Большинство из нас до сих пор неосознанно воспринимает всемирную историю через призму марксистской схемы

общественно-экономических формаций (ОЭФ)

.

У нас марксизм уже лет двадцать как официально низвергнут со своего пьедестала. Но идеи Маркса продолжают жить. Во время последнего экономического и финансового кризиса неожиданно начался «ренессанс» марксизма, что проявилось в увеличении числа публикаций по экономическому учению

К. Маркса,

появлении «Капитала» и других произведений Маркса на полках книжных магазинов, росте интереса студентов к теориям Маркса. Безусловно, марксизм - существенно более «тонкое» в интеллектуальном смысле учение, чем разные кондовые идеологемы неолиберализма, монетаризма и «прогресса», которые обрушивались на наши головы в течение двух десятилетий и которые, как нам кажется, не смогли прочно укорениться в общественном сознании. Именно поэтому мы уделяем повышенное внимание марксизму, как мировоззрению, которое глубоко засело в подсознании старшего и среднего поколений.

Мы вынуждены напомнить читателю некоторые азы марксизма для того, чтобы продолжить наш разговор. Упомянутая нами ОЭФ - совокупность «экономического базиса» и «надстройки». «Экономический базис» - система экономических отношений между людьми по поводу производства, обмена, обращения и потребления продукта трудовой деятельности. «Надстройка» - система отношений (и норм отношений) между людьми в сфере культуры, политики, права, идеологии и религии. «Базис» в этой конструкции первичен, «надстройка» - вторична, зависит от существующих в обществе экономических отношений. Согласно этой схеме, история человечества представляет собой последовательную смену общественно-экономических формаций: первобытно-общинного строя, рабовладельческого, феодального, капиталистического и коммунистического. «Двигателем» исторического процесса выступает «развитие производительных сил», которое ведет к изменению сначала «экономического базиса», а затем «надстройки» и всей формации.

Маркс занимал позицию воинствующего материалиста и потратил немало сил, времени и бумаги для нападок на религию, для того, чтобы скинуть с нее покров «таинственности». Мысль его предельно проста: религия - «продукт» производственных отношений или даже - «продолжение», «форма» производства. Вот пример его рассуждений на тему «производство и религия»: «Религия, семья, государство, мораль, наука, искусство и т.д. суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону»

Как известно, К. Маркс мало что придумывал нового. Он был прекрасным компилятором, заимствуя идеи у своих предшественников и своих современников. Об этих компиляторских способностях классика марксизма прекрасно свидетельствует его ревнивый последователь

В. И. Ленин

в своей известной статье «Три источника и три составные части марксизма»

[4]

. Вот и учение об ОЭФ у Маркса также «заимствованное». Принадлежит оно французскому социалисту-утописту

Сен-Симону

(1760-1825). Марксу идея французского социалиста о формациях понравилась, так как «работала» на его идеи о «прогрессивности» капитализма по сравнению с эпохой «мрачного» феодализма и о «неизбежности» победы коммунизма

[5]

. Вот что пишет об этом «заимствовании» наш современный русский философ

Ю. Бородай:

«При внимательном рассмотрении вопроса обнаруживается, что историческая последовательность формаций - это запущенная в оборот Сен-Симоном кабинетная схема поступательного прогресса от рабского, крепостного, наемного - к свободному социалистическому труду. Эту схему в партийно-пропагандистских (но не исследовательских!), использовал и Маркс, и особенно Энгельс»

[6]

.

Сегодня обнаруживается все больше материалов, появляется все больше исследований, из которых следует, что Маркс сам не особенно верил в схему истории, базирующуюся на «железной» последовательности смены общественно-экономических формаций. В частности, Маркс постоянно внушал русским народникам и социалистам, что Россия неизбежно должна пройти через «горнило» капитализма, что прямой путь к социализму для нее заказан. Вместе с тем по архивным материалам становится понятно, что Маркс считал возможным развитие России по некапиталистическому пути на основе ее сельской общины. Однако Маркс, как политически ангажированный писатель и «ученый», не мог об этом говорит вслух. Ему надо было любыми правдами и неправдами втянуть Россию в лоно капитализма

[7]

.

