Писательское дарование и гражданская мужество Александра Казбеги особенно ярко проявились в его творческой деятельности 80-х годов XIX века. В его романах и рассказах с большой художественной силой передан внутренний мир героев, их чувства и переживания.
Роман «Отцеубийца» был любимой книгой Иосифа Джугашвили, который взял себе партийный псевдоним Коба по имени главного героя – разбойника, любителя жестокости и мести.
Электронная версия произведения публикуется по изданию 1955 года.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В доме одного из хевских сел, утром, часов в одиннадцать, сидели у очага трое: женщина и двое мужчин. Онисе Гелашвили, человек с резко очерченным суровым лицом, старательно затягивал оборы на своих чустах.
Жена его, Махия, пристроившись рядышком с ним, пряла шерсть для чохи и изредка посматривала на кипящий над огнем котел.
Старший брат Онисе, – «Нищий Глаха», как прозвали его на селе, – тихонько перебирал струны пандури, печально напевая одну из тех песен, которые внятны каждому сердцу в горах.
И в голосе, и в лице Нищего Глахи была отпечатлена вся горечь пережитого. Лицо это, видимо когда-то красивое, теперь было страдальчески искажено, – треволнения жизни наложили на него свою безжалостную печать.
Одет он был в изодранную, испещренную разноцветными латками шинель, и вероятно только она одна и прикрывала от стужи его изможденное тело и одряхлевшее сердце.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Аршская крепость, прославленная своей неприступностью не только в истории Хеви, но и всей Грузии, как бы умышленно оградила себя высокими скалами, делавшими ее недоступной для человека, кроме как с одной стороны. Да и с этой одной стороны так трудно ее достигнуть, что один человек, преградив путь, может задержать на нем целое войско; тропинка, узким поясом обвивающая голую скалу, кое-где так узка, что даже одному путнику трудно пройти по ней.
Внутри ограды Аршского укрепления широко раскинулась прекрасная зеленая поляна, которая так щедро усеяна тысячью ароматных цветов и орошена такими студеными ключами, что кажется обителью бессмертных. Кругом в скалах вырыты пещеры, вполне пригодные для человеческого жилья. Укрепление это давно покинуто, никто в нем не живет, и только один раз в год сходятся туда люди, чтобы прославить знамя аршского святого Георгия, покоящегося в одной из пещер.
Несколько бурок сушилось на солнце, дым выбивался из расселин пещеры, – видимо, кто-то поселился в Аршской крепости.
Солнце уже клонилось к закату, когда из пещеры вышел мохевец с печальным и встревоженным лицом; он подошел к роднику, постоял там молча, потом, тяжело вздохнув, опустился на камень.
Его задумчивый, неподвижный взгляд выдавал душевную муку; лицо его непрестанно менялось, отражая быстро бегущие тревожные мысли. Он снова глубоко вздохнул, наклонился к роднику и стал пить, черпая воду ладонью.
