От автора: Большой по объему написанного. Меньше бы не получилось. Тема такая. Выполнен в стиле морских надводных и подводных приключений. Плавно переходящий в остренький морской боевик. И также, плавно в мистику. Ряда преувеличений для насыщения произведения и возникающих вопросов на протяжении прочтения до самого конца самого рассказа. Рассказ, рассчитан в основном на мужскую аудиторию, но и женщинам, вероятно, будет небезынтересен. В самом, почти конце, полный, трагедизма. Во второй фазе рассказа. Но, все же с хеппи-эндом для самого главного героя. Имеет, режиссерскую расширенную версию, но и этого будет достаточно. Написан, в стиле фильма. Сценария к фильму. По серийно. Возможно, для многих читателей и авторов это будет новым интересным приемом. Может, уже и нет. Но, не суть важно. Но, думаю, если реально его экранизировать по последнему слову техники и с хорошими режиссерами, то получился бы неслабый по-настоящему фильм. Даже, с хорошей кассой. Рассказ по существу, весь, является мистикой от начала и до конца. Только раскрывается в самом конце как мистика, когда подходит сама развязка всего сюжета. Многое, вероятно, читающему будет не понятно сразу и на протяжении всего рассказа. Но, если прочесть до конца, все становиться на свои места. И все становится понятно, как, кто и что.
С уважением автор Киселев А. А.
1 серия
Бескрайний океан
Вот уже сутки меня болтает по бескрайнему простору океана. Спасибо деревянному пустому ящику, за который я ухватился руками и за то, что еще не утонул. Целые сутки среди обломков посреди океана. Кругом одна вода и километры под ногами, до дна. Я совершенно один и никого вокруг. Один посреди Тихого океана.
Я уже не помню, как оказался в воде. Наверное, наглотался дыма и потерял сознание. Когда открыл свои глаза, то кругом была вода. И никого кроме меня.
Всему виной пожар на судне. Это произошло в полночь. Ровно в двенадцать ночи.
Этот чертов хлопок. Он сжег весь грузовик дотла.
Замыкание проводки в аккумуляторном отсеке, рядом с двигательным отсеком. Чертов коротыш и все.
И акулы бывают сытыми
Яхта тащила меня как какую-нибудь пластмассовую куклу по набегающим из-за ее низкой скошенной над водой кормы от быстроходного корпуса волнам. Я же подтягивался, постепенно теряя последние силы. На последнем издыхании, по, этому, спущенному за кормой ее тросу. И уже все-таки, добрался до скоса кормы. И подтянулся из последних сил. И ухватился за нижние защитные от падения за борт леера кормовой оснастки.
— Ну, же! — скомандовал себе вслух я — Ну, же! Еще немного! Еще, чуть-чуть, Владимир Семенович Ивашов! Русский моряк, брошенного на произвол русского флота!
И, перевалившись через бортовое ограждение, упал на гладкую деревянную палубу скоростного легкого морского судна. Я был спасен! Я ликовал! И не знал другой радости, как это было здорово, снова жить и очутится спасенным! От всего пережитого и потерянных сил в океане.
И от последнего, крайне волнительного перенапряжения, видимо я отключился на какое-то время.
Когда я открыл глаза и пришел в себя, то лежал на постели. Постели в просторной каюте. Лежал внутри этой большой прогулочной быстроходной крейсерской океанской яхты.
Отдых в песчаной лагуне
Шторм налетел внезапно, как и сказал новый мой приятель Дэниел. И было на корабельных часах яхты уже одиннадцать сорок вечера.
Как сам я моряк, прекрасно понимал, о чем речь. И сам знал, когда надо ждать шторма и без всяких приборов.
Вообще говоря, отношения с новым знакомым моим спасителем как-то сложились удачно сами собой. Чего не скажешь о новой знакомой моей спасительнице Джейн. Как-то он отнесся ко мне совершенно еще не знакомому человеку. Потерпевшему крушение русскому моряку, вполне доброжелательно и по-приятельски. Возможно, он был вполне доверительным добродушным парнем в отличие от недоверчивой своей сестры. Это он мне сказал, когда мы поднялись с ним на саму верхнюю палубу их яхты.
Он сказал, что Джейн, его сестренка не очень довольна моим здесь присутствием. Что этот круиз за золотом, должен был быть только на двоих. Между ними. И никого из посторонних на этой круизной океанской яхте.
Потом Дэниел, мне вкраце рассказал про управление их круизным их сравнительно большим парусным кораблем. Вот так совершенно, не знакомому им человеку. Странные они эти американцы. Думал я.
