И тогда он мне крикнул:

— Прыгай! Прыгай с нами!

Я стоял в полном затмении и не мог шелохнуться. Мой мозг не мог подавать сигналов, словно был отключен, а я не мог решать. «Он» сейчас мог полностью руководить моими действиями, мог решать за меня, мог послать мне сигнал ответа или же подтолкнуть на любой поступок. Но он осознавал, что все же выбрать должен я сам, что нельзя в таких делах вот так просто взять — и вклиниться в чужой мозг. Я должен был напрячься. Решить все должен был я сам, а не мой двойник. Но я не мог сосредоточиться: пространство сужалось, и многое почему-то просто стиралось в моей памяти. Иногда возникал простой вопрос: «Где я? Что здесь делаю? И что должен предпринять?» Но все же я припоминал, что со мной произошло и, что от меня сейчас зависит, вернее не от меня, а от моего слова.

— Решайся! — кричал он. — Ты станешь жить среди нас, а я позже заменю тебя на Земле.

— Нет! — наконец-то выдавил я, — я остаюсь здесь.

Передо мной возникла ярка вспышка. Она ослепила меня, и я упал. Вспышка была ярко-зеленого цвета, затем ее оттенок резко сменился, и она исчезла. Потом послышалась речь мамы, но я не мог разобрать слов. Но все мне было слишком знакомо. Словно я заново переживал какой-то случай из жизни. Я услышал крик: «Открой!» и мама медленно отомкнула дверь. Но дверь не открывалась. Кто-то стучался и не прекращал что-то кричать, а дверь не поддавалась. Я хотел крикнуть, что сам открою, но не мог произнести и слова, не мог встать на ноги. Передо мной все крутилось, вертелось: словно вся жизнь проходила перед глазами. Я за что-то хватался рукой, словно хотел выжить, остаться. Потом послышался шум, и на мгновение все смолкло. Наверное, я долго летел и летел в какую-то пропасть. Я боялся, что сейчас упаду и разобьюсь. Я пытался вспомнить о чем-нибудь хорошем, добром: о своем детстве, о своих друзьях и родителях — но у меня почему-то ничего не получалось. Я напрягался, но вспомнить ровным счетом не мог ничего!

— Артур открывай! Ты что уснул?! Уже пол восьмого утра!

Я медленно поднялся с пола, размышляя, что же такое со мной произошло. Все кости ломило, и жутко ныла спина: или я свалился ночью на пол, либо просто уснул на полу. Но странно — я даже не помню, что со мной было вчера, не помню, чем занимался вечером и, что толком вообще произошло. Рядом со мной, на полу, валялись тетради с лекцией по основам парапсихологии. Похоже, вчера вечером я так и не смог осилить весь материал и заснул на полу. Я даже попытался вспомнить все, что прочитал и изучил в этих тетрадях, и странно совсем ничего не помнил. Черт подери, подумал я, мне еще жить да жить, а до меня добрался склероз.

— Да иду уже! Иду! — еле прокричал я, потирая бок.

Я даже не удивился: за дверью оказался взбешенный Мик — мы так все его называли в нашем общежитии, потому что он жутко напоминал Микки-Мауса. То ли голоском, то ли ушами — не знаю, чем, но, в общем, точная копия мультяшки. Мик яростно смотрел на меня и ожидал объяснений. Вообще я никогда не видел его в хорошем расположении духа, он постоянно находил причину для обиды или разочарования. Хотя с нашими преподавателями он был всегда мягок и благосклонен. Наверное, стоит брать с него пример, потому что у меня в этом плане все наоборот.