Однако данная картина исторического процесса - слишком большая абстракция, упрощение и откровенное искажение.

Во-первых, марксизм не может внятно объяснить, каким образом

Во-вторых, те же самые «производительные силы» у классика марксизма оказываются главным критерием

Чтобы получить реальное представление о мировой истории, векторе развития человечества, устройстве общества, нам придется отойти от привычных представлений, базирующихся на марксистском материалистическом учении об общественно-экономической формации. Для этого нам надо эту самую формацию поставить с головы на ноги. Тогда мы получим модель общества, которую условно можно назвать

«общественно-духовной формацией».

Эта модель также состоит из двух элементов - базиса и надстройки. Только в качестве базиса общества выступает

духовное состояние общества

, а надстройки -

все общественные отношения - экономические, политические, правовые, а также культура, государство и иные общественные институты.

Понятие «общественно-духовная формация» - синоним более распространенного сегодня понятия -

«цивилизация»

.

Основы учения о цивилизации заложил наш русский ученый

Н. Я. Данилевский

(1822-1885), автор известной книги «Россия и Европа». У Данилевского еще не было термина «цивилизация», он использовал термин «культурно-исторический тип». Через несколько десятков лет после Данилевского работы по истории человечества как процессу смены одних цивилизаций другими появились за рубежом

(Арнольд Тойнби, Освальд Шпенглер).

[12]

Современный отечественный исследователь

О. А. Платонов

определяет понятие цивилизации так: «главная форма человеческой организации пространства и времени, выражающаяся качественными началами, лежащими в особенностях духовной природы народов, составляющих самобытный культурно-исторический тип. Каждая цивилизация представляет собой замкнутую духовную общность, существующую одновременно в прошлом и настоящем и обращенную в будущее, обладающую совокупностью признаков, позволяющих классифицировать ее по определенным критериям. Цивилизация не равнозначна понятию “культура” (хотя они нередко ошибочно отождествляются). Так, последняя представляет только конкретный результат развития внутренних духовных ценностей цивилизации, имея строгое ограничение во времени и пространстве, т.е. выступает в контексте своей эпохи. Разделение человечества на цивилизации имеет не меньше значение, чем разделение на расы. Если расы представляют собой исторически сложившиеся разновидности человека, имеющие ряд наследственных внешних физических особенностей, которые образовались под действием географических условий и были закреплены в результате изоляции различных человеческих групп друг от друга, то принадлежность к определенной цивилизации отражала исторически сложившийся духовный тип, психологический стереотип, закрепившийся в определенной национальной общности вследствие особых исторических и географический условий жизни и генетических мутаций. Если принадлежность к расе выражалась в цвете кожи, строении волос и ряде др. внешних признаков, то принадлежность к цивилизации выражалась прежде всего во внутренних, духовных, религиозных, психических и психологических признаках, самодовлеющих духовных установках»

Если мы отойдем от выше описанной схемы описания общества как общественно-экономической формации, то увидим следующее: Древний мир (особенно Древний Рим) и современное капиталистическое общество имеют много общего. В частности, для них характерно

Подобное сочетание не является случайным. Если попытаться дать объяснение поразительному сходству общества Древнего Рима и современного капиталистического общества, то наш ответ будет очень коротким:

Понимание органической связи рабства и капитализма подталкивает нас к тому, чтобы мы внимательнее присмотрелись к тому Древнему миру, который в учебниках принято называть «рабовладельческим строем».

Возвратимся к Марксу и его схеме «общественно-экономической формации». Никаких «чистых» формаций в истории не было. В любом обществе в любой момент времени можно видеть

сосуществование элементов многих форм экономических отношений («способов производства»).