Акулы коралловой бухты
Было десять утра, когда мы уходили вместе с Дэниелом в стремительное погружение. Разгоняя своим неуместным, наверное, здесь присутствием местных коралловых рыб, мы заплыли до середины лагуны, и чуть не касаясь дна, обнаружили ее самое глубокое место. Это было то, что надо.
Джейн осталась на яхте и занялась готовкой нам после всплытия дневного обеда. И вся в этих святых женских обязанностях хозяйки яхты, исчезла внутри Арабеллы, строя мне глазки. И ни сколько не стесняясь родного брата Дэниела, пока мы были на верхней палубе до самого погружения.
Как рассказал мне сам Дэниел с глазу на глаз, Джейн была отменной аквалангисткой, даже лучше его Дэниела. Это сейчас она как женщина приступила к поварским обязанностям, что и делала всегда в заботах о родном своем брате. Иногда Дэниел и сам баловал сестренку, чем-нибудь из своей кулинарии. Он тоже, хорошо умел готовить, что и делал довольно тоже часто. В отличие от меня морского бродяги. Я вообще, не занимался ничем таким, вроде готовки и не учился этому. Жил по ресторанам и барам на пристанях портов и далеко от них, ни куда не уходил до следующего плавания.
Так вот Джейн, очень хорошо плавала, как русалка и по-разному. В разных стилях. Я это заметил в момент того ночного купания. Как она не хуже Дэниела подныривала под него и дергала его также за ноги. И с аквалангом умела отлично обращаться. У нее дома был разряд как раз по спортивному плаванию и нырянию. Кроме того, она легко погружалась на большие глубины. Это была ее тренировка, как аквалангистки в спортивной команде женщин по дайвингу. Она шустро и умело поправила гидрокостюм Дэниелу перед нашим с ним погружением. Мне предстояло в скором будущем увидеть ее те способности умелой дайвингистки на личном примере в паре, когда придет наше с ней время нырять в океанскую бездну. А, пока, она не лезла, и не мешал Дэниелу заниматься своей работой, и, включив кассетный магнитофон, занялась уборкой и кухней на камбузе Арабеллы.
Дэниел хотел проверить мои способности, как русского моряка в условиях моря. Что я не хуже плаваю, и тем более с аквалангом. Я ему был нужен не меньше, чем Джейн. И роль Джейн как дайвингистки со стажем, пока отошла на задний план и Джейн была не против. Она вообще, была теперь, ничего не против, при случайном появлении меня на этой яхте. Моя девочка Джейн. Моя, безумной красоты мулаточка, полукровочка. Я не на минуту, не переставая, думал о ней и сейчас под водой у самого дна лагуны.
Моя обворожительная Джейн
Я был практически целиком голым, босиком и в одних только плавках спускаясь к каюте Джейн.
Там было тихо. Я постучался в дверь ее каюты. Дверь была не заперта. И открылась. Я вошел осторожно внутрь, переступив через маленький порог ее девичьей каюты. Уставленной встроенной, как и все каюты на яхте шкафами со сдвижными дверками из красного дерева или пластика. У кровати в углу ее каюты у самой стены борта и переборки стоял прикроватный столик. На нем, как и везде стоял ночник светильник, графин с водой, фрукты, бокал с красным вином и ее Джейн кассетный магнитофон.
И я сразу же увидел Джейн.
Она соскочила со своей постели и, повернувшись ко мне спиной, встала к оконному открытому иллюминатору лицом. Сложив свои красивые руки, кулачками сжав, на тяжело дышащей от любовного возбуждения жаром пышущей загорелой до черноты нежной груди, задрожала всем своим девичьим под халатиком телом. Она так долго держала планку неприступности и рокового женского соблазна, проверяя меня как мужчину, что сама, попалась на эту же свою уловку и сорвалась.
Женщины!
2 серия
Новое пристанище
Ночь выдалась достаточно ветреная. Как раз после того брошенного нами атолла.
Стоял попутный свежий бриз с резкими порывами ветра. И приходилось автоматике, перекладывать паруса, справа налево, и обратно. Они с громким хлопаньем натянутой полусферой парусины перенаправлялись в нужном направлении на мачте яхты. Кливера были так натянуты на нейлоновых тросах, что казалось, оторвутся в любой момент.
Ветер был сильным, и мы летели как пуля, по ночному океану, задраив все оконные иллюминаторы от брызг.
Теперь, наша яхта, рассекая днищем и угловым острым килем с шумом океанскую волну, проносилась мимо множества малых заросших густой растительностью островов.
Уже встали на крыло чайки и буревестники, с криком провожая нас и пролетая над нами.
