Моросил теплый грибной дождик. Редкие лучи солнца словно прощались с листьями и травой, лаская их напоследок аккуратными прикосновениями. А густой туман уже струился легкой, молочной дымкой между могучими деревьями, стремясь заполнить собой всю округу. Светловолосый парень лет четырнадцати летел по лесной тропинке, чуть касаясь земли. За ним, подобрав юбку, торопилась его мать. Они бежали из последних сил, но останавливаться было нельзя, так как за ними гнались убийцы. Парню хотелось остановиться и достойно встретить обидчиков, так как они на его глазах убили отца, обеих сестер и трех старших братьев – всю его семью. Ненависть и жажда мести так и бурлила, вырываясь из-под контроля, но строгий взгляд матери заставлял соблюдать благоразумие и продолжать бегство. Они направлялись в старый фамильный склеп, чтобы укрыться от погони. Ходили слухи, будто он зачарован, чтобы надежно хранить тех, в чьих жилах была фамильная кровь, не исключено что это вымысел, но прятаться им больше негде. Когда до входа в склеп осталось буквально несколько шагов, мать вскрикнула. Эрик обернулся и увидел, что она сидит на земле, а на ее побледневшем лице отражается страх, да что там – настоящий ужас. Увидев, что ее сын замешкался, она истошно заорала: "Беги!". Парень хотел броситься к ней, но совсем рядом просвистели две стрелы и пришлось поспешно прятаться за дерево. Страх, боль, ненависть – все смешалось в теле этого еще весьма молодого человека и бурлило, выходя молчаливыми слезами, что тихо и бессильно катились по щекам. К счастью, потешить себя жалостью к себе любимому ему не дали – в ствол дерева гулко ударила стрела, а мать поползла в сторону, пытаясь отвлечь преследователей. Он вытер слезы и, пользуясь моментом, бросился в сторону склепа, чтобы там укрыться. Прыжок, еще прыжок и вот уже винтовая лестница. Влетев в зал, он понесся мимо упокоившихся предков к дальней стене – там была в углу небольшая ниша у самого пола, достаточная, чтобы забиться туда и надежно спрятаться. Буквально у самой стены, не заметив чего-то на полу, Эрик споткнувшись, замахал руками и, сбив какой-то покрытый пылью камень с ритуальной подставки, полетел на пол. Вошедшие следом убийцы обнаружили парня, который уже не дышал, по всей видимости, проломив себе голову второпях. Его жизнь прервалась в мае 6704 года от сотворения мира, то есть, в 1196 году.