Считается, что XIX век - это эпоха «классического капитализма». Но в это время в колониях таких «капиталистических» стран, как Великобритания, Франция, Голландия, Бельгия, Португалия, число настоящих (без кавычек) рабов было на порядок больше, чем число занятых во всех отраслях экономики метрополий. Да что там рабы колоний! В Соединенных Штатах до 60-х гг. XIX века рабов было больше, чем наемных работников. Ю. Бородай пишет: «В первой половине просвещенного XIX столетия (до 1864 года) в буржуазных США рабов было больше, чем в Древнем Египте, Греции и Римской империи, вместе взятых»

[15]

. Сегодня на дворе «просвещенное» XXI столетие. Но в нынешней Африке, которая интегрирована в мировое капиталистическое хозяйство, можно встретить почти полностью легализованное рабство, причем наметилась тенденция к увеличению его масштабов и полному выходу из «подполья».

Никто не ставит под сомнение, что мы сегодня живем при капитализме (наши власти, правда, не любят слово «капитализм», заменяя его совершенно бессмысленным словосочетанием «рыночная экономика»). Но в то же время никто не может оспорить очевидный факт: в пределах нашей страны, особенно на Северном Кавказе, существует самое настоящее рабовладение (правда, в отличие от Африки, пока нелегально)

[16]

.

И в то же время в Древнем мире наряду с рабовладением (частное, а иногда государственное право собственности на людей, работников) существовал капитализм, образуя причудливые сочетания того и другого. Более того, рабы в так называемых «докапиталистических» ОЭФ составляли, как правило, далеко не основную часть населения. Вот что по этому поводу пишет Ю. Бородай: «Конечно, и до капитализма все традиционные общества знали так называемое “патриархальное рабство” (дворцовые слуги больших господ, наложницы, евнухи, личная гвардия и т.д.), но что касается производства, то все эти общества, как правило, держались на труде самостоятельных производителей - крестьянских и ремесленных общин (редкие исключения - такие эпизоды, как, например, производство рабами товарного хлеба для римской армии на сицилийских плантациях). И только капитализм начинает с подлинно массового производственного применения рабского труда на своих колониальных плантациях и в горном деле. Та же самая картина и с крепостничеством - в странах, втянутых в систему мирового рынка, но сохранивших свою независимость и элементы традиционной структуры»

На сосуществование в одном обществе разных «способов производства» (или «хозяйственных укладов») обращали внимание многие исследователи, о существовании которых нам было не положено знать в эпоху торжества марксизма

«Денежная цивилизация» - определенный тип общества, который существует в истории человечества на протяжении нескольких тысяч лет. За много веков не раз менялись внешние формы этого общества. С точки зрения политического устройства это могут быть монархии и республики, деспотии и демократии, диктатуры и парламентские правления, империи и национальные государства, конфедерации и унитарные государства и т.п. Совершенно разной может быть материальная культура, используемая в обществе техника: от сохи до компьютеров, от водяной мельницы до атомных реакторов, от колесницы до сверхзвуковых пассажирских самолетов и т.д. Разными могут быть господствующие в обществе официальные религии: язычество античного мира, иудаизм, ислам, христианство в разных его конфессиональных вариантах, конфуцианство и иные восточные религии, атеизм как своеобразная форма религиозного сознания и т.п. Но при этом все эти общества имеют сходство, которое не всегда бросается в глаза. Общими признаками этих обществ являются:

1.      Стремление части общества к накоплению богатства, при этом накопление богатства превращается в цель жизни для представителей этой части общества. Под богатством понимается совокупность имущества, превышающая жизненные потребности человека («достаток»).

2.      Соответственно, накопление богатства превращается в непрерывный, бесконечный процесс.

3.      Деятельность по накоплению богатства в обществе представляет собой не единичные случаи, а носит массовый характер, что ведет к качественным изменениям («мутациям») во всем обществе.

4.      «Мутации» прежде всего связаны с изменением сознания большей части общества: люди, независимо от их фактического имущественного положения, приобретают желание накапливать богатство. Изменения сознания влекут за собой изменения социального поведения. Отношения взаимопомощи и сотрудничества заменяются отношениями конкуренции и стяжательства.

