Работа видного финского историка Мауно Йокипии посвящена финско-германскому военному сближению и сотрудничеству на относительно коротком этапе европейской истории (март 1940 — июнь 1941 г.). Вопреки распространенной концепции «сплавного бревна» о якобы непроизвольном вступлении Финляндии в войну против СССР, солидная документальная основа исследования позволила автору прийти к выводу о сознательном и последовательном военно-политическом сближении Финляндии с гитлеровской Германией с целью нападения на Советский Союз.
Предисловие
В первом финском издании этой работы (1987 г.) история ее рождения и сам предмет исследования излагаются следующим образом. О вступлении Финляндии в войну в 1941 г. уже опубликована серия прекрасных монографий, в числе которых Barbarossa-suunnitelma ja Suomi Арви Корхонена (1961 г.), Välirauha Антони Ф. Аптона (1965 г.), Suomi puristuksessa 1940–1941 Хейкки Яланти (1966 г.), Suomenvalinta 1941 Ханса Питера Кросби (1967 г.), Sota-ajan valtioneuvosto Ханну Сойкканена (1977 г.) и наконец Suur-Suomen ääriviivat Охто Маннинена (1980 г.). Приступая к изучению этой же самой проблемы, следует, прежде всего, ответить на вопрос — ради чего это делается и что нового планируется привнести в уже имеющуюся литературу.
Во-первых, следует заметить, что создаваемая монографиями многоплановая картина еще не получила в Финляндии должного признания, поскольку в некоторых изданных работах до сих пор присутствуют устаревшие в научном плане воззрения. На страницах прессы, а также и на уровне обыденного сознания все еще бытуют старые представления, которые иногда даже сродни взглядам послевоенного времени, как будто по данной теме ничего не публиковалось. Поэтому до сих пор сохраняется потребность в прояснении исторической истины.
Главная проблема по-прежнему сводится к вопросу о том, в какой мере активность Финляндии оказала влияние на ее судьбы? Именно этот вопрос следует все более настойчиво ставить перед прежними и теми новыми источниками, которые нескончаемый поток времени вбрасывает в орбиту исследовательской работы. Для того чтобы прояснить закулисные факторы происходивших процессов, в данном сочинении использованы оригинальные материалы не только дипломатического ведомства, но и имеющие отношение, например, к развитию государственного управления, к гражданской и военной экономике, а также внутренней политике. Но все же самая важная «архивная прибавка», относящаяся к центральной проблеме, связана с более широким и полным, нежели ранее, привлечением документов военного характера. Материал, сгруппированный в соответствии с существовавшими направлениями в деятельности вооруженных сил, очевидно, наилучшим образом представит те организации, через которые в то время проходили те или иные дела. Точная привязка по времени крайне важна: существовало принципиальное различие в том, состоялось ли какое-либо событие, например, «до» или «после» начала официальных переговоров, «до» или «после» момента Барбароссы. Хотя значение военных документов общепризнанно — важные решения 1941 года в значительной степени рождались, минуя дипломатические каналы, по так называемой «военной линии» — эти источники сохранили свою информативность и в настоящее время. Дополнения к ним можно получить как в Германии, так и в Финляндии. На этот раз предметом целенаправленного изучения стали реальные детали германо-финляндского сотрудничества. Лишь на этом фоне практического взаимодействия можно точнее увидеть, каким образом следует оценивать многочисленные заявления общего характера. Приближение к истине шло, сказал бы, бихевиористически: поступки говорят сами за себя и лучше всего свидетельствуют, на чьей стороне мы на самом деле находились. Конкретные детали своим весом опрокидывают легковесные концепции, поэтому отказаться от изложения подробностей не представляется возможным. Тот, кто и после этого пожелает остаться на старых позициях, должен бы сначала задаться вопросом, почему архивы переполнены документами, на основании которых создается новая, более динамичная и более критическая, нежели ранее, картина.
Благодаря архивным документам, в каждой части и, надеюсь, в каждой главе данной книги стало возможным в конечном итоге от представлений, основанных только на имеющейся литературе, и сделать в исследовательском плане шаг вперед. Из текста заключения можно легче всего увидеть результаты этих усилий. Труд, потраченный на выявление и изучение источников, принес, по-моему, свои плоды на ниве, которая уже достаточно долго возделывалась моими предшественниками.