Шли теплые апрельские деньки 2006 года. Вся Россия готовилась самоотверженно упиться водкой в честь майских праздников, миниатюрной зарплаты и нулевых перспектив. Наш герой не считал нужным особенно выделяться из толпы в данном почетном деле. Готовиться Артем предпочитал ко всему основательно. А потому, во-первых, заранее купил все необходимое, а во-вторых, выбрал место на берегу небольшой подмосковной реки, где в окружении природной тишины будет воздаваться должное Бахусу. Да, именно ему, так как ни одно другое древнее божество не находится у нас в таком почете, как этот весельчак и балагур. Но, увы, в этот раз его планам не суждено было сбыться. Вчера звонил старый приятель – Жан, с которым они познакомились на одном из исторических фестивалей в далеком 2001 году. Они там умудрились, набравшись "за знакомство" медовухи, свалиться в выгребную яму рядом с коровником. Процесс плаванья в ароматном прудике и самоотверженная борьба за вылезание так их сблизили, что ребята сдружились. На самом деле его звали не Жан, а Иван Колодка, но прозвище настолько к нему приклеилось, что все знакомые и друзья только так его и звали. Он прослыл неплохим мастером художественной ковки, но это скорее для души, чем для дела. Жил же с того, что последние семь лет изготавливал доспехи для ленивых любителей помахать алебардой или фальшионом на бугурте. Если вы не в курсе, то правильный бугурт – это массовое постановочное сражение в аутентичном снаряжении. Дела у него шли весьма хорошо, а доспехи разбирались, как горячие пирожки, причем за весьма недешево. И вот весной 2003 года он переселяется жить в Швейцарию и покупает там небольшой загородный домик с участком земли в глухой сельской местности, чтобы в приятной и тихой обстановке заниматься выполнением кузнечных поделок для состоятельных любителей доспешного эксклюзива со всего мира. В прошлом году пришла идея расширить спектр своей деятельности и освоить выпуск ликероводочных поделок по аутентичным технологиям средневековья. Почему алкоголь? Так ведь жизнь холостяка обязывает – хоть и приятно, но иногда невыносимо скучно. А тут не только свое, натуральное и качественное, как говорится, "без химии", так еще и аутентичные вино да медовуха. И на душе приятно, и здоровью не во вред. Значит, нашел он материалы, описывающие способы изготовления подобных напитков, разобрался в технологии и стал строить рабочие помещения, начав с просторного подвала для хранения и выдержки. Строился подвальчик в режиме не бей лежачего, то есть – никуда не спеша, своими руками. Да и то – в свободное от работы в кузнице время. Все бы ничего, но буквально неделю назад в процессе копания подвальчика наш новоявленный швейцарец наткнулся на какие-то руины – то ли крыша старого дома, то ли еще чего, но явно что-то средневековое. Оперативно смекнув, что лучше помалкивать (мало ли что ценное найдется?), и по-быстрому завершив сарай над местом несостоявшегося подвала (для сокрытия от посторонних глаз), он позвонил, как вы уже догадались, нашему герою. Итак, разрешите рекомендовать – Артем Жилин, 30 лет от роду, доцент на кафедре средневековой истории в одном крупном московском университете. Преподает три средневековых языка: вульгарную латынь, древнерусский с его искусственной церковной формой (старославянский) и среднегреческий, который, впрочем, называют еще и византийским. Так же он организатор и участник множества выездов на археологические раскопки и бессменный руководитель клуба военно-исторической реконструкции при университете, где обучает ребят историческому фехтованию и изготовлению реплик снаряжения. Для чего "пробил" небольшое помещение под мастерскую и по несколько часов каждый день в университетском спортзале. Согласитесь – любопытная характеристика. С первого взгляда кажется, будто он "комсомолка, спортсменка и просто красавица". А если копнуть глубже? Начнем с прозвища, оно ведь зачастую очень неплохо характеризует личность, а нашего утонченного интеллигента в определенных кругах звали не иначе как Мустанг. Согласитесь – нехарактерно для тихого и улыбчивого одуванчика, который читает лекции о средневековом мире с университетской кафедры и изредка, вспотев от перевозбуждения, протирает платочком пенсне. Наш герой родился в бедной семье и с самого детства был вынужден буквально выгрызать у жизни то, что ему было нужно. Родители, конечно, старались, но, увы, не все было в их силах и возможностях. Поэтому Артем вырос крепким, энергичным и очень напористым человеком, который привык добиваться своего без длительных дискуссий. Еще учась в институте, он начал свое дело, но наступил всеми нами нежно любимый 1997 год, и оставил его практически в одних семейных трусах, совершенно прогоревшим. Этот урок, полученный на двадцать первом году жизни, сказался на стиле его работы, так как отступать и опускать руки он даже не думал. Приторговывая всевозможным контрафактным товаром – от дисков с программным обеспечением до полированных черепов и прочих экстравагантных поделок, он дожил до окончания своего обучения. Не очень красиво, но жить нужно было как-то и на какие-то средства. Причем кушать послаще, а спать помягче. 2000 год стал переломным в его жизни – именно в это время он увлекается военно-исторической реконструкцией и фехтованием. Студенчество подходило к своему финалу, и на горизонте стали отчетливо вырисовываться перспективы зачисления в краснознаменные строительные отряды имени Кащенко. Само собой, на бюджетное отделение. Нет, он не был ни лентяем, ни слабаком, просто служба в армии не приносила лично ему совершенно никакой пользы – одни проблемы. Да, да, да – многие будут возмущаться, что дескать, а как же Отечество? Или выдвигать тезисы, вроде "только служба в армии сделает из тебя настоящего мужчину". Увы, все эти доводы пусты, так как ему пришлось в своей жизни всего добиваться исключительно своими силами, а когда стал подниматься – любимое Отечество его кинуло и лишило всего. Причем занимался он не какой-то торговлей или иной ересью, а развернул небольшой сервис по ремонту бытовых приборов, то есть, делал полезное для людей и Отечества дело. Что же касалось физической подготовки, то она у него была получше, чем у большинства выпускников, так как добиваться своего можно и нужно по-разному. Иногда и в глаз дать не мешает, для пущего понимания слов. Следовательно, он как человек весьма прагматичный посчитал службу в армии бесполезной тратой времени и сил, и потому подал заявление в аспирантуру. Совместив увлечение и вынужденную меру, он смог добиться очень хорошего результата и защитил отменную диссертацию. В это же время он пробивает экспериментальную лабораторию для кафедры средневековой истории, где занимается тем, что создает реплики снаряжения и вооружения и всесторонне их исследует. На втором году обучения, пользуясь оборудованием, которое он закупил на выигранный гранд, начинает изготавливать разнообразные тематические поделки на продажу – в первую очередь это были литые бронзовые и оловянные предметы. Дело пошло, причем неплохо. Смекнув, что к чему, он не только разворачивает вокруг лаборатории кружок военно-исторической реконструкции, прикрываясь которым серьезно увеличивает объем производства, но и начинает использовать студентов в технологических процессах самой мастерской. В общем, весной 2006 года у него действовала небольшая мастерская, в которой трудились "за спасибо" увлеченные студенты, а он, сбывая через знакомых в одном крупном магазине эти поделки, получал до 120-150 тысяч каждый месяц. Суммарно же его месячный доход уходил за 300 тысяч. Правда, ради прикрытия, он был вынужден преподавать студентам, ведя какие-то смешные семинары и лекции. После такой рекомендации остается лишь добавить несколько штрихов. Дело в том, что у Жана из серьезных археологов и историков в друзьях был только Артем, который еще с аспирантуры разнообразил свой досуг не только официальными раскопками, но и черной археологией, а потому имел огромный опыт в подобных делах. Так что вариантов было немного, точнее, был только один по фамилии Жилин. Наш доцент, само собой, согласился, взял двухнедельный отпуск за свой счет и максимально оперативно вылетел в Швейцарию по приглашению, на встречу к заинтриговавшему его приятелю. К счастью, он уже ездил не раз к Жану, так что виза ему была выдана очень быстро и легко.

Эрик несся галопом на своем коне около четверти часа и, только поняв, что его не преследуют, сбросил скорость и пошел легкой рысью. Ближе к вечеру он встретил небольшую группу священнослужителей и расспросил их о местности, в которой он находится и какие города в округе. Оказывается, что в дневном переходе к северо-западу, располагался пограничный город Базель. В него и направился. На ночь он смог остановиться в таверне небольшого городка Ольтен, что стоял рядом с Аарбургом, аккуратно на другой стороне реки. Следующий день решил ехать побыстрее, и ходкой рысью, к полудню, добрался до пункта назначения. На воротах его, на удивление, пропустили без проблем, даже не спрашивали кто он и откуда, да и платы не взяли. Видимо сказался его вид – верхом, в кольчуге, шлеме, при мече и арбалете. Так простолюдины не ездят в основном, а благородные не любят, когда их останавливают. В Базеле он особенно задерживаться не стал, лишь потолкался на торге, где смог обменять свой странный, массивный меч двухсотлетней выдержки, который он пока еле тягал, так как весил полтора килограмма или около того, на удобную венгерскую саблю, весом всего грамм восемьсот, почему-то залежавшуюся у продавца. А так как в мече металла было заметно больше, а покупателей на саблю вот уже четыре года никак не появлялось, то продавец еще и доплатил Эрику два денария. Приценившись к новым доспехам, наш герой очень быстро закатал губы обратно, да так, что аж зубы стало видно. Ему не хватало даже на половину новой кольчуги, не говоря про толковые и красивые чешуйчатые и ламеллярные комплекты, сделанные в землях славян и венгров. Так и ходил он пару дней по рынку, облизываясь на вкусные девайсы. К слову сказать, походя по рынку, он узнал про наиболее ходовые в этих краях монеты и их курс. Самыми частыми гостями были четыре монеты, это марка, что чеканится в Вене, денарий и брактеат, что равны между собой и обол. За одну марку дают 192 денария или 412 оболов. Хотя курс может колебаться, так как монеты могут быть и не местные, а потому и по весу и составу иные. Забавным было то, что в ходу были практически исключительно серебряные монеты, а те немногие золотые монеты с Востока, что попадали в Европу, очень быстро уходили в сокровищницы и на ювелирное дело. Про медь народ вообще почти ничего не говорил, лишь изредка ухмылялся неопытности юнца и объяснял, что монеты из столь презренного металла принимает лишь редкий простофиля.