«Хрематистика» - это не тип общества, а лишь определенный вид человеческой деятельности. «Хрематистика» - термин, который был введен в оборот философом античности

Аристотелем

[20]

.

С помощью этого термина он пытался дать характеристику некоторых видов деятельности, принципиально отличных от деятельности экономической. А экономическую деятельность и экономику незадолго до него определил другой греческий философ -

Ксенофонт

(430-354 гг. до н.э.).

Экономика

- греческое слово (oikos - дом, хозяйство, nomos - правило), означающее в буквальном смысле правила управления домашним хозяйством. В более вольной интерпретации под экономикой на протяжении более двух тысячелетий после Ксенофонта понималась созидательная деятельность, направленная на удовлетворение жизненно необходимых потребностей человека. Так вот экономике Аристотель противопоставил

«хрематистику» - искусство накапливать богатство и делать деньги.

При этом Аристотель обращал внимание, что для людей, вставших на путь хрематистики, накопление становится

бесконечным,

богатство как цель не имеет предела. Согласно Аристотелю, основные виды деятельности, укладывающиеся в понятие «хрематистика», - ростовщичество и спекулятивная торговля.

Ростовщичество - предоставление денег в рост или под процент. Аристотель писал в «Политике»: «Так как хрематистика расположена рядом с экономикой, люди принимают ее за саму экономику; но она не экономика. Потому что хрематистика не следует природе, а направлена на эксплуатирование. На нее работает ростовщичество, которое по понятным причинам ненавидится, так как оно черпает свою прибыль из самих денег, а не из вещей, к распространению которых были введены деньги. Деньги должны были облегчить торговлю, но ростовщический процент увеличивает сами деньги. Поэтому этот вид обогащения самый извращенный».

Спекулятивная торговля - продажа товаров по «несправедливым» ценам

[21]

, причем ради «делания денег». Аристотель говорит, что торговля изначально не принадлежала к хрематистике, обмен распространялся лишь на предметы, необходимые для продавцов и покупателей. Это была меновая торговля. Но уже для меновой торговли потребовались средства обмена, называемые деньгами. Аристотель писал: «В силу необходимости, обусловленной меновой торговлей, возникли деньги». С изобретением денег меновая торговля начала трансформироваться в товарную торговлю, при которой деньги из средства обмена стали превращаться в цель. Торговля стала превращаться в хрематистику, то есть искусство делать деньги. Проводя такие рассуждение, Аристотель приходит к выводу:

Во времена Ксенофонта и Аристотеля хрематистика уже существовала, философы не могли сконструировать понятие «хрематистика» в отрыве от опыта реальной жизни. По некоторым данным, Ксенофонту слово «хрематистика» также было знакомо, однако он считал это явление жизни малозначимым, не придавал ему особого значения. А вот Аристотель увидел в склонности некоторых людей к накоплению богатства и страсти «делать деньги» реальную угрозу существованию общества и боялся, что «хрематистика» может привести к «мутации» (качественному изменению) всего общества. Правда, названия такому обществу Аристотель не дал. Но очевидно, что речь могла идти о «денежной цивилизации». Еще в Средние века западноевропейская наука (которая в те времена сосредоточивалась в католических монастырях и в основном была представлена разными школами схоластов) с большим пиететом относилась к философии Аристотеля. В том числе сохранялось четкое понимание различий между «экономикой» и «хрематистикой».

То общество, которое сложилось на Западе в XVI-XVIII вв. и существует в настоящее время, можно назвать с полным основанием «обществом хрематистики». Однако и зарубежные, и отечественные историки, экономисты, социологи и философы предпочитали и предпочитают называть это общество по-другому: «капитализм», «буржуазное общество», «общество Нового и Новейшего времени»

Напомним, что слово «капитализм» было введено в обращение не так давно - в XIX веке. Оксфордский словарь утверждает, что впервые слово «капитализм» использовал английский романист

Уильям Теккерей

в 1854 году. Считается, что по-настоящему популярным слово «капитализм» стало в 1867 году, после выхода в свет первого тома «Капитала»

Карла Маркса.