Своими корнями это исследование уходит к большой дискуссии о «теории сплавного бревна», состоявшейся зимой 1974/75 г. После моего издания истории финского батальона СС (1968) я получил многочисленные предложения выступить с докладами и опубликовать относящиеся к данной проблематике материалы. Моя первая статья из этой области увидела свет в ежегоднике, издаваемом учителями истории (1975). Как можно увидеть из списка литературы, впоследствии практически ежегодно публиковалось что-либо новое. Первую ознакомительную поездку в архивы Западной Германии я совершил при поддержке университета Ювяскюля летом 1975 г.
1. Общая ситуация
I. Финляндия после Московского мира
Время решений
Согласно финляндской форме правления, в случае войны президент мог передать принадлежащее ему право верховного руководства вооруженными силами страны другому лицу. Президент Каллио использовал эту возможность уже 30.11.1939 года, в день начала Зимней войны, назначив маршала Маннергейма главнокомандующим финской армией. 7 декабря президент специальным распоряжением точно определил его задачи и полномочия. «Отныне, — отмечает Куллерво Киллинен, — главнокомандующий становился независимым от правительства и в этом смысле приравнивался к президенту». После заключения Московского мира эти делегированные президентом полномочия в соответствии с конституцией следовало аннулировать, даже несмотря на то, что в стране сохранялось военное положение. Однако эти полномочия главнокомандующего отменены не были. Почему?
Причины лежали на поверхности и имели весомый характер. В Европе продолжалась война, и Финляндия, если учесть ее ситуацию, в любой момент могла оказаться втянутой в новый конфликт. И хотя действующая армия была достаточно быстро демобилизована уже к концу июня, хотели, чтобы многоплановая работа по организации обороны и реорганизации вооруженных сил направлялась твердой и опытной рукой. Если бы Маннергейм в это время оказался «на отдыхе», то в условиях нового кризиса ему было бы трудно в сжатые сроки овладеть всем комплексом проблем, тогда как пребывание в должности давало ему такую возможность. К тому же после Зимней войны Маннергейм находился в зените своей славы. Совершенно очевидно, что даже в самых широких политических кругах надеялись на продолжение им своих полномочий. В этом вопросе правительство оказалось вынужденным действовать на условиях Маннергейма.
Документы содержат мало сведений о том, что предпринималось в этой важной сфере, каким образом обходилась буква закона. Существовала, к примеру, возможность отказаться от прежней системы и учредить для Маннергейма особую влиятельную должность главнокомандующего, которая, находясь под началом президента, являлась бы высшей ступенью в военной иерархической лестнице страны. Именно так поступили в Швеции осенью 1939 г.
В качестве закулисных факторов, сыгравших свою роль, следует в первую очередь указать на смену министра обороны в марте 1940 г. Во время Зимней войны министр обороны Ниукканен превратился фактически в своего рода снабженца армии и не обладал серьезным влиянием. Будучи по национальности карелом и проголосовав против Московского мира, он вышел из правительства.
II. Экономика Финляндии и мировая война
Экономическая подготовка Финляндии к возможной войне в 30-е годы была незначительной. Она сводилась, прежде всего, к самообеспечению страны зерном и приобретению военного снаряжения. В 1929 г. был основан совет по защите экономики. В его недрах родилось несколько инструкций и планов, касавшихся организации нормирования, но их претворение в жизнь осталось незавершенным. Правда, летом 1939 г. был издан ряд законов о так называемых складах неприкосновенного запаса, но к их заполнению сумели приступить только с началом мировой войны. Торговля в связи с ухудшавшейся конъюнктурой 1939 г. также сократила накопление резервов. По сравнению с нынешним временем, когда развитые средства сообщения дают возможность поддерживать запасы сырья и оборудования на гораздо более низком уровне, положение Финляндии осенью 1939 г. было все же сносным. Подсчеты показали, что продовольственных резервов страны хватило бы на полгода, т. е. до весны 1940 г.