К концу второго дня он понял, что бесполезно тратит свое время, и решил оценить обстановку, для начала. Итак – он является бароном Эриком фон Ленцбургом и законным претендентом на лён вассальный к его весьма влиятельному кузену графу Ульриху Кибургу. Наследные владения представляли собой старый замок, требующий серьезного ремонта и девять деревень по 50-100 жителей с соответствующими сельскохозяйственными угодьями, восемь из которых стояли вдали от замка отдельным анклавом. На дворе отплясывал 1196 год, а значит уровень сельского хозяйства был совершенно ужасный и дохода эти земли давали весьма немного. Какие у него шансы на захват своего наследного владения? Честно говоря – очень небольшие, так как для дружины он не авторитет, даже если Карл умрет, его место, быстрее всего, займет Рудольф, так как является не только рыцарем, но и опытным человеком. Его кузен хоть и молод, но смышлен, а потому легко поддержит новую династию баронов, тем более что предыдущая имеет некоторые права на его титул и может потенциально быть опасной. Короче – ему там ничего не светит при текущем раскладе. Из имущества у него есть только молодая кобыла, затертый акетон, кольчуга, усердно дышащая на ладан, старый шлем, сабля, арбалет и кинжал. Всего получается меньше третьей части серебряной марки даже с учетом монет. Как говориться – для Атоса это слишком много, а для графа де ла Фер – слишком мало. Поясню – дело в том, что на эти деньги вполне можно завести неплохое хозяйство и тихо, мирно жить забившись где-нибудь в уголок и вкалывая от зари до зари, дабы покушать, однако, для дворянина, даже такого мелкого как он, этих денег явно недостаточно. То есть, тут тоже голяк, хотя, как "стартовый пистолет" вполне сойдет.. Каково его положение? Он крепкий молодой парень 14 лет, который смог удрать из лап весьма изворотливого хищника – любимого дяди. Теперь он фактически в чистом поле, без кола, без двора и без перспектив. Разве что пойти дружинником к какому-нибудь мелкому дворянину. Ситуация та еще получается. Поэтому нужно крепко подумать и понять, что же он тут хочет – в новом теле, новом мире и новом статусе? Первое что приходит на ум – это хорошо жить, то есть, не сильно напрягаясь вкусно кушать и мягко спать. Для достижения подобной цели есть только два пути: первый – стать торговцем, второй – прикрепить к титулу земли и жить с них. Само собой быть дворянином при земле – куда более интересная перспектива, чем просто спекулировать тем или иным имуществом. Для этого нужно решить три задачи. Во-первых, найти средства к существованию. Во-вторых, сколотить вокруг себя банду, так как амбициозные одиночки долго не живут. В-третьих, для прокорма банды нужно найти постоянный источник финансирования. Итак, по первой задаче решение простое – нужно немного пограбить. Это неэстетично, некрасиво, аморально и совершенно некуртуазно, но разве кто-то в истории иным способом мог заработать приличные деньги за короткий срок? Разбой, работорговля и вымогательство – традиционные источники первоначальных капиталов. Решение второй задачи куда сложнее. Тут появляются три проблемы. Первая проблема – личные качества кандидатов. Абы кого брать нет смысла, а хорошие специалисты всегда на счету и их в свободном плаванье не выловить. Вторая проблема – вопрос личной преданности. Что будет мотивировать этих, весьма одаренных людей, сохранять преданность нашему герою? Деньги? Это вряд ли, так как в этом случае преданность закончится ровно тогда, когда закончатся деньги. Тут нужно думать. Третья проблема – проблема лидерства. Имея в команде сильных, умных и инициативных людей, он может просто не проснуться в одно прекрасное утро. Как ни странно, но обычно у таких людей тоже есть амбиции и редко они маленькие. С решением третьей задачи вообще все неопределенно и зависит от того как вывернет жизнь его судьба, а так же кого и сколько он сможет собрать в банду. Так как грабить на одной территории долго очень опасно, нужно выдвигаться в путешествие, а чтобы не тратить время и силы на лишние телодвижения – потихоньку двинуться сразу к тому месту, где он будет захватывать себе земли. Самым разумным в этом деле было идти в земли слабеющей Византийской империи, так как там правил известный самодержавный клоун Алексей III Ангел у которого отхватить кусок земли не сможет только слепой и беззубый рахит. Из всей территории, что была под контролем у этого императора, самым лакомым кусочком была Таврия, то есть, современный Крым, имеющий очень удачное стратегическое положение, как в военном, так и в торговом смысле. Да и влияние Алексея там практически равно нулю. Но напрямую туда двигаться нельзя, нужно собрать ресурсы и войска. Для этой цели Эрик составил себе маршрут и набросал, в общих чертах, рабочие задачи, которые нужно будет решать по ходу действия. Самой первой задачей стало приведение его снаряжения в рабочее состояние, так как грабить народ с этим мусором весьма затруднительно. С утра следующего дня, он заказал себе три десятка арбалетных болтов с гранеными наконечниками и пошел приводить в порядок пояс для зарядного крюка и арбалет, а то в самый ответственный момент или лук сломается, или спусковой механизм развалится. К концу пятого дня он был готов выезжать в Аугсбург. А дальше в Вену, где, по слухам жил толковый мастер-кузнец, славный на все Австрийское герцогство своими кольчугами и шлемами. К нему-то Эрик и хотел пойти в подмастерье, дабы освоиться в этом нелегком деле в современных ему реалиях. От мыслей, что снова сможет заняться знакомым и интересным делом его совершенно будоражило. Конечно, это будет выглядеть очень странно – благородный обучается у простого мужика, но, в принципе, это можно списать на блажь и кураж. Дескать поспорил – смогу не смогу. Среди феодалов поймут, а мнение толпы ему не интересно. Все было готово, но в ночь выходить было неразумно, так что пришлось ночевать в Базеле. Самой неожиданной и, в тоже время, приятной новостью было то, что Берта, все же, смогла достойно встретить своего мучителя. Буквально в последний день перед его отъездом, по рынку стали ходить слухи, о том, как она ножом не только повредила его мужское достоинство, но и хорошо порезала лицо с шеей. Он выжил, хоть и сильно болен, но еще неизвестно хорошо это или плохо, так как известный красавец и гроза женщин – барон Карл фон Ленцбург стал в итоге не только жутко страшен лицом но и пуст как мужчина, потеряв наиболее активную часть своего тела. И это при том, что он еще не женат и бездетен! Сама же Берта приняла смерть от топора, которым ее зарубил стражник, прибежавший на крики барона. Спал Эрик плохо, то и дело просыпаясь – его обуревали мысли. Да, средневековье оказалось самым натуральным со всеми его прелестями и нравами. Не те эти времена, чтобы гнусавым голосом верещать о правах человека. Тут ценится только твердая рука и железная воля, а человеческая жизнь стоит хоть сколько лишь тогда, когда ты сам ее отнять не можешь и вынужден оплачивать наемника. Все остальное – лишь антураж, которым для некой эстетики украшают всю грязь и скверну, что тут цвела буйным цветом под самыми разнообразными соусами.

