Дождь зарядил с самого вечера. Если бы только дождь, так еще поднялся нешуточный ветер, сдувающий все на своем пути. Тревожно поскрипывали на крышах флюгеры, жалуясь на бесчинство ветра. Местами хлопали ставни и поскрипывали доски под напором ветра. Погода была отвратительной. Хороший хозяин собаку на улицу точно не выпустит. Хоть на дворе лето, здесь на севере, в Марлоне достаточно прохладно. Двое стражников шли по улице города, пытаясь закутаться в плащи. Получалось у них плохо. Ветер все норовил распахнуть полы, чтобы вырвать из‑под одежды остатки тепла. У каждого в руке было по копью, мешающему придержать плащи. Вся одежда основательно промокла, делая нахождение на улице еще более неприятным. В такие дни невольно приходится задуматься, так ли хороша доля стражника?

Вроде столица место, относительно спокойное без особых происшествий. Нет, конечно, место не совсем идеальное, а где лучше найти? Есть тут и воровская гильдия, даже две. Город между ними поделен, свои дела они решают промеж себя, страже хлопот не доставляя. Если обворуют кого, так этим специальные дознаватели занимаются — среди них даже маги есть. Иногда находят вора, иногда нет. Раз на раз не приходится. Хуже дела обстоят с гильдией убийц. За их проделки обычно стража нагоняй получает. По большей части достается стражникам из нижнего города. Здесь в верхнем городе относительно спокойно. На богачей редко кто покушается. Да и не шастают они ночью по улицам. Сидят себе в теплых домах за бутылочкой сладкого имрейского вина. В такую погоду, как сегодня, точно никого не встретишь. Бывает, еще наемники отличиться могут, ну это те, что совсем безбашенные. Порой берутся за дело, которое на грани интересов убийц, тогда только успевай за ними бегать. Наворотят дел, а расхлебывать все страже. Редко бывает такое, но Жирган два раза за последние десять лет сталкивался с такими. Один раз их ночная гильдия упокоила, чтобы другим урок был. Второй раз стража успела вмешаться, что спасло им жизни. Понаехали залетные, думают, что им здесь никто ни указ. Думают, раз меч держать умеют, да с арбалетом управляются, все им теперь дозволено. Как бы ни так — все в городе давно поделено, каждый знает свою территорию и к соседям не лезет. Как ни крути в столице относительный порядок. Вот на юге, ближе к землям темных, там да — подремать на дежурстве стражнику не получится. Вечно лезут поганые отродья в приграничные города. Там маги и инквизиторы не дремлют, постоянно кого‑то ловят. Поди, каждую неделю на костер безбожников посылают. Стражникам тоже достается, попробуй, недогляди — сам на костер, как пособник попадешь. С инквизиторами лучше не связываться. После большой войны набрали они силу немалую. Без них приграничью никак не справиться, темные лезут к нам постоянно. Поговаривают, что они армию готовят для нападения, но это больше слухи. Никто всерьез в такое не верит. Правда, армию королю приходится держать в боевой готовности постоянно. Пусть так, все же лучше, чем под гнетом темных жить. Темные отродья могут в своих землях хозяйничать, здесь место для верующих в Ирката — великого заступника.

Нога Жиргана, поскользнувшись на камне, стремительно взлетела вверх. Сам стражник, не удержавшись, приземлился пятой точкой в небольшую лужу. Грохот кольчуги и оружия погасил дождь с ветром, зато ругань долетела до напарника.

— Хватит ругаться. Под ноги лучше смотри, раззява, — недовольно проворчал он. Правда, пришлось говорить громко, чтобы расслышал напарник.

— Тебе‑то что? Не видишь, упал я. И вообще, в такую погоду ни одной души на улице не будет. Может, пойдем в караулку, посидим, согреемся?

Вначале ко мне стал возвращаться слух. Удивительно, но первое, что я услышал — треск дров в костре. С каждой минутой звуки становились отчетливей, я ясно слышал, как недалеко от меня справа трещат дрова, охваченные пламенем. Затем стал доноситься шум сильного ветра и дождя. Где‑то за пределами помещения дул сильный ветер с дождем. Я попытался пошевелить конечностями. Мне это удалось, правда, с двумя поправками. Первое — шевелиться я мог лишь слегка, что‑то сдерживало мои движения, возможно смирительная рубашка. Второе — тело было не мое. Я точно это понял по ощущениям. Я находился в чужом теле, собственно с поправкой на мою смерть другого ожидать не приходилось. Все произошедшее со мной я помнил очень отчетливо. Индонезия, автобус, падение, смерть, темный хищник, воспоминания никуда не делись. Оставался вопрос где я? Может связанный в психушке или на том свете в ожидании страшного суда? Чтобы прояснить ситуацию, нужно открыть глаза.

Свет огня в большом камине больно резанул по сетчатке, заставив прикрыть веки. Не стоило так резко распахивать глаза. Наученный неудачной попыткой, медленно приоткрываю веки. Я в комнате с каменными стенами, стою перед большим камином. По бокам от камина в удобных креслах расположились двое мужчин. В руке у каждого по бокалу, похоже, они неплохо проводят вечер. Одежда на них простого покроя, но какая‑то не современная, что ли. Одному на вид лет сорок второму под пятьдесят. Люди явно с достатком, знают себе цену и могут отдавать приказы. Это явно руководители. Точнее сразу сказать сложно. Мужчины молчали, с интересом меня разглядывая. Налюбовавшись мною, старший что‑то спросил меня.

— Тархаманг бонзард кургах, — или нечто похожее, разобрать слов я не мог. Язык мне абсолютно не знаком. Я недоуменно смотрел на мужчину. Тот расценил мое молчание по — своему. Поднявшись со стула, он подошел ко мне. Стоя в метре от меня, он повторил вопрос.

— Тархаманг бонзард кургах, — его взгляд не предвещал для меня ничего хорошего. Мне ничего не оставалось, как молчать, ведь я его не понимал. Мужчина нахмурился и сделал небольшой взмах рукой. Мою спину обожгло ударом плети. Из моего горла вырвался крик.

— Тархаманг бонзард кургах, — повторил вопрос мужчина с довольной ухмылкой. Что я могу ему ответить, если не понимаю языка. Отвечать пришлось, после нового удара плетью.