– Вот и последняя неделька перед началом учебы! – Кирилл подошел к откидному календарю и передвинул бегунок на 25 августа. – Время пролетело столь быстро, что даже не успел прочухаться. И почему так всегда – каникулы уносятся в туман вечности со скоростью курьерского поезда?

«В туман вечности!», – Кирилл на секунду запнулся. Что-то уж больно часто в последние дни он употребляет это выражение в разговорной речи, а это неправильно. Ведь ему совсем не хочется быть похожим на около-, на полу– и на совсем богемных пустышек, которые к месту и не к месту вставляют: «Как говорил старина Кант», «Исходя из философских концепций Ницше» и «Согласно мировоззренческим коллизиям эзотериков-практиков».

– Из тумана вечности явился эзотерик-практик и, сев в свой шикарный автомобиль, унесся медитировать в уютную бухточку на берегу залива! – Кирилл громко фыркнул и дал себе установку прямо сейчас пересмотреть навязчивый словесный оборот.

Один вдох, два – и желание щегольнуть художественным фразеологизмом пропало. Зато тут же пред мысленным взором Кирилла поплыли лица тех самых около-, и полу-, и совсем богемных сочинских знакомых, с которыми ему посчастливилось (или же не посчастливилось) столкнуться за последний месяц.

С двадцатого июля и по двадцать первое августа Кирилл гостил у Вари – в доме ее родителей, обосновавшись в отдельном флигеле. Семья девушки жила в просторном кирпичном особняке, подстать размерам особняка был и земельный участок – почти двадцать соток. Мама Вари увлекалась ландшафтным дизайном – каждый клочок земли она пускала в дело, высаживая цветы, мастеря многочисленные зеленые альпийские горки и прокладывая парковые дорожки. А флигелек Кирилла стоял в самом дальнем углу «райского сада» – так он лично для себя охарактеризовал результаты трудов Вариной мамы.

Понедельник 14–30 – 19-05

ИП Лекция 14–30 – 15-55

ТРМ Лекция 16–05 – 17-30

ПБ Семинар 17–40 – 19-05

Векторное изображение синусоидально изменяющихся величин

Рис. 5

– Кирилл, сыграешь сегодня в преф? – перед последней субботней парой («Гадалкой») к Кириллу подошел Вадик. – Втроем интересно, но вчетвером же лучше. А ты, считай, уже месяца два с нами не садился!

– Не, парни, не могу. – Кирилл вздохнул. – Я бы с удовольствием, но времени нет вообще. Сегодня планирую взяться за реферат по ТРМ – его уже во вторник сдавать, а у меня еще и конь не валялся!

– Ну, как знаешь! – Вадик раздосадовано повел плечами. – Кстати! Это, конечно, не мое дело, но как у тебя с Варей?

– А что? – Кирилл сразу насторожился. – Вроде, все нормально!

– Да ничего. – Вадик помрачнел. – Ты извини, если лезу не в свое дело. Забудь, короче!

Кирилл смотрел на фотографии, выданные ему Мариной. Две огромные ладони, испещренные линиями, морщинами, холмами и буграми.

Кириллу в очередной раз «повезло»: товарищи «отстрелялись» на практике, он же должен тратить свободное время. И объем предстоящей работы (подробного описания ладоней с точки зрения хиромантии) – листов десять, не меньше.

В дверь постучали – это оказалась Наталья:

– Привет! Пустишь на огонек?

– Конечно! Заходи. Как дела? – Кирилл провел Наталью на кухню и схватился за чайник.

– Вверх емкости! – Борис Александрович Раевский, торжественно одетый по случаю, поднялся со своего кресла с бокалом шампанского в руках. – В нашей семье сегодня праздник – мы наконец-то вновь смогли увидеть сына и не торопясь с ним поговорить. У Кирилла – каникулы, и он решил провести их вместе с нами. Ура!

На тост отца все дружно засмеялись, и особенно громко – дедушки и бабушки, которые специально по приглашению мамы прибыли в Москву – повидаться с внуком.

– А ничего смешного нет! – отец Кирилла постучал вилкой по тарелке. – Вам бы всё ржать! Впрочем, – Борис Александрович широко улыбнулся и легонько потрепал сына по волосам, – мы Кириллом реально гордимся и очень рады, что он попал туда, куда попал. И хотя мы до сих пор не знаем, куда именно, но по крайней мере можем строить предположения. И эти предположения говорят нам, что в будущем он без куска хлеба не останется.

– Не останусь. Если не вылечу или не съеду с катушек от такой нагрузки. – Буркнул Кирилл и нанизал сразу два дымящихся пельменя с начинкой из красной рыбы на вилку. Пельмени (по специальному заказу) весь вечер лепили мама и обе бабушки, и их получилось целое ведро.

– Брось! – после шампанского папа залихватски дернул водочки. Взрослые последовали папиному примеру и выпили: кто – вина, кто – шампанского, а кто и беленькой тоже. – Мы-то, слава богу, отлично знаем, какая у тебя работоспособность. Ты ведь даже в школе (несмотря на весь ее математический уклад) вообще почти не учился и тратил на домашние задания не больше двух часов в день.

– Да, прикольно было смотреть на Павла Ивановича, когда я доложил ему, что

увидел

. У него разве что челюсть не отвисла! – Кирилл ехал в метро и рассматривал окружающих его граждан. Практически у всех без исключения были хмурые напряженные лица – проблемы, проблемы, проблемы! Зато у Кирилла настроение было приподнятым. У него есть еще несколько дней халявы – пока не нагрузили ДЗ и рефератами, можно с парнями ударить по преферансу. Или просто несколько вечеров расслабляться одному – у себя.

