Мой дорогой Сьело!

Я люблю тебя милый. Я очень скучал по тебе с момента, как написал тебе предыдущее письмо. Теперь мы можем вместе начать листать страницы этой странной истории, которая столь причудливо перекликается с нашей с Тобой. Ты скажешь, что то, что случится ниже невозможно по физическим причинам. Поверь — я не просто так это делаю. Я подчеркиваю еще раз, что я не хочу, чтобы это произошло в реальности, именно поэтому я избираю для своих героев столь необычные испытания, некоторые из которых, к сожалению, летальны. Увы, все помимо этих жестокостей, все остальное в этом романе вполне реально. Эти люди, эти поступки. В каждом последующем письме я буду тебе о них рассказывать, договорились? Начну с Анастасии. Она предстанет перед тобой уже состоявшейся бизнес–вумен. А ведь ты помнишь какой она была раньше? Хотя тут есть одно но — Анастасия всегда была сильной девушкой. А то что она так и не нашла себе мужа? Согласись — в ее семействе слишком много кого следует воспитывать. Вот она и воспитывала. Так что в ней есть сила. Но есть и слабость, но пока что, мой милый Сьело, я думаю утаить от тебя эту слабость, иначе тебе будет неинтересно читать дальше. Но просто имей в виду — Анастасия не так проста, какой покажется тебе с первых сцен с ее участием. А ты пока подумай, о ком мне тебе рассказать в следующем письме. Отправляюсь писать первую главу. Ты же знаешь, как сложно начинать. А потом уже и остановиться невозможно — тебя несет по волнам слов. Но не будем заниматься украшением. Перейдем к событиям.

Твой А.

28.01.2010(ночь)

В воздухе пахло смертью и катастрофой. Большое плоское помещение с лампами холодного дневного света на потолке, грязным бетонным полом и мрачными стенами в разводах от серой и синей краски. Стекло в окнах отсутствовало, вместо них были вставлены стальные листы, в некоторых местах начавшие ржаветь. Посреди комнаты была зафиксирована женщина. Возможно она и не подозревала о своей участи, которая была уготована, но это ощущение носилось в воздухе, пронизывало его насквозь, ионизировало и добавляло во все происходящее немного загадки. Совсем чуть–чуть. Загадка волновала разум, ломала стереотипы, заставляла наслаждаться собой.

Мой родной Сьело!

Я так скучаю по тебе и только эти письма согревают холодные ночи между моментами близости. Каждый раз я вижу тебя во сне, и мы в нем вместе, сплетаемся в одно целое объятьями наших тел и мое сердце трепещет перед тобой, я отдаю всего себя без остатка и готов делать это все время. А утром накатывает страшная тоска от того, что это был только сон. Милый мой, я так люблю тебя, мое родное Солнышко, мой милый Сьело, а ты не хочешь слышать моих призывов о любви, отвергаешь их, строишь вид, что не любил и не любишь сейчас, но я точно знаю, что ты заблуждаешься, пытаешься стыдиться того, что между нами было. Но тебе следует понять, что надо быть самим собой, чтобы противостоять этому миру, каким бы он злым не был. Я знаю, что сегодня ты увидишь себя в зеркале и поймешь это сразу, поскольку нельзя не опознать собственное отражение в зеркале. Я не буду ничего приукрашивать, а покажу как есть. И семью Носовых я покажу такими, какие они есть, без приукрас и прочих ненужных им вещей. Таких семей не должно существовать в этом мире. Они губят жизни, уничтожают чувства. Они прикрываются своими чувствами, но у них их попросту НЕТ. Человек не способный принять чужую любовь не знает что такое настоящая любовь. Ты ведь понимаешь о чем я.

Люблю тебя всем сердцем,

Твой А.,

04.02.2010(вечер)

Мой горячо любимый Сьело!

