По пустынной выжженной солнцем местности шёл человек, жаркие лучи касались его тёмных волнистых локонов, опускавшихся до нешироких плеч. Странник, одетый в светлый хитон, сотканный из грубой материи, музыкальными тонкими пальцами легко касался суконной сумки, перекинутой через левое плечо. Его большие карие глаза, красовавшиеся на худом лице, очень сосредоточенно смотрели вдаль, изредка скользя по сторонам. Был жаркий полдень, дневное светило палило так, что воздух впереди плавился, а земля трескалась под сандалиями идущего. И ни одной живой души вокруг, пустыня никогда не зовёт к себе гостей. А если кто и отважился прийти без приглашения, она встретит его хуже злой мачехи. Светогорец, казалось, не замечал её гнева, шёл легко и свободно, передвигался, не придавая значения невыносимой жаре, чувству усталости, а также дающему о себе знать голоду. Он шагал ещё долго, пока не присел отдохнуть у стайки горячих белых валунов, обточенных ветром, и временим. Отерев молодое смуглое благородное лицо, странник скинул с себя суму, достав с её дна увесистую книгу в телячьем переплёте.

Светогорец хотел было открыть книгу, но его внимание привлёк чёрный взъерошенный ворон, вдруг слетевший с неба и опустившийся на макушку самого высокого камня.

Теперь падальщик пристально смотрел своими чёрными глазами прямо в лицо путника.

– Чего тебе понадобилось от меня, злой дух? – проговорил спокойным голосом светогорец, не отводя взора от неприятных глаз ворона.

Высокий крепкий мужчина в бархатном золочёном платье вошёл во дворец арейского папы, держась левой рукой за рукоятку своего меча, крепившегося на поясе. Он имел мужественную внешность пронзительные голубые глаза, аккуратный нос, красиво очерченное лицо с русой бородкой. Герцог был очень широк в плечах, что говорило о его недюжинной физической силе. Ему понадобилось много времени, чтобы пройти через длинные роскошные залы, убранство которых позавидовал бы сам король.

Потому что глава церкви жил подобно монарху, утопая в золоте и роскоши. Герцог, наконец, попал в самое сердце резиденции арейского дворца, где сам папа любил принимать посетителей. Его голубые глаза на худом лице встретились с глазами владельцем обители. То был небольшой грузный пожилой мужчина в гиацинтовой мантии, поверх которой свисало тяжёлое большое палящее солнце, усыпанное драгоценными камнями ярких притягивающих цветов. Седую голову главного служителя церкви покрывал высокий головной убор похожий на колпак так же из гиацинта. Папа сидел на резном троне украшенным золотой лепниной. Гость учтиво поклонился ему.

– Рад лицезреть вас, Ваше Святейшество, – почтительно произнёс он.

На лице великого служителя божьего не отобразилось ничего, его мелкие хитрые глазки пристально уставились на вошедшего, словно стараясь прочитать его мысли.