Вернец, 22 г. э. Леам-беат-Шааса

Здание Канцелярии Сивфской империи являлось единственной достопримечательностью Вернеца, в честь которой был образован собственный фан-клуб. Движение «канцеляристов» имело впечатляющую географию, охватывая едва ли не весь цивилизованный мир. Энтузиасты, которых в абсолютном исчислении было не так много - всего несколько тысяч - вели активную переписку с целью совместного паломничества к месту поклонения и даже оформляли фотоальбомы «Мы и канцелярия». Казалось бы, какой интерес раз за разом запечатлевать одно и то же здание? Вот только в этих альбомах не было двух снимков, где канцелярия выглядела хоть сколько-нибудь похоже сама на себя. Фотографироваться она не любила, и стоило только нахальным папарацци оказаться поблизости, тут же начинала менять облик. Правду сказать, внимание поклонников было отнюдь не единственным поводом для смены фасада муниципального строения. Его внешний вид сильно зависел от того, находился ли внутри Канцлер. И в каком он пребывал настроении. Бывало, стоит только господину Ламберту, насвистывая, покинуть легкомысленную башенку с шёлковыми занавесями на окнах, как канцелярия огорчённо куталась в сталь и бетон, прятала печаль за зеркальными стёклами.

На этот раз у заезжего «канцеляриста» был бы шанс увековечить себя на фоне краснокирпичного строения с огромными окнами и задумчивыми фиалками на подоконниках, органично вписывающегося в старую, закрытую для экипажей часть Вернеца.

Однако юная девушка, вот уже шестой раз с независимым видом прошествовавшая мимо резной двери, к клубу почитателей таинственных свойств канцелярии отнюдь не относилась. Просто ей надо было внутрь. Пока она энергично шагала сюда от оставленной у границы пешеходного города кареты, веры в себя было хоть отбавляй, все россказни про это место, а главное, работавшего там человека, представлялись полной ерундой и суеверными сплетнями. Но перед лицом канцелярии шепотки, раздававшиеся из-под полуприкрытых ладонями ртов, перестали казаться чушью.

Тем не менее, на седьмом заходе юная смуглянка сделала глубокий вдох и решительно шагнула на крыльцо. Потянула на себя медную ручку в форме сфинкса. Массивная дверь подалась на удивление легко.

«Дом на холме» и окрестности, 32 г. э. Леам-беат-Шааса

Солнце только ещё начало клониться к закату, когда сенатор Камилла добралась до деревни, ближайшей к «Дому на холме», однако тут её ждало неожиданное разочарование. Как оказалось, недавно здесь прошла сильная снежная буря и дорога к усадьбе была расчищена очень условно. Было очевидно, что экипаж, запряжённый четвёркой прекрасных тонконогих лошадей, придётся оставить в деревне. Камиллу это не смутило - она была хорошей наездницей, а коренастые мохнатые лошадки местных жителей казались способными совладать с намеченной тропинкой. Но как только хозяин животного слышал о цели поездки, на лице его отображалась смесь ужаса и жалости к непутёвой бабёнке, лезущей к волку в пасть. Очень быстро сельчане вообще стали разбегаться от неё.

Выручил Камиллу деревенский староста. Он не только предложил переночевать у него, но и обещал утром выделить свою собственную лошадь.

- Не серчайте на них, - посмеивался старик, потчуя девушку ужином, - дурачьё безмозглое. Хозяина боятся до одури, хоть он ни одного пальцем не тронул никогда. Иной помещик с провинившихся шкуру кнутом спускает, али магам для опытов отдаст, а и то не так боятся. Потому дело привычное. А наш хозяин и голоса не повысит никогда. Да что, мы его и не видим почти, сидит на холме, проездом разве тут покажется, в столицу, али ещё куда. Ну, девки, бывает в грибы пойдут, видят, как он на коне проскачет, без седла, без узды, индо дух лесной. Да многие его за духа и почитают. Зверьё его, говорят, слушается. Ну, это, сам не видел, врать не буду.

- За это и боятся?

«Дом на холме», 32 г. э. Леам-беат-Шааса

После проведения дотошного осмотра Вартек заявил, что Канцлер здоровее его самого, отменил все назначения, рекомендовав только обильное питание с преобладанием мяса над злаками и прогулки на свежем воздухе, чтобы вернуться в прежнюю форму.

Камилла провела в «Доме на холме» несколько дней, прежде чем на её имя пришло письмо с гербом кесаря. Изучив его содержание, сенатор долго сидела, глядя в окно и обдумывая свои дальнейшие действия. Наконец она встала и пошла на звуки пианино, разливавшиеся по дому. Канцлер импровизировал. Мелодия была задумчивой и немного печальной.

Некоторое время она следила за его пальцами, как всегда производившими на неё завораживающее действие. Не поднимая головы, он спросил:

- Ты получила новое назначение?

«Дом на холме», 32 г. э. Леам-беат-Шааса

С самого утра в оружейной зале не прекращался звон металла. Фердинанд, несмотря на возраст, который на востоке было принято называть «летами мудрости», был ещё в отличной форме. Он, правда, давно смирился с тем, что ученик превзошёл учителя, однако сегодня Ламберт легендарного фехтовальщика просто вымотал. Взгляд у молодого барона был отсутствующий, движения - стремительные, отточенные до автоматизма - придавали ему сходство с каким-то механизмом. Фердинанд сделал обманный выпад, но соперник без раздумий вписался в атакующее движение, и в горло старика упёрся тупой наконечник рапиры. Фердинанд сглотнул и отвёл оружие в сторону.

- Отлично, мой мальчик. Но к тебе, кажется, пришли.

Взгляд Ламберта наконец сфокусировался и скользнул вдоль руки учителя.

- Доброе утро, Наина.

Манор Вайн Росс, 32 г. э. Леам-беат-Шааса

Вскочив в седло, Кайл отправился к Магензи. Встретили его со всем радушием. Магензи был главой большой семьи, каждый член которой участвовал в каком-нибудь этапе выращивания овец. Мясо продавали на ярмарке в Эрбуге.

Отдав должное кулинарному мастерству хозяйки, Кайл обратился к Доналду Магензи.

- По пути сюда я обратил внимание на ваших овец. Мне показалось, что все они одной породы.