От метро «Электрозаводская» до факультетской общаги – совсем недолго. Минут пятнадцать спокойного шага. Воздух свеж и наполнен ощущением приближающейся весны. Все-таки, заканчивается первая декада февраля, солнышко уже светит вовсю, и скоро, уже скоро из Африки в родные места вернутся ранние перелетные птицы – Слышь! Ты! – Кирилл обернулся и увидел трех парней (явно гопнического вида), которые приближались к нему сзади. – Постой-ка, фрайер!

– Ну! – он остановился, моментально концентрируясь и понимая, что убегать бесполезно. И, судя по всему, пытаться спокойно договориться с этими ребятами – тоже бесполезно.

– Дай-ка закурить! – троица окружила Кирилла – один даже попытался зайти сзади. Но Кирилл быстро сделал несколько шагов в сторону и оказался вне кольца. Первое правило – соблюдать нужную дистанцию.

– Что ты бежишь, как задница? – главным наезжающим, понятно, был вожак. – Стоять! – гопник попытался грозным рыком нагнать страху на Кирилла. Впрочем, наверное, это гопнику казалось, что его рык звучал грозно – а на самом деле визгливо и даже немного по-бабски.

«Относительно-безотносительно направления исследований, результат, наверняка, с большой толикой вероятности, превзойдет установленные техническим заданием параметры, если испыту́емый правильно воспользуется методичкой и пустит в ход наработанный многолетней практикой математический аппарат, позаимствованный у лектора-профессора».

«Формальный научный стаж – это ничто без овладения штангенциркулем (или коловоротом, закрепленном на микроскопе под установленным углом), ничто без помощи старшего товарища, подающего дельный совет через равные промежутки времени с равной скоростью и силой воздействия, ничто без привлечения квадрированных множителей ума, возведенных в степень N интеллекта».

Кирилл стоял напротив кафедральной (РЛ-2) стенгазеты и читал «Колонку юмора от будущих академиков». Кое-что ему нравилось, хотя некоторые шутки он находил весьма посредственными, если не сказать – тупыми.

Впрочем, чувство юмора у каждого свое, здесь общих критериев нет и быть не может, и если кому-то что-то не нравится, это вовсе не значит, что и другие воспримут искомый материал в штыки.

– Как жизнь, Кирюха? – к нему сзади подошли Селиван и Урман – неразлучная парочка друзей (первый – из Екатеринбурга, второй – из Челябинска). Они жили в общаге и имели в группе репутацию знатных шалопаев, которые непонятно как сдают экзамены и зачеты и непонятно как переходят из одного семестра в другой. – Все нормально? Курить пойдешь?

– Не то чтобы я утверждаю, что весенняя сессия легче зимней – нет, это совсем не так. Но тот поразительный и необъяснимый факт, что воспринимается она именно легче, никто оспаривать не будет! – Кирилл сидел у себя на кухоньке, пил чай и читал толстенный конспект по иноземной психологии. Из всех факультетских предметов этот давался ему сложнее всего. И даже сложнее ТРМ под предводительством мадам Ивановской.

– Да, солнце светит, птички поют, и некоторые особо умные доценты с кандидатами (и даже с докторами) считают, что мы способны одолеть полный курс психиатрической медицины всего лишь за год – притом, что сами к медикам никак не относимся. Кроме Кати, конечно! – Кирилл грустно посмотрел на бесконечные перемежающиеся термины типа: «делирий, моторная задержка, психалги́я» и передернулся всем телом. – И зачем, спрашивается, под соусом ИП впихивать в нас психиатрию? В самой что ни на есть кондовой научной форме?

Этот вопрос мучил его уже почти год, и утешало только одно – со следующего семестра, как обещал Пургин, они перейдут уже непосредственно к психологии! Но для этого (да, это обязательно!) нужно сначала набраться знаний – «чтобы впредь разговаривать с преподавателем на одном языке».

– Сдается мне, что придется зубрить, зубрить и еще раз зубрить! Несмотря ни на какое солнышко и прочие радости жизни! – Кирилл ткнул кулаком в конспект. – И ведь никто не оценит моего скромного невидимого подвига во славу факультета и во славу всех его обитателей!

– Пойду лучше на кровать. Так удобнее! – Кирилл взял тетрадь и направился в комнату, но на полдороги остановился. – Жгучее желание позвонить Маше внезапно прямо-таки обрушилось на него, и Кирилл почувствовал – звонить нужно именно сейчас, в эту секунду. Он не тормозил. Быстро метнулся к тумбочке за заветной визиткой и набрал с мобильника номер девушки.

– Ну что, дамы и господа студенты! Поздравляю вас с окончанием очередного семестра и выходом на сессию!

– Ура, ура, ура! – гаркнули Вадик и Лешка, и Кирилл их поддержал. Девушки громко засмеялись, а Толкачев шутливо поклонился и приложил руку к сердцу.

Таким нарядным замдекана они еще не видели. Сегодня Георгий Сергеевич предстал перед ними подлинным «магистром магических наук»: он накинул на плечи длинную пурпурную мантию и надел на голову квадратную магистерскую шляпу («квадратную академическую шапочку» – если придерживаться общепринятого названия в русском языке).

На груди Толкачева висела толстая цепь из серебристого металла, поддерживающая ромбовидный знак с изображением пикирующего кондора. В общем, вид у замдекана был впечатляющим.

– Прежде чем перейти непосредственно к нашим баранам, – Георгий Сергеевич прошелся туда-сюда по аудитории, – хочу поделиться с вами немного личным. Меня тоже можно поздравить! На днях решением расширенной коллегии Российской Академии Самопознания и Сопутствующей Внешней Мистики мне присвоена научная степень Доктора паранормальных наук 1-й категории с правом ношения Знака Кондора! Одновременно мне придается ранг шестой ступени познания: «СМ – Создающий магию» и право серебряного вензеля на визитке!