Вот мы уже и на третьей главе. Сегодня я купил себе новые перчатки, а еще убедился в том, что очень люблю тебя. В очередной раз. Ты знаешь, каждый раз оказываясь на той лестнице я вспоминаю чертову песню и слезы сами собой готовы сорваться из моих глаз. Я знаю, что ты пытаешься убедить себя в том, что ты нормален, и что с тобой все в порядке и только я один виноват в том, что ты совершил, но это неправда. Ты не ребенок, каким тебя пытаются видеть, или заставляют думать так. И когда ты говорил мне на ухо слова любви, когда клялся, что мы никогда с тобой не расстанемся — это говорило твое сердце. А еще я видел твои глаза. Да. Даже в тот холодный день, когда ты ударил меня, угрожал мне и пытался выглядеть такой же мразью как сам знаешь кто. Но я распознал эту защитную реакцию. Мое сердце не обманешь. Пока что тебе не удалось опровергнуть того факта, что ты любишь меня, да и не удастся. Никогда не удастся. Потому что наша любовь сильнее запретов, сильнее угроз и прочей человеческой ерунды. Против этой ерунды я и пишу эти строки, я и рассказываю эту страшную историю. Я не хочу чтобы продолжался этот бесконечный расизм. Вспомни как в середине двадцатого века негров в США отделяли от белых, как будто они не люди. А сейчас этой страной кто правит? То то же. У любой проблемы происходит осознание, и чем дальше человек от животного и ближе к мыслящему — тем больше у него способности к пониманию и осознанию. А отрицание чего–либо — это уже проявление животности, не имеющей оправдания. Подумай над этими словами на досуге, потому что я знаю, что так же как и мне, тебе не спится ночами в одиночестве, потому что некому согреть твой сон пожеланием спокойной ночи. Пока что мы просто обречены на беспокойные ночи. Мы оба, пойми это. Себя и свою сущность не обманешь.

Я люблю тебя,

Твой А.

06.02.2010(вечер).

Здравствуй, милый Сьелито!

Я свято верю, что ты узнал эти строки. Наверное, они из той категории песен, которые мне нравятся беспричинно. Несмотря на этот совершенно глупый оптимизм они заряжают какой–то очень странной и приятной энергией, позволяют двигаться дальше. Сегодня мне понравилась еще одна песня, я постараюсь ее выложить, сразу как будет доступен студийный вариант. Я сегодня опять целый день мучился. Я смотрю на твою фотографию, чувствую, что ты, мой милый, дорогой, любимый, думаешь. Вспомни мои слова — ты книга, в которой я каждый день открываю по главе, а сейчас все это как–то затянулось. Длинная глава слишком, страшная, неприятная. Настолько неприятная, что «смеющиеся глаза напротив», хочется поймать и выколоть, чтобы больше не улыбались и не дарили бесплодной веры и радости, потому что не существует ее в мире. Ты же понимаешь, что убил в моей душе веру в сказку, веру в лучшее, веру в счастье. Даже эта история получается какая–то мрачная, неоптимистичная. Хотя ты никогда и не любил оптимистичные истории. Как и я. Не знаю, когда я дойду до стадии окончательного озверения, превращусь в законченного подонка и пойду крушить все подряд на этом свете, а тут, согласись, много чего разрушать надо. Разве нет? А разве имеет право мир, в котором два влюбленных сердца не могут объединиться из–за заскоков и стереотипов ограниченных лиц? Да кем бы они не были? Хоть святыми из монастыря. Таких святых, не принимающих и не понимающих чужих чувств надо выносить из монастыря и топить в кислоте. Слышишь меня? Не много не мало? Кстати, ты в курсе что Наталья Борисовна сидит на каком–то жутко длительном больничном? Если ты спросишь — да, я желаю, чтобы она сдохла, эта лицемерная дрянь. И она сдохнет. Или потом, когда прочитает эти строки. Потому что за все что случилось я могу ненавидеть кого угодно, винить кого угодно, в том числе и себя, но только не тебя, мое Солнышко. Мой Сьелито.

Крепко обнимаю и целую

По прежнему и навсегда, твой А.

07.02.2010(вечер)

Мой дорогой Сьело!

