Корабль пел песню о красоте порядка, о гармонии сфер. В мелодии отражались молчаливая невозмутимость его движения сквозь пространство, симметрия его форм, синхронное функционирование всех его систем. Но Кош, погруженный в эту мелодию, был встревожен.

Ураган ширился.

Еще не так давно силы хаоса действовали только на своей древней родине — За'ха'думе. Сейчас эта планета по-прежнему была их цитаделью, а они тем временем распространили свое влияние более чем на десяток планет в ближайших звездных системах.

Кош, погрузившись в песню корабля, изменил ее мотив, заставив корабль замедлить скорость и осторожно приблизиться к четвертой планете системы Тенотк. Кош посещал это место незадолго до окончания последней войны с извечным врагом. Планета представляла собой красный шар, летящий в черном космическом пространстве: ледяная бесплодная пустыня, непригодная для жизни. Тем не менее, Кош оставил там зонд. Шло время, и зонд наблюдал за происходившими на планете разительными изменениями.

Вскоре после того, как зонд начал свои наблюдения, на планету опустился гигантский корабль — орудие терраформирования, отправленное извечным врагом. Он был одним из многих кораблей, посланных к планетам соседствующих с За'ха'думом звездных систем. Корабль, предназначенный для того, чтобы создать на планете привычные для врага и его союзников условия. Наконец-то они осознали, что, сосредотачивая все свои силы на одной-единственной планете, они делают себя уязвимыми.

Всего несколько недель тому назад Гален распаковал свои вещи. Сейчас он снова собирался в путь, на этот раз навсегда. Им с Элриком предстоит покинуть Суум. Они улетят вместе с магами.

Странное это занятие — сборы. Собираться — значит, вообразить себя в другом месте, занятым другими делами, подумать, какие вещи окажутся необходимыми или полезными в тех обстоятельствах. Но Гален не мог представить себя где-либо в другом месте, подумать о каком-либо занятии. Мысленная картина не формировалась, мозг отказывался рисовать ее.

Гален припомнил, как собирался в прошлый раз, готовясь к полету на Зафран 8, как прикидывал, насколько нужной может оказаться та или другая вещь и много ли места для нее потребуется. Однако сейчас он не мог отличить одной вещи от другой. Все казались ненужными, он не мог представить, для чего они могут понадобиться. Галену было все равно — взять их с собой, или бросить все здесь.

Он стоял у кровати, на которой были навалены разных размеров коробки. Он не знал, сколько времени так простоял. Решил, что это неважно.

Элрик отправился в город прощаться. Он просил Галена пойти с ним, но Гален решил остаться, чтобы собрать вещи. Они должны улететь до захода солнца. Поэтому он сейчас стоял здесь.

Корабль с готовностью отреагировал на указания Галена, эхом повторил его команду и начал действовать. Корабль Элрика, держась позади, следовал за ним.

Гален с бьющимся сердцем сидел в темноте. Он пытался ни о чем не думать, стать ничем. Пусть время себе течет, и пусть оно течет сквозь него, подобно кораблю, скользящему по бескрайним течениям гиперпространства.

Но разум его больше не мог оставаться спокойным. Завеса пустоты, в последние недели служившая ему щитом, наконец, слетела. Гален понял, что со времени окончания ассамблеи он отгородился ото всех, отступил глубоко внутрь, в то место, где он прятался от самого себя. Теперь же беспокойство вытолкнуло его наружу, и он не мог отступить обратно, не мог уплыть в никуда и раствориться в тумане, подобно призраку. Он с усилием подавил беспокойство и сосредоточился на настоящем — на управлении кораблем.

В корабль, так же как в посох, был встроен фрагмент его кризалиса. Двое кинетических гримлисов — группы магов, строивших корабли для себя и всех остальных, задержались после окончания ассамблеи, чтобы помочь ему подсоединить фрагмент кризалиса к остальным корабельным системам и освоиться с управлением. Он безо всякого интереса слушал их торопливые пояснения, касающиеся работы двигателей, вооружения, ремонта. Зачем нужен корабль, если все маги на неопределенный срок запрут себя в убежище? С тем же успехом он мог полететь на одном корабле с Элриком, как раньше.