Маркс действительно часто использовал слова «капитал», «капиталистический», «капиталист». Вместе с тем слово «капитализм» он применял редко

[23]

, предпочитая термины «буржуазный строй», «буржуазное общество», «буржуазный способ производства», «капиталистический способ производства» и т.п.

А вот по мнению французского историка экономики

Ф. Броделя

впервые слово «капитализм» для обозначения определенного типа экономики употребил французский социалист

Луи Блан

в середине XIX века; примерно в это же время этим словом стал пользоваться другой французский социалист - П. Ж. Прудон. Однако это были единичные случаи использования слова. Тот же Бродель полагает, что слово «капитализм» стало по- настоящему популярным после выхода в 1902 году книги немецкого экономиста и социолога

Вернера Зомбарта

под названием «Современный капитализм»

[24]

. У нас есть сомнения в верности данного заключения маститого французского ученого. По нашим данным, российские марксисты уже в конце XIX века активно использовали слово «капитализм» в своей партийно-политической деятельности. Достаточно в качестве примера привести выпущенную В. И. Лениным (под псевдонимом Владимир Ильин) в 1899 году книгу под названием «Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности»

[25]

.

Более или менее широко и активно слово «капитализм» в политической и научной литературе на Западе использовалось всего несколько десятилетий. В СССР термин активно использовался на протяжении всех десятилетий существования советской власти - как в научных, так и пропагандистских целях. Несколько поколений советских людей изучали в вузах в качестве обязательной дисциплины «Политическую экономию капитализма». Советские обществоведы «по полочкам» и «косточкам» разложили весь капитализм. Все формулировки и определения, относящиеся к категориям капитализма, были с ювелирной точностью выверены, и никакие «импровизации» и «творчества» в области политической экономии капитализма не приветствовались. Приведем утвердившееся в СССР определение капитализма из Большой советской энциклопедии:

Мы еще будем анализировать с разных сторон капитализм, поэтому воздержимся сейчас от детального комментирования и анализа данного определения. В целом с ним (с некоторыми оговорками

а) отчуждение свободного работника от средств производства (земля, орудия производства, сырье);

«Профессиональные экономисты» стали активно подыскивать синонимы «неприличного» слова «капитализм». На смену ему стали приходить различные словосочетания; сегодня «естественный отбор» выдержали термины:

«рыночная система», «рыночная экономика», «рыночное хозяйство»

и т.п. Вот как описывает этот процесс «научных» поисков Дж. Гэлбрейт: «Были начаты поиски неопасной альтернативы термину “капитализм”. В США предприняли попытку использовать словосочетание “свободное предпринимательство” - оно не прижилось. Свобода, подразумевавшая принятие свободных решений предпринимателями, не являлась убедительной. В Европе появилось словосочетание “социал-демократия” - смесь капитализма и социализма, сдобренная состраданием. Однако в США слово “социализм” вызывало в прошлом неприятие (да и в настоящем это неприятие осталось). В последующие годы стали использовать словосочетание “новый курс”, но все же его слишком отождествляли с Франклином Делано Рузвельтом и его сторонниками. В итоге в научном мире прижилось выражение “рыночная система”, так как оно не имело негативной истории - впрочем, у него вообще не было истории. Вряд ли можно было отыскать термин, более лишенный всякого смысла...»

[30]

С самого начала «реформ» в нашей стране термины «рыночная система», «рыночная экономика» оказалось самыми употребительными. Ведь «вдохновить» бывших советских людей на строительство «светлого капиталистического будущего» по целому ряду причин (читателю, надеюсь, понятных) было сложно или даже невозможно. К слову «капитализм» в наших условиях «неполиткорректные» граждане начнут добавлять всякие «нехорошие» определения типа «криминальный», «бандитский», «компрадорский», «колониальный» и т.п.