Утром, он вскочил ни свет, ни заря и провел последнюю ревизию своего имущества, вспоминая, все ли он подготовил, все ли он взял. С деньгами у него плавно начинались проблемы, так как после ремонта арбалета, покупки новых болтов и подгонки толковой портупеи с крюком под него на руках у Эрика осталось всего пятнадцать денариев. Если так дальше пойдет, то очень скоро ему кушать станет нечего. Но человек с оружием всегда себя прокормит, так что нашему герою осталось лишь выбрать пищу по зубам. Итак – в путь. Он двигался по дороге на Рейнфельден и далее на Браг, это было в опасной близости от замка, но иные пути слишком далеко забирали в сторону. Ближе к вечеру он нагнал группу путешественников. Человек десять, все в доспехах, при заводных конях с поклажей, но ребята явно не военные. Разговорились, познакомились, оказалось, что среди них нет ни одного дворянина. Странно и любопытно. Так они проехали десятка полтора миль, пока из-за поворота не вынырнула развилка, и оказалось, что они не едут в Аугсбург. Попрощались и поехали своей дорогой. Эрик отъехал всего на пару миль от перекрестка. Ведь любопытно – куда и зачем они едут в доспехах и с оружием. Это же огромные деньги! Кто и зачем доверит их простолюдинам? В общем, сомнения его одолевали недолго. Развернув коня, наш герой решил проследить за ними до ночлега, само собой – не попадаясь им на глаза. Долго ли, коротко ли, но через два часа стало быстро темнеть, а еще через час след резко забрал к лесу, где в полумиле, на опушке уже потрескивал костер, светящийся яркой звездой в сгустившейся мгле. К счастью, за Эриком был перелесок, и его силуэт было сложно разглядеть на фоне черного массива, так что его появление не заметили. Осторожно спешившись, молодой барон привязал коня к дереву примерно в миле от костра, как раз в перелеске. А сам, ползком, при оружии, стараясь им не греметь, направился к ночевки странных путников. Увы, давалось ему это очень тяжело, хорошо хоть кольчуга, туго натянутая на акетон не издавала лишних звуков. Потратив на эту партизанщину около двух часов, Эрик, все же смог занять удобную позицию в тени большого дуба, что стоял чуть поодаль от леса на небольшом пригорке, метрах в десяти от костра. Со стороны отдыхающих этот холмик вообще никак не просматривался и выглядел сплошным, размытым черным пятном. Засев в тени наш герой внимательно наблюдал. Десять вооруженных мужиков против одного хоть и крепкого, но подростка это вам не шутки. Но вот, наконец, они разобрались с ужином и улеглись спать. Обращало на себя внимание то, как они неловко все делают. С виду вроде опытные ребята, но и лагерь разбили в странном, легкоуязвимом месте, и с конями провозились долго. Сомнения теребили душу, а пальцы теребили ложе арбалета, который был уже взведен и заряжен, на всякий случай. Решение подсказали они сами, оставив всего одного часового клевать носом на бревнышке лицом к огню. После чего беззаботно отправились в объятия крепкого и здорового сна. Теперь осталось выбрать момент. Сразу нападать нельзя, можно спугнуть задремавшую добычу. Лучше подождать смены часового, все и заснут покрепче, и время смены караула будет известно. Час наблюдения за мерно храпящими мужиками сказывался на нашем, свежеиспеченном разбойнике. Он чудом не уснул и лишь активное шевеление у костра, смахнуло сон. Часовой минут пять расталкивал своего сменщика, который что-то буровил, брыкался и совершенно не хотел заступать на пост. При этом остальные путешественники даже мелодию храпа не нарушили, совершенно не реагируя на подобный шум у них под боком. Кое-как святое таинство все же случилось, и теперь почетное бревнышко грел своей попой новый персонаж. К счастью, ему было недосуг клевать носом и бороться со сном, а посему устроившись на своем импровизированном троне, и пригревшись, им был совершен крайне важный поступок – введена десятая глотка в ночной хор, что надрываясь, пел гимн Морфею на лесной опушке. Подождав пару минут, Эрик медленно подтянул к себе арбалет, сел на корточки, прицелился и выстрелил в лицо часовому. Болт лег аккуратно и мягко прямо в глазницу. Легкий звук запевшей тетивы остался незамеченным остальными, а часовой издав хрюкающий звук задрал голову и беззвучно опрокинулся за бревно. Со стороны это выглядело так, будто он свалился во сне на спину, да так и заснул дальше. Секунды текли медленно, как бы даже лениво и, с каждой нарастало напряжение, а пальцы до боли впивались в ложе арбалета. Вот прошла минута, но, увы, эти странные люди не вскакивали, а бессовестно и нагло храпели. Наш герой не стал больше испытывать судьбу, мало ли болт не ляжет так мягко и зазвенит о какой-нибудь металлический предмет. Поэтому он отложил арбалет и очень медленно стал подкрадываться к путникам, пригнувшись и сжимая в руке нож. Народ у костра лежал вповалку, но либо на боку, либо на животе. Поэтому, не особенно выдумывая, Эрик медленно и аккуратно ходил от человека к человеку и хор медленно терял силу. Его нож аккуратно входил со стороны затылка в основание черепа под таким углом, чтобы лезвие уходило в сторону мозга, где поражало ту часть, которая отвечала за дыхание и сердцебиение. Поэтому товарищи умирали практически мгновенно.. Тихие и аккуратные удары, которые не вызывали ни криков, ни шума. Лишь легкий хруст хряща служил индикатором успешного результата. Закончив он сел около костра и обхватил колени. Все тело бил озноб, а к горлу подкатывали рвотные позывы – это были его первые трупы. Именно таким и застало утро место ночлега – десять трупов и один парень, сидящий неподвижно и смотрящий выпученными глазами куда-то в пустоту. Легко сказать – десять трупов, да еще своими руками. Конечно, до ломки уровня героя из печально известного романа Достоевского было очень далеко, но на душе у этого парня было погано. Как же много уже пролилось крови. Сначала его семья, а теперь еще и эти люди. И сколько еще прольется? Неужели дорога к месту под солнцем идет по столь кровавому пути? Из транса Эрика вывел солнечный лучик, который отразившись от шлема, попал ему в глаз. Немного поморгав и осмотрев полянку, он побежал за арбалетом, а потом к своему коню. Вернувшись к стоянке, он деловито стал разбираться с тем имущество, что ему досталось по наследству от нечаянно усопших попутчиков.