Элрик убедил его в необходимости совершить несколько тренировочных полетов, но у Галена не было желания испытывать возможности корабля, равно как и природу своей связи с ним. Более того, связь с кораблем вызывала у него неприятные ощущения. Когда связь была активирована, она порождала, как и в случае с посохом, нервный импульс, подобный резкому всплеску адреналина в крови. Энергия кризалиса объединялась со скрытой энергией биотека, маги называли этот эффект параллелизмом. Мысли и чувства эхом передавались от корабля к имплантантам и обратно, повторяясь снова и снова: убыстряющееся, нарастающее эхо, которое с легкостью могло ошеломить его. Гален предпочитал избегать подобного состояния.

Гален вошел в приземистое, прямоугольное здание колонии через шлюз, помеченный руной солидарности. Он взял с собой только чемодан и посох, все остальные вещи остались на корабле. Ожидая в шлюзе открытия внутренней двери, Гален боялся встречи с другими магами. Он сильно стеснялся, когда оказывался рядом с кем-либо, кроме Элрика. Рядом с людьми, и, особенно, с магами, у Галена возникало неприятное ощущение, будто они видят в нем то, что он не желал никому открывать, а в некоторых случаях даже то, о чем он не догадывался. А после всего случившегося он боялся того, что они могут разглядеть в нем сейчас, и того, что они могут сказать по этому поводу. Что бы они ни говорили, он не должен допустить, чтобы воспоминания, похороненные им глубоко внутри и эмоции, которые вызывали у него эти воспоминания, вновь нахлынули на него. Он не в силах снова взглянуть им в лицо.

Гален придал своему лицу спокойное выражение. Внутренняя дверь открылась, он снял дыхательную маску и вышел в просторный ангар, заполненный контейнерами с припасами.

Около шлюза, криво улыбаясь, стоял Фед.

— Федерико, — поздоровался Гален, чувствуя себя не в своей тарелке. — Рад снова тебя видеть.

Приветствие прозвучало более формально, чем того хотел Гален.

После разговора с Олвином Элрик едва смог добраться до своей пустой комнаты до того, как боль снова нахлынула на него. Он прислонился лбом к холодному металлу стены, прижал к голове руки, и попытался унять боль, выполняя одно за другим упражнения на сосредоточение.

Источником боли была темная пустота внутри его черепа, образовавшаяся в том месте, которое было связано с кризалисом, с Суумом, месте, которое ныне обратилось в прах. Пустота давила, подобно опухоли опустошения, давила на глаза, на лоб. Она пульсировала, эта боль-фантом, боль того, что было потеряно. Она угрожала поглотить его.

Во время полета на Селик 4 он отдыхал, и неприятные ощущения стали слабее, но боль никогда полностью не отпускала его, лишь на короткое время позволяя ему заснуть. Когда он вместе с другими членами Круга исследовал останки Келла, боль усилилась. А во время разговора с Олвином стала просто невыносимой.

Наконец, она сама собой утихла.

Элрик не знал, будут ли подобные приступы повторяться, и будут ли они сильнее или слабее сегодняшнего. Но он решил, что никто не должен знать о них. Чтобы маги подчинялись Кругу, они должны верить в то, что его члены сильны и искусны. А если он хочет сохранить влияние среди членов Круга, он должен пользоваться у них уважением, они должны признавать его силу и авторитет. И Гален достаточно настрадался, чтобы взваливать на него еще и это.

Транспорт приближался к Вавилону 5. Элрик стоял и смотрел в иллюминатор. Станция. Залитые светом пять миль вращающегося металла, дом для четверти миллиона живых существ. Конструкция космической станции была примитивной. Но идея… Цель, с которой был построен Вавилон 5, была высочайшей: благо. Станция должна была содействовать укреплению связей и росту взаимопонимания между различными расами, ее задачей было предотвращение конфликтов.

К несчастью, некоторые конфликты были неизбежны.

На данный момент большинство обитателей Вавилона 5 понятия не имели о первых столкновениях, знаменующих собой начало великой войны, и о том влиянии, которое разгорающаяся война оказывала на всех них. Первые сражения здесь проходили тихо, как бы в миниатюре. Собирались разведданные, создавались и разрушались союзы. Стороны плели друг против друга заговоры, в одних случаях успешно, в других — нет. И в этой среде магам предстояло провести свой отвлекающий маневр.