Если бы ты мог на секунду представить себе, как мое сердце и душа одиноки без тебя и твоей близости, твоей любви и ласк. Они мечутся в беспамятстве по моему пустому телу, и требуют, требуют. Я настаиваю! Они все умоляют тебя вернуться, ответить на мою любовь, которая будет жить внутри вечно. А ведь эту песню ты и не знаешь совсем. Я, кажется, тебе ее и не включал никогда. Но в ней есть Вера. Вера в то, что одиночеству придет конец и наступит наконец долгожданный момент совместного счастья, такого желанного, родного и близкого. Сворти сидит у меня на коленях и как может старается успокоить. Когда мне не удается успокоить себя, я плачу. Сворти не отходит от меня ни на шаг. Волнуется, старается успокоить. А что ей собственно остается делать? Когда хозяин расползается на глазах, медленно отъезжая крышей в своем одиночестве. Одинокий, я совсем один, вокруг сплошное предательство и ненависть. Что еще хорошего этот мир может предложить? Разве так много в этом мире людей, понимающих, что гомосексуализм это все равно что леворукость, рыжий цвет волос или черная кожа. И ты не должен быть непробиваемо манерным и вызывать отвращение от своего появления на телеэкране у консервативной бабушки. Ведь на том же ТВ есть те, кто свои отношения не афиширует. Не скрывает, но и не стремится нацепить боа и метровую шляпу из страусиных перьев и прошествовать в розовых стрингах прямо под окнами у мэрии. А знаешь в чем проблема? Все эти перья — следствие того, что есть те, кто не признают того, что это нормальное явление. Что гомосексуалист — это такой же человек. А когда тебя начинают от этого лечить, запрещать… Ты сам купишь себе эти перья и пойдешь под окна мэрии. Или того хуже. Всю жизнь отрицая свою сущность, уже обзаведшись семьей ты перестанешь себя контролировать и пойдешь на улицу убивать. Серийные убийцы тоже появляются по вине вот таких вот моралистов. Серийными убийцами не рождаются. Их порождает само общество, которому чужда толерантность.

Я заклинаю тебя от

Необдуманных глупостей.

Люблю. Скучаю. Тоскую как и прежде.

Милый Сьело!

Мне тут сказали, что то что я тебе пишу отдает игрой в одни ворота и я хочу доказать обратное как можно скорее. Так вот, я думаю, что ты со мной согласишься, но когда отношения существуют по любви, то неважно между кем это чувство происходит. Мальчики, девочки — неважно — гетеро или гомо. Если вы любите друг друга, то и любите, и папмамбабушектетенекучилок не СЛУШАЙТЕ нив коем случае! Любите, встречайтесь, занимайтесь любовью — потому что это прекрасно. Это становится мерзким, когда в отношения вмешивается кто–то третий. Вставая у изголовья и гордо ожидающий, когда опустить свой меч и уничтожить это чувство. А он будет ждать. Будет глотать слюну, исходить завистью, и ненавидеть то, что это происходит не с ним. В этом кстати и состоит причина того, что в мире так много несчастной любви. Потому что у каждой счастливой пары, найдется завистник, по своей натуре несчастный, и который разрушит это счастье только потому, что он считает, что если он несчастлив, значит и эта пара тоже должна страдать. Это все человеческие пороки и принципы играют свое дело. И тот самый недотрах, о котором я тебе уже писал. Только в этом случае это могут совершить лица любого пола, увы. Даже среди мужчин бывают подонки, а среди женщин очень много хороших и порядочных, но их слишком немного, они очень хорошо маскируются под правильных. И именно таких маскировок и надо опасаться, чтобы они не сбили с толку. Что с того, что она читает много и венгерский учить ПЫТАЛАСЬ. Пыталась не значит что выучила. А то, что она, в сущности не смогла вытянуть более сложную по программе школу, и поджав хвост вернулась в свою запущенную школу, вспомнив, что лучше красоваться среди серости, чем пытаться пробиться среди тех кто сильнее. А все ее потуги на знакомства? А закрытый стиль поведения? А это циничное заявление про «затхлый мир»? Посмотри на Надю из этой истории и ты поймешь, что эти Нади — самое страшное что есть в женском роде, и оно подлежит срочному истреблению, чтобы не порождало себе подобных. Потому что такие как Надя опасны для общества. Они не эгоизм ставят в вершину угла. Им главное хитростью излить свой яд, который разрушит то, чему они завидуют. Ненависть за то, что она никогда не сможет быть твоей по–настоящему. Потому что иначе, ее никто не полюбит даже насильно. Ибо она проклята умереть в одиночестве.

