что они оба — православные халкидониты, полемизирующие, в данном случае, с монофизитами, имеют и еще нечто общее между собой. Богословское образование Феодора Абу — Курры, согласно целому ряду источников, проходило в Палестине, возможно, в монастыре св. Саввы
[4]
(здесь в VIII в. подвизался и куда более известный русскому читателю прп. Иоанн Дамаскин)
[5]
, а Леонтий Иерусалимский, как видно из его имени и из многих свидетельств в его сочинениях, жил и творил в Палестине. Было бы опрометчиво говорить о принадлежности обоих богословов одной «Палестинской школе» православного богословия, так как существование подобной «школы» (в отличие от Александрийской и Антиохийской) не является общепризнанным фактом (да она и не была как таковая институализирована), тем не менее, можно, наверно, говорить об определенной духовной и философско — богословской традиции, которой принадлежали оба богослова. Таким образом, русский читатель сможет познакомиться с сочинениями еще двух представителей этой традиции, отстоящих друг от друга по времени на несколько веков, но объединенных одной верой и наличием предельно артикулированного, в том числе и с помощью философского языка
[6]
и логики, «догматического сознания», которое выковывалось в непосредственной полемике с пользующимися также философской и логической аргументацией представителями других христианских исповеданий в пограничной для Ромейской империи Палестине
Помимо сочинений Леонтия Иерусалимского и Фе — Феодора Абу — Курры, мы публикуем перевод трактата VI в., известный под латинским названием
Публикуемые здесь сочинения на русский язык переводятся впервые и представляют несомненный интерес для всех, изучающих православное богословие и историю Церкви.
Леонтий Иерусалимский
Предисловие
Обращаясь к сочинениям выдающего православного богослова пост — Халкидонита, Леонтия Иерусалимского, мы сразу сталкиваемся с затруднением, преодолеть которое уверенно пока не удается. Речь идет о датировке жизни и деятельности Леонтия, которого одни исследователи считают автором первой половины VI в., современником императора Юстиниана, одним из тех, кто в полемике с монофизитами и несторианами отстаивал богословие Халкидона в преддверии V Вселенского Собора, другие же считают православным автором конца VI — первой половины VII в., возможно современником и даже соратником св. Софрония Иерусалимского. С датировкой второго знаменитого Леонтия, второго, наряду с Леонтием Византийским (произведения которого тоже датируются с немалым разбросом), связан один из наиболее интригующих сюжетов в истории патристических исследований. Мы не будем здесь подробно останавливаться на всех деталях споров вокруг «двух Леонтиев» и их наследия, отметим кратко лишь основные вехи этих споров, особенно имеющие отношение к публикуемым текстам. Подробнее с историей вопроса можно ознакомиться в соответствующих исследованиях, па которые мы ссылаемся ниже.
Проблема с датировкой трудов Леонтия Иерусалимского до недавнего времени не представлялась такой уж спорной. Почти единодушный научный консенсус второй половины XX в. состоял в признании Леонтия Иерусалимского богословом первой половины VI в. Однако не гак давно Дирк Краусмюллер опубликовал статью «Леонтий Иерусалимский, богослов седьмого века»
[8]
, в которой выдвинул целый ряд аргументов в пользу передатировки жизни Леонтия примерно на столетие. Краусмюллер обратился к аргументам Марселя Ришара
[9]
, который в споре с Фридрихом Лоофсом
[10]
отстаивал, что Леонтий Иерусалимский жил в первой половине VI в.; мнение Ришара и являлось господствующим в патристических исследованиях до появления статьи Краусмюллера.
Как отмечает Краусмюллер, Ришару принадлежит безусловная заслуга в отделении наследия Леонтия Иерусалимского от наследия Леонтия Византийского (Лоофс предлагал считать сочинения, дошедшие под именем Леонтия Иерусалимского, более поздними редакциями сочинений Леонтия Византийского, автора, как он считал, начала VI в.). Тем не менее, разбирая один за другим аргументы Ришара, выдвинутые против Лоофса, относительно датировки сочинений Леонтия Иерусалимского, Краусмюллер утверждает, что эти аргументы не достаточно убедительны. В свою очередь, основываясь на текстах Леонтия, он предлагает несколько доводов, главным образом историко — церковного и исторического характера, в пользу датировки дошедших до нас сочинений Леонтия Иерусалимского (в патристике они известны как трактат «Против монофизитов» (сам состоящий из «Апорий»
Для начала Краусмюллер отклоняет аргумент в пользу датировки Ришаром «Против монофизитов» первой половиной VI в. из‑за того, что в нем упоминается (см. PG 86, 1865С) Иоанн Скифопольский (епископ 536–550 гг.)