И вот, после стольких мытарств перед нашими путешественниками открылся вид на славный город – Вену. При въезде в город очень большую пользу оказала кота с крестом, что была надета на Эрике. С ним просто вежливо поздоровались, попросили представиться и спокойно пропустили дальше. Оказывается, здесь было прилично заведений, служивших некой опорной базой для крестоносцев, как двигавшихся в Святую землю, так и обратно. Плюс ко всему в городе располагалось крупное подворье тамплиеров. Так что городская стража уже привыкла к большому количеству гостей и не удивлялась даже таким странным караванам. Тем более, что у молодого барона все было аккуратно уложено, увязано, следов крови на имуществе не было, да и сам он со своей спутницей внушал доверие своей опрятностью.

Для начала разместились на небольшом постоялом дворе в глубине города. Разгрузились, покушали. После чего, оставив Морриган караулить вещи, молодой фон Ленцбург отправился искать известного мастера-кузнеца, о котором был столь наслышан. Мастера Готфрида найти удалось не сразу, пришлось поплутать. Сказывалось очень плохое знание древней версии германского языка, который его окружал в последние несколько месяцев. Он уже научился более-менее понимать, что ему говорят и даже терпимо объясняться (хоть и с заметным акцентом), так как нахождение в языковой среде – самый эффективный учитель языка. Но это касалось простого языка, а вот всякие шутки, выстроенные на игре контекстом, и игры слов, в духе древних скальдов, ему были совершенно непонятны. Увы, но тут так пошутить любили, это даже считалось довольно модным, так что регулярно он просто не понимал о чем с ним говорят. Потратив два часа на блуждания и накопив еле сдерживаемое желание дать в тыкву любому, кто еще раз попробует блеснуть красивой аллегоричной речью, наш герой, дошел до искомого подворья. Там он застал двух ребят за процессом протяжки проволоки для кольчуги из небольших полосок железа. Точнее один выковывал эти полоски, а второй протягивал из них проволоку. Они были рады немного передохнуть и с удовольствием пообщались с любопытным гостем. Итог разговора был обнадеживающим – достопочтенный Готфрид вполне мог взять себе ученика, само собой за плату, и поступал уже так не раз. Мало того, один из подмастерьев, что сейчас с ним разговаривал, являлся его учеником. Правда цены на учебы были ощутимыми. Например, работая в пользу подворья, Ульрих платил по денарию серебром каждое третье воскресенье, что позволяло ему учиться еще три недели. Молодой барон, беседуя с ребятами, прошелся по кузнице, осматривая и оценивая ее. Ничего особенного обнаружить не удалось, точнее сказать много чего, из привычного оборудования, он не нашел. По сравнению с университетской, мастерской крайнего эконом-класса, тут вообще ничего не было. Походу, только взглянув своими собственными глазами на то в каких условиях, работали специалисты в былые годы можно начать ценить современные удобства. Целый час Эрик провел на подворье, но, так как почтенный Готфрид прибудет только завтра, то и ему пора двигаться дальше. Нехорошо, понимаешь ли, отрывать честных людей от тяжелого и нудного труда надолго.