Я люблю тебя, и знаю, что ты меня

Все еще читаешь.

Я просто это знаю.

Дорогой Сьелито!

Я не совсем понимаю, чего ты добиваешься своими действиями? Когда человек хочет доказать, что он кого–то не любит, он не совершает те ошибки, которые допускаешь ты. Не думаешь? Так что устройся поудобнее и почитай лучше мое очередное письмо. Вот сижу я тут и о тебе думаю. О тебе тоскую. Твое тело вспоминаю, твои поцелуи и слова любви. Не смогу я никогда их забыть и поступиться ими. Потому что они для меня — самое драгоценное в этой жизни. Другого уже не будет. Вокруг все только и делают что кричат о том, что все это временное, проходящее, будет еще таких миллион Сьело на этом свете. А я им не верю и не поверю никогда. Хотя я это уже говорил не один раз. Как тебе узнаваемость образов моей истории? Я знаю, что ты никогда не согласишься со схожестью Носовых или Гниды со своими прототипами, а сходство тут просто бешеное. Настолько сильное, что оно заставляет мое сердце биться к ним ненавистью и желать им самых страшных несчастий, какие только возможны в этом мире для таких бесчестных людей, участь которых — одиночество и проклятье. Оно настигнет их и поглотит собой без остатка. А в итоге их будет ждать забвение. А Гнида заслуживает казни через закидывание камнями обезумевшей толпой. Как и все, кто совершал преступление против любви

Люблю тебя, мое Солнышко

Твой А.

12.02.2010(ночь)

Мой милый Сьело!

А ты ведь помнишь тот прекрасный город, где все это впервые случилось у нас? С тех пор он стал для меня священным. Пусть Калуга и напоминает все остальные провинциальные города, но она навечно останется в моей памяти самым драгоценным и прекрасным — Городом, где мы обрели нашу Любовь и впервые познали друг друга. А как много мне говорили твои прекрасные поцелуи, твои слова любви. Мы с кошками постоянно видим, что ты скучаешь по нам. И даже знаем, что когда ты рядом с Гнидой, то думаешь о нас, а не о ней. Она же пустой плод, из нее ничего не вырастет. Я ее проклял, ее семя — черное и никогда не сможет развиться. А если и разовьется, то это будет еще более пустой плод. Более грязный и малоприятный, так как ничего кроме грязи ей создать не удастся, так как Гнида — грязный человек. Просто ты этого не видишь, так как тебе нравится эта ее маска, и отрицать не хочется. А вот я все эти маски теперь наизусть знаю. Я уничтожу ее. Я уже постепенно уничтожаю ее рассказывая всю правду о том, какая она грязная. И ей уже не дано отмыться от этого позора. А когда она, загнанная в угол будет умолять о пощаде, то услышит свои же слова про «затхлый мир». Я буду их помнить всю жизнь. Если Гнида сама порешит себя, избавив мир от необходимости ее линчевать за все преступления, то ее душа еще сможет спастись. Если нет — то она целиком ходит под дьяволом. Она — зло. Услышь меня человек, увидев Гниду на улице подбери с земли камень и кинь в нее. Потому что другие такие же Гниды лишают вас любви из зависти, сбивают с толку любящих вас. Они должны быть истреблены.

Я люблю тебя

Твой А.

14.02.2010(день)

Мой дорогой Сьелито!

Ты всегда запрещал мне плакать, но сейчас я не могу сдержаться, думая о тебе не плакать. Я смотрю на твой образ, что сохранили наши общие фотографии и не могу поверить в ту метаморфозу, которая с тобой произошла. Ты не мог просто так в один миг отказаться от нашего счастья в пользу этого волосатого чучела, которое надо показывать в цирке за отдельную плату, чтобы родители детям своевременно пластическую операцию делали и волосы вовремя подстригали.

Я ее ненавижу и наверное буду ненавидеть всегда. Когда–нибудь эта ненависть ее настигнет и раздавит, поскольку ничего иного кроме жестокой расправы она просто не заслуживает. Если бы она тебя любила, то не рыла бы подкоп под наши чувства, под нашу любовь, не пыталась бы разрушить все своими руками. А она сделала именно это, а ты смело успокоил ее — что, мол, пусечка, он сам виноват в том, что он несчастлив и сделал этот выбор сам.