Далее Краусмюллер переходит к одному из самых интересных вопросов, поднятых еще в полемике Ришара против Лоофса, — отсутствию упоминания в «Против монофизитов» Эдикта Юстиниана «О трех главах», имеющему непосредственное отношение к вопросу о православности Халкидонского Собора, которую монофизиты ставили под вопрос из‑за участия в нем Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, полемизировавших некогда против св. Кирилла Александрийского (их‑то сочинения против св. Кирилла, наряду с Феодором Мопсуестийским и были осуждены и Эдикте). В самом деле, вопрос о православности Халкидона, несмотря на участие в нем противников св. Кирилла, обсуждается в трактате «Против монофизитов» Леонтия (см. 1877В). Тот факт, что при этом Эдикт не упоминается в сочинении Леонтия, служит Ришару одним из важных аргументов в пользу того, что трактат написан до первого официального осуждения Юстинианом «трех глав» (544 г.). Краусмюллер в ответ на это приводит пример, служащий, по его мнению, подтверждению того, что в более поздней про — халкидонитской полемике с монофизитами, скажем, в трактате
Против монофизитов
1.1769А Однако, поскольку мы встретились с их апориями, мы тоже выскажем им в ответ немногие из многих апорий и скажем им: «Если Христос познается единосущым и нам, и Отцу в отношении одной Его сущности, о которой вы говорите, то, значит, и мы единосущны Отцу — ведь, подобные одному и тому же в отношении одного и того же, подобны и между собой»
[37]
.
2. Они утверждают, что природа произошла из природ. Если они говорят, что она омонимична
[38]
прежним природам, то, разумеется, они не назовут ее ни Богом, ни человеком; если же, по их словам, она синонимична, то она точно будет одним из двух — ведь две [природы] одна другой не синонимичны, а значит, и эта [единая природа] будет или Богом, или человеком. Ведь если две [природы] одна другой не синонимичны, то синонимичное одной [из них], другой синонимично не будет. Ведь подобно тому, как неравное [одному из двух] равных неравно и другому из них, 1769В так и равное [одному из двух] неравных другому [из них] тоже неравно.
3. Если единение всегда сохраняется как существующее актуально — иначе говоря, как являющееся всегда одним — то что оно соединяет? Ведь с природой единения дело обстоит иначе, нежели с природой времени, тотчас исчезающей после возникновения. Ибо будучи (наряду с природой и временем) одним из [понятий, прилагаемых] к чему‑то, единение существует в соединяемых (evoujaevou;), пока они именуются соединенными (r]vco[aeva). Итак, оно всегда существует в каких‑либо соединяемых — поэтому, по причине этого отношения, они и именуются производным словом (naQ-<DVU[a<D<;) «соединенные». Если же из двух соединившихся природ поистине возникла, как они говорят, одна природа, то единение в дальнейшем иметь места уже не будет. Существует ли единение, при том что не соединяется двоица, которую будет соединять это единение, наблюдаемое по меньшей мере в двух [составляющих]? Для соединяемых [понятие] «одно» [понятия] «единение» уже не воспринимает — иначе оно одним не является; ибо став одним, оно более уже не нуждается в [понятии] «единения». 1772А Следовательно, либо их утверждение, что это есть одно, совершенно ложно, поскольку соединены две [части], либо не истинным окажется высказывание, что две [части] соединяются, ибо они уже стали одним. Потому и правильно мы говорим, что, если существует единение двух природ, то получается, скорее, одна ипостась, а не одна природа; ведь соединяемые части по природе являются двумя — в качестве соединяемых, а по ипостаси являются одной — в качестве соединенных.
4. У всякого целого, составленного из неподобных частей, природный эйдос каждой из двух частей будет иметь иное имя, нежели эйдос целого. Ведь человека — в смысле природного эйдоса — нельзя назвать ни просто телом, ни только душой, ни телом и душой, ибо смертность не присуща эйдосу ни того, ни другого, но, очевидно, присуща человеку. 1772В Следовательно, если Христос — ни Бог, ни человек, ни Бог и человек одновременно, но некоторый иной природный эйдос, то пусть они скажут, какой именно! Если эйдос сложного [целого] во всех отношениях тождествен эйдосам обеих сложенных [частей], то как он — в силу естественной причины — не будет равен им и по количеству?