Следующие несколько часов у нашего путешественника проходила самопальная экскурсия по городу. Когда-то, еще в той жизни, он бывал в Вене, но они несравнимы. Древняя версия выглядела какой-то невероятно ущербной, причем лишь очень отдаленно напоминавшую ту, ухоженную жемчужину германской культуры, что он помнил. Размеры, конечно, он в расчет не брал, а оценивал качественную составляющую. Посещенные ранее города подсказывали ему, что тут его ждет та же выгребная яма за забором, но он, все же, лелеял в душе надежду на что-то более опрятное и… каменное. Да, да. Вы не ошиблись. За исключением нескольких общественных и ритуальных зданий, все было деревянным, правда плотно застроенным и часто двухэтажным. Мощеные камнем улицы оказались не везде, часто шла обычная грунтовка. Сами улицы залиты помоями и кучами гниющего мусора, особенно ближе к городским стенам. Деревьев очень мало. А запах! Здесь смешалось все – от аромата свежих испражнений и гниющих останков до дыма и убойного амбре лошадиного пота на жаре. Остается только добавить лишь штрих про общественные туалеты, точнее их полное отсутствие. Теперь нашему герою наконец-то стало ясно, в чем именно современная Москва старается подражать европейским мегаполисам. Так что, народ оправлявшийся прямо на улице его не смущал. Лишь изредка некоторые уединяясь в подворотне, да и то, не из стыда, а чтобы какой-нибудь шутник пинка не отвесил во время таинства дефекации. В общем – есть на что посмотреть, впечатления будут незабываемые. Жаль фотоаппарата под рукой нет.

Небольшой караван шел по дороге на юго-запад от Вены. Всего три всадника и четыре заводных коня с поклажей. Первым ехал Эрик в черном готическом доспехе, поверх которого была надета кота василькового цвета с серебряным крестом на груди, следом за ним двигалась Морриган в аккуратном, неброском бархатисто-зеленом шерстяном платье с небольшими аксессуарами из алого шелка, такими как пояс и окантовка краев. Замыкал всю процессию Остронег в полном кольчужном доспехе – хаубек, поверх которого была надета кота такого же цвета, что и платье дамы. У женщины и замыкающего воина к седлу были привязаны по две заводные лошади. Помимо доспехов было и оружие. Лидер колонны был при изящном клинке и арбалете, а воин в кольчуге нес копье, круглый щит, надетый на спину, и топор на поясе. Даже у женщины к седлу был прикреплен небольшой нож таким образом, чтобы его можно было легко выхватить. Из имущества они везли шесть добротных хаубеков и столько же шлемов типа "пилотка", пару сотен болтов для арбалета, десятилитровую бочку вина "Командария", несколько отрезов качественной шерстяной ткани, запас провизии на неделю, кузнечные инструменты, часть которых была из нефрита, и еще много всякой мелочи. В наличных средствах у них было 18 марок венского стандарта, шесть из которых были в денариях и оболах. Но эта богатая добыча совершенно не прельщала разбойников. Пару раз они даже открыто встречались на дороге, но не нападали, а вежливо здоровались, желали доброго пути и ехали дальше. Лесных братьев совершенно смущал и пугал доспех, что был надет на Эрике, а сам барон казался им ожившей статуей, вызывая страх вперемешку с уважением. Путешествие проходило тихо, спокойно, я бы даже сказал – умиротворенно. Но такая идиллия не может быть вечной, а потому, на третий день пути, они доехали до странной деревни, где наших героев ждали новые приключения.

Их заметили еще издали, а потому у ворот их уже ждали староста, священник местной церквушки и десяток мужиков. Пообщались. Оказалось, что деревня находится вот уже неделю как в положении открытого противостояния между кузнецом и всеми остальными. Все началось с того, что Валентино подковал коня старосты, а тот, спустя несколько дней сломал ногу из-за того, что отскочила часть гвоздей в подкове. Само собой на коваля стали наезжать, требуя возместить ущерб. А тот в отказ идет. Собрали мировой сход, решили усовестить наглеца. Так он на собрании открыто заявил, что староста, дескать, сам виноват, так как торопил его и стоял над душой, вот оно ему и аукнулось. Начались, как и полагается, прения. Но, увы, Валентино народ не любил и боялся, так как он пришлый человек, жил на отшибе, с людьми особо не общался. Даже жену себе и то, брать не хотел. Так что мало-помалу чаша весов склонялась в пользу старосты. Лишь брат его, Винценто выступил за него. Поняв, что справедливости они не дождутся – послали они весь мир в непечатные дали и ушли в кузницу, где уже неделю оборону держат. Поначалу решили мужики взять их приступом, да избить, для вразумления. Но брат кузнеца охотником был, и неплохим, а потому, увидев, что мужики толпой идут к кузне, не дожидаясь беседы, пострелял из лука многих. Кого ранил, а кого и убил. Озлобились на них. Жену Винценто с детишками вытащили, да на пригорке, перед кузницей, головы им порубили. За семью его никто вступаться не стал, так как жена пришла в деревню вместе с ним. Так что, не боясь мести, тела их бросили там же, на пригорке. Решили подождать, выманить их хоронить родичей, но ничего не вышло. Уже и смердеть стало по округе, а эти двое сидят – держатся. Тогда решили ночью подойти и спалить кузню с братьями. Но и тут их ждала неудача, двадцать мужиком погибли, кто от стрел младшего брата, кто от копья старшего. Вот теперь и не суются деревенские, лишь обложили со всех сторон, ждут, когда те умрут с голода.

Посмотрел Эрик на бегающие глазки старосты, подумал с минуту и, ни слова не говоря, поехал дальше, не заезжая в деревню. Но отъехав на пару миль, дабы скрыться с глаз деревенских жителей, он остановился и, обернувшись к спутникам, посмотрел на их лица. Остронег и Морриган были разозлены до крайней степени. Их лица были совершенно серы, а зрачки были столь малы, что казалось, будто отсутствовали вовсе! Но перечить ему не смели – оба молчали.

