Уткнувшись носом в спинку дивана и закрывшись пледом с головой, я поёрзала щекой по мокрой подушке. Это первое за последние несколько часов движение заставило меня почувствовать физическое неудобство. Мокрая голова, затёкшая от неудобного положения рука, замёрзшие пальцы ног оказавшиеся не укрытыми, слабость во всем теле. С трудом повернувшись на другой бок, стянув с головы плед, я открыла глаза и, опустив взгляд вниз, увидела на полу лужу, в которой отражались блики звёзд, смотревших в окно с ночного неба.

«Откуда здесь вода?» — возникла в пустой голове первая осмысленная, заинтересованная мысль, вынудившая меня напрячь мозги. Свесив голову и присмотревшись, увидела, что редкие капли срываются с угла моей подушки. Из-за заторможенного восприятия окружающего, догадка родилась не сразу. Да это же мои слёзы! Они пропитали подушку, накапали на пол и образовали целую лужу! Любопытно, неужели столько жидкости может вылиться из эльфа через глаза? И почему, собственно, я плачу? Ах, да, вспомнила, я же хочу умереть! Но, что меня к этому привело?!

Я родилась в столице Эльфийского Леса, в городе Асмероне, в одной из самых необычных, самых уважаемых и самых счастливых семей. Мой отец, Эдмунизэль, командир эльфийских воинов и член Совета Старейшин. А мать, Еваниэль, единственная в нашем Мире иномирянка, принадлежащая к другой расе разумных, ставшая здесь Целительницей, а главное, Дармией моего отца. Дармия — это древнее, легендарное, уже много веков не встречавшееся явление у эльфов, когда женщина, становясь любимой и единственной для мужчины, способна не только вызвать у него необычайно сильные чувства, но и дать ему огромное увеличение магической Силы. Теперь, глядя на моих родителей, все девчонки с детства мечтают, когда вырастут стать Дармиями, а романтически настроенные мальчишки — встретить свою Дармию. Хотя для мужчины это огромный риск, потому что если его Дармия погибает, вслед за ней за грань мира уйдёт и он.

Но мне и моей сестре, Еваниэль не раз объясняла, что это не так здорово быть Дармией, как кажется на первый взгляд. Нужна колоссальная выдержка, постоянный контроль над собой и неизменная чуткость, чтобы не превратить беззаветно любящего мужчину в раба, который выполняет все твои прихоти и капризы, безоглядно служит тебе, и теряет при этом собственную волю, становясь не личностью, а полезным атрибутом в быту. И мы видели, что это правда. Еваниэль очень самостоятельная и самодостаточная. У нее есть свое дело, она всегда стремится решать свои проблемы сама, не грузя этим отца, и никогда не навязывает ему своё мнение. Я, вот, вряд ли способна на такой постоянный самоконтроль. Поэтому, из всех эльфийских девчонок, наверное, только мы с сестрой не хотели бы быть Дармиями.

Необычность нашей семьи ещё и в том, что она многодетная. У меня есть старшие брат и сестра — Александрэль и Алинаэль, а меня зовут Ивануэль. Обычно, эльфийка может родить только одного ребёнка, да и то не всегда, и чаще это мальчик. Из-за этого наша раса постепенно угасает, и Совет Старейшин, во главе с Королевой, уже голову себе сломали, как победить эту угрожающую ситуацию с рождаемостью.

Чуть слышно скрипнула дверь. Сердце тревожно сжалось в груди. Неужели Лазарэль вернулся? Нет, это невозможно, бросить отряд дозорных нельзя. А никто другой в чужой дом без приглашения зайти не может, магическая защита не пустит. Ой! А защиту-то надо было бы снять, иначе как забрать для погребения мое тело, через три дня?

Кто же там? Пожалуй, преодолеть чужое запирающее заклинание, не зная плетения, могут не многие, я уверена только в трех самых сильных магах — это ректор Академии Зоровадэль, мой отец Эдмунизэль и мой брат Александрэль.

На пороге комнаты остановилась… мама.

— О-о-о-х! Еваниэль! Как ты сюда попала?! И зачем пришла? Ведь ты же видела белый флаг? По традиции, у меня есть три дня, и никто не должен меня в это время беспокоить. А ещё и один день не прошёл! — слабым, перетруженным и слегка хрипящим голосом озвучила я своё удивление, разочарование и возмущение.

— Защитное заклинание снял Эдмунизэль, а я пришла узнать, что ты задумала? — голос Еваниэль был доброжелательный, заботливый и без притворства спокойный, несмотря на ситуацию, из ряда вон выходящую. Она, что, не верит в серьезность моих намерений?