Но чтобы удаться, он должен быть неординарным.

По могуществу и уровню развития маги уступали лишь Теням и ворлонцам. На протяжении всей своей истории магам много раз удавалось обманывать представителей почти всех разумных рас, за исключением этих двух. Техномаги великолепно умели манипулировать ощущениями, внушать мысли, использовать в своих целях стремления других.

Гален прошел вслед за Блейлоком к столику в корабельном ресторане. Они заняли столик у стены, откуда хорошо просматривалось все помещение.

За прошедшие одиннадцать дней Гален почти не виделся с Блейлоком и обменялся с ним всего парой слов. Часть пути до сектора Омега они проделали на своих кораблях. Когда продвижение к цели на кораблях магов стало опасным, они, применив маскировку, сели в неприметном порту и спрятали свои корабли. Дальше им пришлось пользоваться «общественным транспортом». Они уже сменили три корабля, причем под разными именами. Это должно было скрыть, кто они на самом деле. Все предыдущие корабли были плохо сконструированными, переполненными посудинами с совершенно нездоровой обстановкой, где совершенно невозможно уединиться.

Но этот последний корабль, который доставит их в систему Тау Омега — систему, которую Г'Лил называла Тенотк — был круизным лайнером. Блейлок не пожелал сказать Галену, почему он выбрал именно этот корабль, и Гален решил, что Блейлок хотел понаблюдать за некоторыми влиятельными переселенцами, направлявшимися к Пределу.

То небольшое количество информации, которое смогли собрать зонды до их уничтожения, свидетельствовало, что именно в системе Тенотка кипела самая бурная деятельность, именно туда стекались представители многих рас. На четвертой планете системы вырос огромный город, форпост тьмы, привлекавший миллионы живых существ, стремившихся туда по им одним ведомым причинам. Была ли эта планета За'ха'думом, легендарной родиной Теней, маги не знали. Но Гален с Блейлоком смогут попасть туда и выяснить все на месте.

Они представлялись владельцем и служащим компании, производящей высокотехнологичные передатчики для связи на сверхсветовых скоростях. Подобная маскировка позволяла им иметь при себе один такой прибор в качестве «образца товара». Если они получат важную информацию, которую отсюда невозможно передать Элрику или другим магам лично, то с помощью этого устройства они смогут послать сообщение. Поскольку Тени, возможно, способны перехватывать сигналы магов, передатчиком можно будет воспользоваться лишь в самых крайних обстоятельствах.

Элрик мысленно наблюдал за тем, как Вир, спотыкаясь, пробирается по очередному темному коридору. Эту часть станции обитатели называли Трущобами. Вир искал техномагов, выполняя приказ своего господина. Атташе посла Центавра споткнулся о кучу тряпья и обнаружил, что под этой кучей кто-то спит. Фед, а это был именно он, вскочил на ноги, тряхнул торчащими во все стороны нечесаными, длинными волосами, и издал дикий рев. Он пару раз тряхнул Вира, как и было задумано, заставив центаврианина несколько раз повернуться вокруг своей оси, прежде чем «позволил» ему удрать.

Вир, судорожно переводя дух, прислонился спиной к стене, его глаза расширились от ужаса. Он пока не знал, что сегодняшний день для него — счастливый. Сегодня он, наконец-то, найдет магов. Найдет, потому что именно сегодня это нужно магам.

Всего за пару часов после прибытия магов на станцию Лондо вбил себе в голову, что ему необходимо получить их благословение. Это стало его навязчивой идеей. Лондо обуяла жажда власти, и он рассматривал встречу с техномагами лишь в одном ключе: как она сможет способствовать удовлетворению его амбиций. Он рассказал Виру о том, какую важную роль сыграли техномаги в истории Центавра. Однако официальная история Центавра имела мало общего с подлинной.