Идеологи «реформ» с самого начала наложили «табу» на употребление слова «капитализм». Для «нейролингвистического программирования» сознания (зомбирования) наших людей стали использоваться благозвучные термины: «рынок», «рыночная экономика», «рыночная система». В современных учебниках по экономике вы можете вообще не обнаружить слова «капитализм», зато термин «рыночная экономика» встречается на каждой странице, иногда несколько раз. При этом смысл термина толком не объясняется.

Между тем термин «рыночная экономика» не менее абсурден, чем «капиталистическая экономика». О том, что мы имеем не экономику, а «хремаcтику», выше уже говорилось. Но никаких признаков «рынка» мы также не наблюдаем ни в «самой рыночной» стране мира - США, ни у себя дома. Важнейшим признаком рынка, как нам объясняют учебники по «экономике», является конкуренция, которая обеспечивает «автоматическое» («стихийное») формирование цен. Последние являются «равновесными», «справедливыми» и т.п. При рыночных отношениях продавцы и покупатели имеют свободу (и возможность) выбора контрагентов, право прямого общения между собой и т.п. и т.д. Не хочу утомлять читателя пересказом учебников по «экономике», но лишь задам вопрос: «Где вы видели такой рынок?»

Отвечу: такого рынка давно уже нет нигде в мире. Может быть, он был во времена Адама Смита, а может быть, даже до него. Рынок, так же как и экономика, давно «умер». Главная причина его «смерти» в том, что

Вообще на роль термина, который может более или менее точно отразить сущность современного западного общества, претендует целый ряд слов и словосочетаний. Вполне вероятно, что они лишь дополняют друг друга, раскрывая ту или иную сторону «денежной цивилизации».

В начале прошлого века весьма популярным стал термин

«мамонизм».

Например,

Макс Вебер

использовал это слово в своей известной работе «Протестантская этика и дух капитализма» для описания духа наживы в капиталистическом обществе. Наш русский философ

Николай Бердяев

в работе «Новое средневековье» писал: «Мамонизм стал определяющей силой века, который более всего поклоняется золотому тельцу». Однако слово «мамонизм» в этих случаях было лишь хлесткой публицистической фразой. А вот после окончания Первой мировой войны, которую, как известно, Германия проиграла, среди немецких философов, социологов и политиков слово «мамонизм» стало пропагандистским термином с вполне конкретным смыслом. Во-первых, это дух наживы. Во-вторых, это прежде всего ростовщичество. В-третьих, носителем указанного духа является еврейство, которое поставило немцев в положение угнетенного им народа. Сущность мамонизма довольно подробно описали

Рудольф Юнг

и

Готфрид Федер.

Последний включает в понятие «мамонизм»: 1) международную плутократию, или «Золотой интернационал», где господствуют евреи; 2) умонастроение этой международной плутократии; 3) всеобщее стремление к наживе, охватившее широкие слои народа. Федер в своей работе «Сломать кабалу процента!»

[31]

пишет: «Созидательный, творческий труд сделался рабом, а хитроумно-хищнический, вечно подвижный иудейский ростовщический дух владычествует над миром». «Ссудный капитал настолько могущественнее промышленного капитала, что великие денежные силы могут быть побеждены только посредством сокрушения процентной кабалы». Отношение ссудного капитала к крупному промышленному капиталу, по подсчетам Федера, составляет 20:1. В сферу действия процентной кабалы, как утверждает Федер, попадают вся сфера кредитных отношений, все банковское дело, биржевые операции. Эти рассуждения нашли отражение в программе национал-социалистической партии. В разделе, который именовался «Сокрушение процентной кабалы», выдвигалось требование «огосударствления всей денежной и кредитной системы... создание государственной системы безналичных расчетов».

А вот после Второй мировой войны достаточно часто в литературе стало встречаться сравнение капитализма и фашизма. Основная мысль публикаций подобного рода: а) капитализм неизбежно порождает фашизм; б)   если капитализм - в основном характеристика экономического строя, то фашизм представляет собой политическую сторону этого строя. Вот, например, американский общественный деятель

Но вот как определял фашизм

-        сращивание государства и крупнейших корпораций (монополий);