Плыть по Адриатическому морю пришлось на весьма убогой лоханке, которая представляла собой раннюю форму нефа. Корабль был совершенно неповоротливый и очень валкий на волне, вызывая воспоминания о полученных когда-то незабываемых ощущениях во время прогулки на буксире в открытом море. К счастью, у нашего героя не было морской болезни, и он просто тихо уходил в осадок от своего транспортного средства. Длиной оно было метров 25, шириной метров 7, осадка была ему неясна, но точно большая, надводные борта возвышались на метра полтора – два. Скорость хода была такой, что Эрик хотел спрыгнуть в воду и подтолкнуть это неуклюжее корыто. К счастью, кроме экипажа народа было немного, а потому можно было нормально полежать все те почти шесть суток, что они плыли до острова Корфу. Когда на горизонте уже показался порт Керкиры, у нашего барона просто зуд в ногах начался, а потому он бросился носиться по палубе, переживая о том, что они так медленно плывут. Его проблему решила Морриган, посадив на бочку и начав массировать шею и плечи. Массаж подействовал очень благотворно, и он успокоился.

На берегу их не ждало ничего особенного – обычный средневековый городок, притом бедный. Единственное серьезное визуальное отличие от Вены и Венеции заключалось в стиле архитектуры. К сожалению, корабль дальше не шел и после разгрузки возвращался, так что нужно было еще пару недель ждать другую лоханку, которая должна прийти из Афин. Обошли пару постоялых дворов – полный ужас. Пришлось снимать небольшой дом, чтобы поместиться с удобством. Так уж повелось, но требования к уровню жилья у него были весьма солидными – все должно быть пусть и скромно, но чисто, добротно и аккуратно. Для того периода это было доступно только за счет своих собственных усилий. Поэтому первые два дня ушли на то, чтобы отдраить заросший грязью домик и наладить там нормальную зону комфорта. Руины древних построек были завалены землей и мусором, никаких достопримечательностей в городе не было, кроме церквей. Но они ему уже осточертели, после длительной жизни в Вене и Венеции. В общем-то, скоро боевые действия, причем солидные, так что он уделил оставшееся время подготовке ребят. Их у него было, конечно, не очень много, но это уже боевой отряд, который для пущей эффективности должен был работать слаженно. Помимо девчонки у него в отряде были Остронег, Валентино, Винценто, Рудольф с сыном Георгом и Антонио. Простейшая строевая подготовка, отработка боя в круговой обороне, слаженная стрельба из арбалетов и так далее. Конечно, подтянуть за такое время ничего не получится, но нужно было начинать. В работе очень быстро пролетело время, но, увы, по истечении двух недель, корабля из Афин не прибыло. К концу третьей недели пришел другой – с Кипра и подвез несколько моряков, что подобрал в море на месте кораблекрушения. Ну, и заодно выяснилось, что ожидаемой лоханки не будет, так как она на дне. Неопределенность совершенно не радует, а потому было решено связываться с любимым банком и выяснять, когда они пошлют следующий транспорт, но уже до Афин. Пьер ответил достаточно оперативно – его ответ пришел примерно через две недели. Новости не обнадеживали – корабль намечался только в первых числах мая. Заниматься однообразной и нудной тренировкой не было желания, тем более, что Рудольф и сам мог погонять ребят. Поэтому он решил немного отвлечься и отправился в небольшую конную прогулку с Морриган к горной гряде, что шла в северной части острова. Меньше дневного перехода, а все равно приятно.

Вечером был небольшой пикник в горах, Эрик решил вспомнить свой навсегда потерянный мир, а потому подготовил немного шашлыка. Замариновал он все еще с прошлого вечера в Керкире и в таком виде и вез всю дорогу. Пресса не было, поэтому пришлось использовать кожу, в которую все было уложено и затянуто до хорошей утяжки. Для маринада он использовал красное вино, соль и лук. Перца, к сожалению, не было, так как специи в Европе на вес золота и позволить их себе могут лишь не слишком зажимистые короли. В общем, посидели хорошо. Покушали, немного выпили, и он стал рассказывать про древний мир, про великие империи и могучих героев. Заснула она намного раньше, чем он прекратил рассказывать, заметив ее сонное сопение. А он еще посидел – доедая оставшееся мясо и вздыхая о том, как не достает на его ужине помидоров с картошкой. Утром собрались не спеша и решили двигаться обратно, так как расслабленное состояние нашего барона стало удручать. Уже перед самым уходом они увидели небольшую, чуть заметную тропу, ведущую куда-то в горы. Ну что за невидаль – тропинка в горах? Но его любопытство тянуло посмотреть, куда ведет тропинка высоко в горах и вдали от людей. Он оставил Морриган паковать вещи, а сам, поправив доспех, отправился разведывать, что там и к чему. Через пару миль импровизированной игры в горного козлика он наткнулся на аккуратный вход в пещеру. Обнажив меч, он вошел туда. Странное место – вроде, пещера дикая совсем, а следы людей есть – вон, на стенах потухшие не так давно факелы. Через пару сотен шагов по извилистому каналу он вышел в большой зал, где был устроен небольшой храм. Что-то в духе древнегреческих культов. Были ценности, но тяжелые. Поэтому он развернулся и быстрым шагом отправился обратно. К его возвращению девушка уже практически все подготовила.

– Эрик, мне сложно поверить в то, что со мной произошло. Неужели все это – реальность?

– Дорогая, что именно мешает тебе поверить?

– Шесть лет назад я лежала, собравшись калачиком на земле, ободранная, полуголая, брошенная всеми, а толпа крестьян надо мной издевалась, избивала и хотела утопить в деревенском прудике. Этой ужасной выгребной яме, которая была покрыта практически полностью плавающим гусиным пометом. А сейчас я лежу на мягких подушках в императорском дворце Константинополя, слуги передо мной кланяются и с почетом называют княжной. Да, я хоть и королевского рода, но жизнь меня так сильно потрепала о дно, что я даже не мечтала о подобном.