А на самом деле эта волосатая мразь просто не хотела делить тебя с кем–то. И теперь я расскажу всю историю от и до, а в конце покажу на нее пальцем. В древности на прокаженных вешали колокольчик, и потому от них все шарахались и избегали. Так вот — она заслужила получить от меня этот колокольчик, который каждым своим звонком будет напоминать о тех слезах, что пролил я за все это время. И о тех слезах которые проливают другие несчастные лишенные своего счастья по недоразумению. Потому что не ожидали подлых ударов от миловидных девочек, которых на самом деле надо сгонять в резервации и стерилизовать, чтобы не могли передать в наследство свои гнидосные способности.

Я посмотрю, как ты, наигравшись ей будешь пытаться выкинуть ее теми же методами, которыми избавлялся от меня. Я ей этого желаю от всего сердца. Чтобы она пошла на свое сраное Востряково и кинулась под любую электричку. Потому что ничего иного не заслуживает. Солнышко мое, забудь об этой мрази и возвращайся ко мне.

Мой милый Сьелито!

А сегодня я снова увидел тебя во сне. И ты вернулся. И сказал, что мы никогда не расстанемся. И всю ночь был рядом и согревал меня огнем своих прекрасных глаз. Я так люблю тебя, мое Солнышко, и даже во сне, моя любовь продолжается и идет дальше, вперед. Никого другого мне не нужно помимо тебя.

Я тут подумал про людей — зачем постоянно оборачиваться на их мнение. Постоянно? Кто они такие чтобы диктовать тебе и мне, что нам делать, кого любить и с кем спать, в конце то концов? Кто их наделил этими полномочиями, на которые они никакого морального права не имеют? Общество? Общество — это такое стадо сформированное из неудачников по принципу генератора случайных чисел. И в этом обществе, в большинстве своем варится большое количество непробиваемой серости. И ради спокойствия этой серости мы должны поступаться со своими чувствами, отказываться от любви? Только подумай — ради той серости, которая смотрит «Дом‑2» и «Фабрику звезд», бездумно покупает очередного Дэна Брауна, зачастую и не понимая то что читает. Это насилие! Насилие над умом и духом, над чувствами и желаниями. Самое натуральное насилие. И ты что они с тобой проделывают иначе чем изнасилованием духа не назвать. А что происходит от такого явления? От него в разные стороны разбегаются маленькие перверсии, которые, собравшись в одну, образуют огромную, большую и страшную. И когда она в тебе побеждает — ты идешь на улицу, ловишь первого попавшегося красивого мальчика, заводишь в подворотню и трахаешь, а потом топишь в колодце. Вот что такое — последствия изнасилования духа. И за это должно общество. А не ты. Так что иди. Убей его.

Люблю тебя, Солнышко

Твой А.

Драгоценный мой Сьело!

Вот и сделан долгожданный шаг — у меня почти не остается внешнего поля деятельности в нашей истории. Еще немного и лавина настигнет некоторых героев и накроет их с головой. Я не хочу, чтобы ты испытывал к ним жалость, поскольку они ее не заслуживают совершенно. Просто прислушайся к голосу своего сердца, оно многое сможет пояснить тебе — ты не думал так разве?

А я тут задумался над тем, как здорово было бы, если ты прямо сейчас пришел. Я бы приготовил грибы, как ты любишь, заварил чай, тот что тебе больше всех нравился. И поставил бы заварные пирожные в духовку. С начинкой из взбитых сливок и клубники. Ты помнишь ту клубнику, которую мы покупали начиная с апреля и лакомились ею — это было так прекрасно и радостно. Не находишь? А вот я думаю, что это были лучшие дни. А уж как мне нравилось кормить тебя черешней. А помнишь, салатики, которые я нам в дорогу делал с огурцами и фасолью. А ты еще просил не добавлять в них маринованные грибы. И, наверное, был прав на сто процентов. А может и нет. Грибочками точно не испортишь хороший салат. А еще Чили. Помнишь те острые супы, что ты ел и хвалил. А я заправлял их сметаной, сидел сзади, гладил тебя по голове. А ты кушал и набирался сил. Это были лучшие дни моей жизни, которые просто должны вернуться назад и все исправить, восстановить. Почему все в моей жизни должно заканчиваться плохо? Чем я это заслужил? Кто придумал слова «ты сделал выбор». Это ты придумал «этот выбор». Я все равно люблю тебя.