Островитяне
Практически прошли еще одни сутки в океане. Наступало новое утро.
Я, одевшись, выглянул в окно, открыв оконный иллюминатор свежему утреннему ветреному океанскому бризу. И посмотрел на еще висящую в зареве светлеющего стремительно неба луну. Заботливо закрыл иллюминатор каютного окна. Оставив свою, в постели ненаглядную слабую еще больную, и крепко спящую Джейн, снова стоял на палубе Арабеллы у штурвала. Сменив Дэниела. И следил по приборам за курсом нашей яхты.
Было часов шесть. И солнце, подымалось вверх, медленно, отрываясь от кромки океана. Заметно набирая жар и нагревая окенический воздух.
20 июля 2006 года.
Дэни подарил мне, как обещал бритву. И некоторую одежду из своего личного гардероба. И я, уже бритый и свежий, после принятого душа, нес очередную вахту за рулями нашей яхты Арабеллы.
Обреченные на любовь
Мы снова были в открытом океане. И был новый день. Было 21 июля на часах час дня.
Дэниел простился со своей ветреной подружкой островитянкой, пообещав к ней вернуться после плавания. Так обычно поступают закоренелые моряки, но, делают все с точностью, до наоборот. Может, Дэни и вправду девчонка понравилась. Но, это только осталось ему известно.
Он, тогда, молча, и не особо разговаривая. И о, чем-то думая сам с собой, вытравил на длинной цепи бортовой правый якорь, и все веревки с пристани. И уже суетился с оснасткой Арабеллы наверху, бегая взад и вперед по палубе яхты.
Мы шли южнее Багамских островов. Туда, куда, вообще, никто не заглядывал. Ни корабли, ни яхты.
Преследователей не было видно. Вот уже больше суток. Был ясный хороший с хорошей погодой день.
Безымянный архипелаг
Мы шли вниз за линию экватора. Прошла еще одна ночь. Часы в главной каюте показывали 09:24.
Яхта шла пятые сутки, сотрясаясь всем корпусом на обоих винтах, днищем и килем бороздя под собой океанские волны. Опустив свои все паруса. Двигатели оба работали как часы в главной каюте Арабеллы. Которые показывали три часа по полудню. Строго по компасу на юг. Ветра так и не было, как не проси. И приходилось использовать оба двигателя Арабеллы. Ее треугольные парусиновые белые паруса, просто болтались на своих креплениях и тросах из металлизированного нейлона, своими белыми полотнищами как обычные тряпки.
Мы с Дэниелом скрутили оба кливера на бушприте нашей яхты. И запаковали их в брезентовые чехлы.
Я помогал Дэниелу на палубе целый день, и не сводил глаз с моей любимой Джейн.
Она, то рулила попеременно двумя штурвалами, то стояла на самом носу яхты, под солнцезащитной откидной крышей Арабеллы. Одев свои от солнца темные очки. И была теперь уже в одном на тоненьких лямочках, теперь полосатом купальнике.
Погибельное место
— Мне страшно, Дэни — произнесла, глядя на родного брата Джейн, словно позабыв обо мне. Она, даже не обернулась, сейчас, пытаясь сорвать мое ей сочувствие. Я ее прекрасно понял, и отошел немного назад, не касаясь своей любовницы Джейн. Сейчас было не время моего к ним понимания и сочувствий. Это была их семейная драма. Драма двух родственников. А, я был сейчас лишний. Случайный подобранный в открытом океане русский матрос со сгоревшего интернационального торгового грузового судна «КATHARINE DUPONT».
Джейн за время моего с ней путешествия и так много мне от себя отдала. И я должен был позволить ей сегодня побыть со своим братом.
Побыть наедине. Так я понял сейчас. И отошел в сторону, и вышел из главной каюты нашей яхты. Я пошел, приводить себя в порядок в туалет и душевую.
Это было место гибели их отца. Там, где-то в глубине под водой должны быть обломки рухнувшего в океан самолета. Место гибели, и место вероятного преступления. И надо было найти подтверждение этого. Ради этого они сюда и приплыли. Это я оказался случайно у них на пути и влюбил в себя красавицу мою Джейн. И все, наверное, было бы прекрасно, если бы не эта трагедия их семьи. И задачи, которые эти молодые двое латиноамериканцев на себя возложили.
Я, приняв быстро душ и сбрив солидную уже щетину. Одевшись в свои матросские штаны и цветную, подаренную Дэниелом мне рубашку, подошел тихо к порогу главной каюты. Посмотрел на стоящих там и обнявшихся в горе родственников. Они все еще были там. И так и стояли, беседуя друг с другом.