— Дана, я пригласил тебя сюда, чтобы сообщить пренеприятное известие.

Дорон отвел виноватый взгляд и нервно поерзал на стуле. Не оттого, что тот был неудобен, хотя это, конечно, правда: чего еще можно ожидать от предмета мебели, сколоченного на скорую руку из не пригодившихся при строительстве досок? Но нет, мой собеседник и непосредственный начальник, крепкий пятидесятилетний мужчина со смуглой кожей и обветренным лицом, был человеком неизбалованным и на подобную ерунду внимания обычно не обращал. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке из-за содержания предстоящего разговора, и это заставило меня здорово напрячься. Поскольку догадаться, что последует за таким предисловием, было нетрудно.

— Так вот… — Дорон неудачно повернулся и задел локтем горшок с геранью, который в результате чуть не свалился на пол. Однако чахлый цветочек с бледно-розовыми лепестками все-таки удержался на месте, чем в очередной раз доказал собственную живучесть. Поднимавшаяся со стройки пыль, жара и редкий полив (хозяин крошечного кабинета и без того вечно крутился, как белка в колесе) не могли загубить хрупкое на первый взгляд растение. — Одним словом, боюсь, что ты уволена.

Я опустила глаза и закусила губу, чтобы совладать с эмоциями. Конечно, это было ожидаемо. В большинстве случаев мне отказывали сразу, реже — после первого дня на новом рабочем месте. К подобному отношению я привыкла. Но здесь я успела продержаться целых пять дней. Пять дней! Почти полную рабочую неделю. И это давало надежду, что на сей раз злой рок обойдет меня стороной. Но, по-видимому, я оказалась излишне оптимистична.

Бумаги со схемами, которые я принесла для согласования с начальством, легли на стол, тоже державшийся на честном слове (или на легкой бытовой магии) — как и всё в этом крохотном кабинете.

Дорога в столичный дом Брика оказалась не такой красивой, как можно было ожидать. Выйдя из телепортационного зала, мы направились по своему новому адресу пешком. Самодвижущийся экипаж Брика нельзя было переместить тем же способом, каким путешествовали мы сами. Так что его должны были пригнать из Аяры в Ирбир позднее. А поскольку нам предстояло преодолеть не слишком внушительное расстояние, к тому же с собакой, карету Итай решил не нанимать.

Кажется, он довольно быстро об этом пожалел. Некоторые районы, через которые нам пришлось пройти, выглядели неказисто. Местами обшарпанные стены были разрисованы черной краской, и примитивные картинки, состоявшие из грубых линий, явно коробили его чувство прекрасного. Наблюдались и груды мусора, и грязные лужи, и пара полуразрушенных домов. Меня все это не слишком задевало, а вот Брика такое уродство здорово раздражало — реакция, которую он не считал нужным скрывать.

Мы также прошли мимо мрачного кирпичного забора, где столпилась группа нищих. Точнее, собрались они не у забора, а у стоявшей возле него высокой металлической бочки, над которой поднимались языки пламени. Запах от этого импровизированного камина шел ужасный. Один из нищих смачно сплюнул на землю у своих ног.

Итай пробормотал себе под нос нечто ругательное про столицу, отъезд куда он не напрасно так долго оттягивал, и, скривившись, поспешил пройти мимо.

— Им просто холодно, — заступилась за бездомных я.