Со всей моей любовью и нежностью,

Твой А.

Здравствуй, Сьело!

Вот снова пишу тебе. Что то странное происходит. Я все пишу эти письма, а ты читаешь их и делаешь вид, что тебе безразлично. Нехорошо это, Сьелито. Ведь мне доподлинно известно, что это не так, а ты занимаешься самообманом. А что может быть хуже и глупее самообмана? Ведь по сути — это преступление против самого себя. Разве нет? Не отрицай — оно и есть. Преступление. А знаешь что следует за «преступление» — верно — «наказание». И когда ты совершаешь таковое против самого себя, то твоя сущность, запертая и замкнутая в четырех стенах накажет тебя тем, что выйдет из под контроля и нанесет свой удар. А все почему? Да потому что я тебе лишней воли позволил. Возможно мои унижения приносили тебе моральное удовлетворение. Уж не знаю. Но думаю, что с этим надо заканчивать. Баста. Закончили с играми. Теперь начинается жизнь, Солнышко мое. Я по прежнему вижу тебя во сне. Все еще грежу твоим возвращением — но надо уметь жить сегодняшним днем и быть реалистом. А еще прислушиваться к тому, что говорят другие люди. Не все их слова, само собой достойны того, чтобы к ним прислушиваться, поскольку некоторые склонны преследовать собственную выгоду и интерес. А это нехорошо. Как же мы поступим? Я знаю, как мы поступим. Давай–ка поиграем в потери, а? Большие такие потери? Ведь до этого момента ты был уверен, что я весь, со своей бесконечной жертвенностью буду готов обвинить кого угодно, кроме тебя. Пока что так и будет. Но теперь тебе предстоит понервничать на мой счет. Почему? Ты спрашиваешь почему. Все очень просто — до этого момента я распинался, ныл, плакал и страдал. Тебе это даже удовольствие доставляло — разве нет? А вот теперь увы и ах, кончается радость, начинается горе. Я тоже могу и умею ЖИТЬ НОВОЙ ЖИЗНЬЮ. Ты ведь этого хотел, этого добивался? Вот и чудесно. Начинается новый раунд. Но помни, я все равно люблю тебя. Таким, какой ты есть, любимый мой, родной. Хоть и подлый. Но любимый.

Целую и обнимаю

Твой А.

18.02.2010(вечер)

Приветствую тебя, Сьело!

Что–то какое–то грубое письмо получилось предыдущее. Надо исправляться, но в то же время думать о том, что твое поведение заслуживает порицающей оценки. Сколько можно молчать и изображать из себя святую обиду? Ты полагаешь что я идиот и мне будет доставлять мазохистское удовольствие все это лицезреть в течение длительного времени? Не дождешься, мое Солнышко, теперь мы играем другой колодой и в другую игру. И мне кажется, что настала моя очередь сдавать карты. Не нравится? Ну ты сам довел все до такого состояния, когда терпение должно было окончательно лопнуть. Зачем мне лишний раз доказывать, чем я лучше. Нет смысла. Потому что на той стороне трубки все равно будет растекаться кисель, который на самом деле очень талантливо прикидывается гранитной глыбой. Тут все просто. Разверни эту глыбу — и увидишь тот самый пресловутый кисель, с которым поделать не сможешь ни черта. А все потому, что у такого человека способность к обману намного выше и сильнее. А нам то порядочным что делать? Ведь все подлости, которые совершают порядочные люди никогда не получаются. Потому что порядочность проваливается сразу же. И сразу видна. А она, как это не прозвучит в высшей степени странно в нашем жестоком, или, пардон, я забыл и сейчас снова использую это гениальное прилагательное — ЗАТХЛОМ мире не в моде сейчас. Она никогда не пользовалась уважением, но в настоящее время — особенно. Почему? Да потому что чистота и добродетель, не прогулявшись по парочке трупов достичь чего–то стоящего не могут физически. Не умеют и не хотят. Не смогут и никогда не достигнут. И пока мы закрываем глаза на все эти обманные глыбы из киселя — этот затхлый мир будет продолжать плодить зло под видом добра и мы ничего с этим поделать не сможем.