Тысячу лет назад центаврианский дворянин не слишком благородного происхождения возглавил силы центавриан и одержал победу в войне с зонами — еще одной разумной расой, обитавшей на родной планете центавриан, Приме Центавра. Зоны были полностью истреблены. Дабы отпраздновать столь знаменательное исполнение предначертанного центаврианам, этот мясник провозгласил начало новой эры — эры Центаврианской «Республики», что было просто другим названием Центаврианской Империи, а себе присвоил титул первого императора республики.

С этим омерзительным событием была связана одна из самых позорных страниц в истории техномагов. Фразур и двое других магов благословили тогда этого палача на царствование. Их появление на Приме Центавра было запечатлено на известной картине. Поэтому Элрик постарался обставить свое прибытие на станцию так, чтобы оно как можно больше соответствовало сюжету картины.

Сотрудник таможни Тенотка 4 раскрыл кейс, в котором лежал «образец» сверхсветового ретранслятора. Гален окинул взглядом просторный, отделанный черным камнем вестибюль космопорта, притворяясь скучающим, хотя с трудом сдерживал дрожь от выброшенного в кровь адреналина. Биотек эхом отреагировал на его волнение.

Таможенник, похожий на скелет инопланетянин, принадлежащий к расе, с которой Галену ни разу до этого не приходилось сталкиваться, бегло взглянул на прибор, закрыл кейс и разрешил им идти дальше. Блейлок взял свой саквояж и кейс, а Гален — свой чемодан.

В вестибюле кипела бурная деятельность. Казалось, в порту не хватало сотрудников, он не справлялся с таким потоком прибывающих и отбывающих пассажиров. Гален задействовал сенсоры, провел сканирование на нескольких частотах, пытаясь обнаружить ясно очерченные области статических помех. Блейлок шел по вестибюлю рядом с ним, периодически поворачивая голову то вправо, то влево. Слегка кивнул в направлении дальнего угла. Там сенсоры Галена, проведя сканирование на частоте, лежавшей у самой границы инфракрасного диапазона, засекли крупный участок пространства, заполненный статическими помехами. Группа Теней.

Внезапно сама идея о том, что они смогут проникнуть сюда, смогут незамеченными собрать необходимую информацию, показалась ему смешной. Они продолжили свой путь — два бизнесмена, мечтающие разбогатеть на войне. Сила тяжести здесь была слегка выше, чем на Сууме, и Гален с непривычки волочил ноги. Он на каждом шагу ожидал, что кто-то обнаружит их и потребует, чтобы они остановились.

Гален поглядывал на окружавших их разнообразных существ, говоря себе, что в такой толпе они могут проскочить незамеченными. Блейлок считал, что лучшие шансы на успех будут у них в том случае, если они, находясь на этой планете, не будут накладывать никаких заклинаний, чтобы их не засекли. Блейлок имел в виду обмен сообщениями, создание иллюзий, щитов и использование боевых заклинаний. Но, сказать правду, они понятия не имели, какой процент от общего числа их заклинаний способны засечь Тени. И даже если они не будут накладывать никаких заклинаний, враг может легко засечь постоянно излучаемую ими магическую энергию. Теперь Гален понял, почему Блейлок говорил, что им нельзя задерживаться здесь надолго.

Встреча пошла вовсе не так, как планировал Элрик. Он собирался убедить капитана в том, что они не причинят никому вреда, очаровать его каким-нибудь волшебным фокусом. Элрик припрятал у себя несколько мелких предметов, которые могут иметь значение для Джона, и собирался в подходящее время вытащить один из них. Злился Элрик исключительно на Лондо, который до сих пор не появился. Но сейчас Элрик стоял в кабинете Джона и с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

— Капитан, повторяю, ни я, ни мой клан не представляем для станции никакой угрозы.

Стук в его голове не ослабевал. И Элрик был в ярости оттого, что ему пришлось явиться к капитану и отвечать на вопросы в то время, когда Инг-Ради умирала. Гауэн ухаживал за ней: он был искусным целителем, но ему недоставало опыта, и он не был знаком с физиологией Инг-Ради. Элрик мог бы помочь ему советом.

— Голословное утверждение, — не менее резко ответил Джон.

Очевидно, что его растерянность от того, куда зашел разговор, быстро сменилась гневом. Он вышел из-за стола и подошел к Элрику: