В школе я был обычным панком. Ну, слушал, там Exploited, GBH, Sex Pistols, Гражданскую оборону. Ругался с учителями из-за булавки в ухе, панковских маек, бритых висков. Но потом моя жизнь резко изменилась. В компании друзей я посмотрел фильм Romper Stomper. Копия была даже не первой, но все, что нам было надо, мы там увидели. Этот фильм рассказывал о скинхедах, точнее, о, так называемых боунхедс, бритоголовых, придерживающихся расистских и националистических взглядов. Фильм был направлен против них, скинхеды по сюжету жили как свиньи, какой-то полухипповской коммуной. Тем не менее, идея нас захватила. Не то, чтобы мы были убежденными нациками, но конфликты с рэпперами, неконтролируемый поток иммигрантов из южных республик бывшего СССР, которые не желали ассимилироваться и часто создавали этнические преступные группировки, все это, несмотря на наличие друзей других национальностей как у нас, так и у наших родителей, не способствовало росту интернационализма. На дворе стояла бешеная середина девяностых. Мы с друзьями ненавидели новую действительность, когда все измерялось деньгами, а деньги делались на крови и обмане. Мы протестовали против нее. И вот была найдена форма протеста.

Майки с логотипами панк-групп полетели в помойку. После поездки в магазин «Ле Менаж» в Хрустальном переулке, на выбитые с родителей деньги, были куплены роскошные шестнадцатидырочные ботинки Dr.Martens. Джинсы, не смотря на мамины протесты, вываривались с завязанными и скрученными штанинами в отбеливателе, отчего на них получались красивые разводы. Под машинку я обрил свою голову, благо форма черепа позволяла. У деда был конфискован комплект подтяжек. Мы с друзьями бегали по библиотекам и подвальным книжным магазинчикам. Читалось все: от старого журнала «Ровесник» с ругательной статьей о «молодых западных нацистах» до невнятного «Майн кампф» и дневников бойцов власовского РОА. Из-за границы привозились кассеты белого ска и ой-музыки, скинзины (ночами переводившиеся со словарем на русский), одежда нужных марок. Мы вышли на первых русских скинхедов, во многих районах города появлялись наши ровесники-единомышленники, становилось на ноги смежное по идеалам движение футбольных фанатов. Появлялись общие места тусовок: кафе «Выставочное» на ВДНХ, Арбат, улица Герцена. Шли первые уличные бои с рэпперами, гопниками, инородцами, молодыми коммунистами. Слава о наших выходках, бежала впереди нас. Мы становились грозной силой, быть бритым было модно. Нас пытались привлечь в свои ряды многие политические партии правой направленности. Кое-кто на это велся. Но, в основном, эмиссары РНЕ и «Памяти» получали пизды под улюлюканье собравшихся. О большую политику мараться мы не хотели. Я окончил школу и поступил в институт стран Азии Африки (прикольно, правда?). К этому моменту, я был весьма известен в кругах бритой молодежи, входил в состав группировки «Белые воины». Еще в школе я увлекся татуировкой и, так как неплохо рисовал, достиг в этом определенных успехов. Татуировки давали мне неплохой заработок, я и сам набил себе несколько татуз: свастику на груди, ку-клукс-клановца на левом плече и скифский орнамент на спине и бицепсах.