Я люблю тебя, Сьело

Навечно Твой А.

19.02.2010(вечер)

Привет, Сьело!

А это опять я! Не читаешь? Брехня, точно знаю что читаешь и пускаешь сопли каждый раз, как я это делал раньше. Сейчас? А что сейчас — боль притупляется, слабеет, становится другой. Не думай, что она не осталась — я по прежнему вспоминаю тебя, вижу во сне и все такое. Но сейчас я все–таки смотрю на все иначе немного. Вижу твою вину, осознаю ее, но ненавидеть за это по прежнему не могу, да и не смогу никогда. Что же делать мне с тобой? Разные были мысли. Самая сумасшедшая состояла в том, чтобы позвонить маме и сказать — либо ты грохнешь его предков, Гниду и притащишь ко мне силой и оставишь так навсегда, либо я снова женюсь. Во как. И думаю, что ты догадался на ком.

Но это все прозаический бред, не имеющий с реальностью ничего общего. А та черешня скороспелая скоро стухнет, помяни мое слово.

Даже вспоминать не хочу. Мы кстати пересекли экватор нашей истории. Сейчас, взглянув назад, понимая, что я уже смог СТОЛЬКО написать, я с трудом верю, что уже совсем скоро дойду до конца истории и расскажу всю страшную правду об этих жестоких убийствах. Кстати, один наш общий знакомый, который знает, что я пишу роман, но о чем, знает только мельком, он сегодня прочитал сцену третьего убийства и сказал, что она сильна. А я и так это знаю, что от первого до третьего убийства, я сам прошел эволюцию своих чувств. А сейчас проживаю всю историю вместе с героями. Глава за главой. В этой главе, кстати, случится нечто совсем страшное. Что? А ты потерпи и прочитай. Я же знаю, что ты не только мои письма запоем читаешь, а и всю книгу.

А еще меня очень развлекают догадки тех, кто читает эту историю и не рискует заглянуть в конец, чтобы узнать, кто же тот самый злодей. Еще меня радует сентенция — «Я не верю, что кто–то из Гордеевых способен на такую жестокость», хотя с другой стороны отсылка к «Если постепенно накипало и, в итоге, прорвало» — тоже вполне логична и имеет право на свое существование. Полага., что я смог тебя еще больше запутать. Хотя бы для того, чтобы было интересно читать дальше. А уж я постараюсь сделать все от себя зависящее, чтобы это было интересно.

Хай, Сьело!

Как ты там, не устал еще балансировать над пропастью, изображать из себя заботливого и любящего сыночка, и форменного подонка, чтобы насытить своего папочку этой радостью, что он благополучно слепил по своему образу и подобия такой же кусок говна?

Задумался? Я знаю, что задумался, это неудивительно в таких погодных условиях. А музыка продолжает играть, серии накручиваются, когда чей выход не совсем понятно, но все происходит по законам шоу, мы обязаны их соблюдать.

Смешно? Мне совсем смешно, я смотрю на эти проблемы и от них хочется хохотать в голос и биться в истерике. Вперед — плачь и кричи — я не собираюсь поддаваться этому примеру. А знаешь почему? Я просто сильнее и злее, все, хватит играться в слабого и несчастного. Ведь ты же понимаешь, что чем хладнокровнее, тем страшнее. Месть — блюдо, которое подают холодным. Разве нет? Наверное нет. Скажешь неопытный, не знаешь. Шут с тобой — неопытный, тебя, бедную малютку одиннадцать месяцев, да какие там одиннадцать, почти два года тебя глупую бедняжку очаровывал злобный и нехороший гад, который вдруг оказался не очаровательным. А ты конечно у нас не виноват ни капельки. Хотя да. Ты не виноват, потому что я люблю тебя. В глазах других ты виноват не меньше моего и прекрасно это понимаешь. Более чем. И потому тебе сейчас так больно читать эти строки.

Люблю тебя, моя радость,