В соответствии с представлением совета по экономической защите (конец сентября 1939 г.) для руководства делами нормирования было учреждено министерство народного снабжения (МНС) со своими комитетами на местах. Начальный период деятельности МНС не отличался результативностью, что в значительной мере объяснялось либеральной экономической политикой правительства Финляндии, отношением к нормированию как к временной мере, связанной с чрезвычайными обстоятельствами. В результате нормированию подлежал минимум потребительских товаров.
Первоначальный план по использованию МНС для нужд армейского снабжения сразу же потерпел провал из-за трудностей практического характера. Но развитие событий быстро привело к расширению полномочий министерства, его аппарат разрастался и, в итоге, стал самым многочисленным среди остальных министерств государства, значение МНС выросло. Так, если до Зимней войны из продуктов питания нормированию подлежали только сахар и кофе, то в начале лета 1940 г. — хлеб и масло, с конца осени 1940 г. — мясо и молоко, весной 1941 г. нормирование распространилось на яйца и морскую рыбу, в 1942 г. — на картофель и табак. Спекулятивные цены МНС регулировало законами сразу же с осени 1939 г., арендную плату только с лета 1940 г. и заработки с февраля 1941 г. Все это требовало увеличения числа сотрудников министерства. И хотя Зимнюю войну удалось пережить с минимальным регулированием экономики, во время перемирия и нам пришлось поэтапно все в большей мере внедрять плановое начало и переходить к более сильному государственному руководству экономикой. Важным рубежом в этом смысле явился чрезвычайный экономический закон (6 мая 1941 г.), который содержал в себе ряд особых полномочий, необходимых для регулирования экономики кризисного времени.
Централизации способствовало и развитие внешней торговли. Ввиду того, что экономическая система нашего важнейшего торгового партнера военного времени — Германии была в высшей степени централизована и находилась под полным контролем государства, значение торгово-политического отдела финляндского МИДа, министерства народного снабжения, а также лицензионной комиссии Банка Финляндии в качестве руководителей и организаторов всей внешней торговли страны выросло уже во время перемирия и продолжало возрастать в последующие годы.
III. Проблемы вооружения армии
Поскольку после окончания Зимней войны в марте 1940 г. на европейском континенте продолжались военные действия и новая советско-финляндская граница, установленная по Московскому миру, была менее защищенной, чем прежняя, с демобилизацией финской армии не спешили. В конце марта 1940 г. под ружьем еще находилось 364 500 человек, в июне — 195 000 и в конце 1940 г. — 109 000 человек. Последний показатель втрое превышал норму мирного времени. Поддержание армейского контингента на высоком уровне в течение 1940 г. стало возможным благодаря призыву юношей младших возрастных групп на чрезвычайные сборы. Эта мера, однако, не могла носить долгосрочный характер и поэтому 24 января 1941 г. парламент принял новый закон о воинской повинности, увеличивший срок службы в регулярных войсках с одного года до двух лет. Закон действовал до конца 1945 г. и имел обратную силу по отношению к лицам уже находившимся на военной службе. Призывной возраст был снижен с 21 года до 20 лет, так что в 1940–1941 гг. на действительной службе одновременно находились мужчины трех призывных возрастов.
По приказу от 28 января 1941 г., регулярная армия мирного времени должна была насчитывать 75 000 человек, из которых 60 000 составляли призванные на действительную военную службу. Но поскольку численность последних в данный момент на 40 % превышала установленную норму, из этого «сверхнормативного» контингента были сформированы дополнительные подразделения.
Потеря территорий потребовала внесения корректив в систему территориальной военной организации. Приказом от 28 мая 1940 г. Маннергейм разделил страну на 16 военных округов, которые в свою очередь подразделялись на 34 шюцкоровских района. Каждый военный округ в случае войны формировал одну дивизию, количество которых по новой схеме теперь равнялось 16 вместо прежних девяти. С этой целью 100 000 мужчин, которые в довоенное время из-за экономии средств не прошли необходимой военной подготовки, получали ее в срочном порядке. В условиях военного времени штаб военного округа становился ядром штаба дивизии. На практике военные округа начали свою деятельность в начале июля 1940 г. В обязанности шюцкоровских районов вошли задачи прежней территориальной организации по призыву в армию. Положение о шюцкоровском районе вошло в силу 24 января 1941 г.
