Уэлч Хиккок отложил в сторону книгу, спустился с кровати и пошел к столу. Ему вовсе не было скучно и он, пожалуй, не отказался бы прочитать еще часок-другой, если бы не служебные обязанности. И не то чтобы Уэлч ненавидел свою работу или был к ней равнодушен, напротив, работа доставляла ему удовольствие. Он вообще любил возиться с приборами, скрупулезно записывая их показания, ибо находил все это делом важным и полезным. Но сегодня Уэлчу не хотелось выходить на улицу. Буран, бушевавший уже два дня, превращал прогулку в нечто столь же неприятное, как, скажем, мытье посуды для одинокого холостяка.

Уэлч взял со стола сифон, налил себе воды, выпил, чувствуя пощипывание пузырьков газа на языке, и поставил стакан на стол, прислушиваясь к собственным ощущениям.

В жилом помещении станции стояла жара. «Кто-то из ребят решил, видимо, устроить сауну», — подумал он, оглядываясь.

Пол Уинтер, высокий коренастый бородач, похожий на Криса Кристоферсона

[2]

постоянно жующий «бабл-гам» и делающий все с таким растерянным видом, словно вспоминая, не оставил ли он дома включенный утюг…

Он увлеченно обыгрывал в шахматы Бэтси Уэллери, — для друзей — Бэт, миниатюрную брюнетку с великолепной спортивной фигурой («Высший стандарт» оценил ее Пол), прекрасно разбирающуюся в радио и умеющую петь так, что Уэлч постоянно недоумевал, почему вокруг станции не стоит огромная толпа поклонников с цветами в руках.

Он все еще был в прекрасной форме. Вряд ли кто-нибудь дал бы ему больше сорока трех, хотя на деле Датч

[4]

пересек эту отметку уже десять лет назад. Но его тело все еще оставалось прекрасным телом довольно молодого, пышущего здоровьем человека. Только морщины на лице проявились чуть четче, чем хотелось бы, и немного контрастировали с великолепной мускулистой фигурой. Пожалуй, пока никто, кроме него самого, не мог понять, насколько близко подобралась к нему смерть. Но уж он-то чувствовал это так, как ни чувствовал никто другой, и знал, в чем причина столь странных ощущений.

Двенадцать лет назад ему довелось пережить кошмарное… каким словом можно это назвать? Приключение? Наверное, кому-нибудь происшедшее с ним, действительно, показалось бы отличным приключением. Но не ему. Для него это была борьба за жизнь. Отчаянная, жесткая. Его противник оказался классом выше. Возможно, первый раз в жизни Алана Шефера — Датча, майора спецотряда «коммандос». Тогда-то он и получил мощнейшую дозу облучения. И тем не менее выжил. Его врач воспринимал это, как феномен. А сам Алан, как подарок своего умелого, натренированного, здорового тела. Три месяца он валялся в госпитале ФБР. Три долгих месяца, изо дня в день уставясь в потолок, переваривал случившееся. А затем делал это еще раз, но уже ночью, в своих снах.

Ночь не приносила ему облегчения, дарованного забвением. Наоборот. В кошмарах к нему вновь возвращалось это существо. Жуткий инопланетный монстр, охотник за человеческими черепами. Хищник.

Датч, сидя в удобном кресле на веранде собственного дома, потягивая пиво, размышлял.

Стояло довольно жаркое засушливое лето. Бело-голубое стеклянное небо, разукрашенное курчавыми мазками неподвижных облаков, застыло над черепичной крышей его маленького домика. Ни малейшего ветерка, только утомительно жаркое солнце, похожее на раскаленный добела серебряный доллар, зависло на скользком небосклоне совершенно непонятным Датчу образом. Полная неподвижность пейзажа и раскаленное марево, поднимающееся от земли, делали мир нереальным, иллюзорным.