– А я, убегая из родного замка в ржавой кольчуге и спасаясь от родного дяди, что желал моей смерти, мог ли подумать, что всего через шесть лет поднимусь так высоко?

– Да, все течет, все меняется. Хорошо, что мы еще не сильно заносимся перед простыми людьми. А ведь недавно сидели в выгребной яме вместе со всеми.

Большой белый шатер стоял на холме в прямой видимости от ворот Святого Романа. В нем заседал военный совет крестоносцев.

– Господа, – начал Эрик, – по нашим сведениям Алексей располагает силами пяти тысяч нанятых им болгар. Если бы не прозорливый поступок князя Эрика, то к нашему подходу он владел бы еще большей армией, которую набирал в северной Греции.

– Каков состав его армии? Много ли благородных? – спросил Балдуин Фландрский.

– Неизвестно, но вряд ли много.

– Господа, я предлагаю предпринять штурм сразу нескольких ворот, чтобы рассеять войска Алексея, которые он, несомненно, разделит, чтобы отразить все наши вылазки. Я беру на себя самые сложные – Золотые ворота.

Эрик хотел себе устроить небольшой недельный отдых, в который был бы только отдаленный тихий пляж, минимум людей, фрукты и спокойствие. Он ужасно измотался в этом походе и буквально всю дорогу домой грезил так ласкающим его душу покоем и тишиной. Но его желанию не суждено было сбыться. Сразу по прибытию его встретила жена и выложила целую кучу проблем для решения. Было бы полбеды, если проблемы оказались только внутренними. Оказалось, что соседи князя спят и видят его в белых тапочках, а его государство в руинах. Пока он был в походе к стенам Феодосии подходили войска соседей – княжества Феодоро. Однако серьезных успехов их кампания не принесла. Они даже на штурм не решились, памятуя о трагедии 1202 года, когда погиб весь цвет лукоморских половцев при штурме Кафы. Армяно-греческое княжество, что набирало силу на землях полиса Херсонеса, где объединяло западные колонии византийцев в Тавриде. В 1204 году княжество все еще было достаточно слабым, однако, уже смогло подчинить практически все иссары, что возвели крымские готы в горной части полуострова, что граничила с итальянцами, и связали их вассальными узами. Помимо этого, оно методично расширяло свое влияние на ставший независимым после падения Константинополя, греческий полис Херсонес. Формально он имел доминирующее положение, но на деле управлялся армянской династией Гаврасов, что приняла на себя титул князей Феодоро в 1140 году, особенно после падения Константинополя. К югу и юго-востоку от армянского княжества, вдоль побережья, проходили земли генуэзцев, однако, они были столь сильно ослаблены после падения Сугдеи и Кафы, что не имели ни сил, ни возможностей стремиться к реваншу самостоятельно. Отчасти это послужило причиной объединения остатков капитанства "Готия" в союз с Феодоро против Боспора. Несколько особняком стояли половцы, которые не желали вновь испытывать судьбу, ибо после разгрома при Кафе и последующим за ним набегом киевского князя они потеряли больше двадцати тысяч человек и всех воинов в Лукоморской орде и Таврических вежах. Второго такого удара они бы не пережили. И это не смотря на то, что Днепровские и Бужские орды могли и желали оказать помощь воинами. Они, конечно, помогут, это бесспорно. Но потом-то помощники уйдут, а они так и останутся между Киевом и Боспором, как между молотом и наковальней. Причем еще неизвестно от кого страшнее получить удар, так что, они, пытаясь восстановиться, держались подальше от конфликтов с соседями. Таким образом, расклад по Тавриде был весьма характерен для предвоенной обстановки. Оставалось только готовиться к масштабным боевым действиям. В осень военную кампанию никто начинать не будет, так что у князя было в запасе квартала три, до марта-апреля следующего года.

Сразу же после оценки ситуации развернулась бурная деятельность, в первую очередь металлургическая. Предстояло создать еще две параллельные цепочки по преобразованию чугуна в прокатную сталь и развернуть целый цех по производству доспехов, в котором будет реализована система секционного конвейера. Смысл идеи заключается в том, что производство делиться на четкие, технологически автономные этапы, в каждом из них разворачивается параллельное, асинхронное производство в три восьмичасовые смены. Этот подход был реализован к сентябрю и позволил выпускать до ста латных комплектов в месяц. Мало этого, технология позволяла легко варьировать выпускаемую продукцию путем нехитрой замены чугунных штампов. Сами доспехи выпускались по трем базовым размерным группам, которые охватывали весь диапазон габаритов его дружинников, а подгонка осуществлялась индивидуально в мастерской, либо путем регулирования утяжки ремнями. Так как доспех одевался поверх простеганного паклей льняного акетона, это было вполне возможным. После поверхностной цементации и закалки элементы доспехов полировались и поступали на склад арсенала, который непосредственно собирал из них комплекты доспехов и подгонял их по фигурам конкретных людей. Параллельно шло развертывание мастерской, где организовывали поточное производство композитных арбалетных дуг, так как стальных не хватало для удовлетворения все нужд. Через месяц увлекательных телодвижений, которые не снились даже авторам Камастуры, пришли к выводу, что организовать потоковое производство композитных дуг необходимой мощности и качества не получится. Нужный уровень результата оказался возможным только при штучном изготовлении. Но так как цех уже был развернут, то решили задействовать его производства значительно более простых и менее технологичных ручных семидесятифунтовых композитных луков ретрофлексного типа, благо, что технологии очень близкие. Ими решили поначалу вооружать штат городской милиции, а после завершения комплектации и формирования тысячного резерва в арсенале, отправлять на экспорт, ибо, учитывая систему секционного конвейера, они получались не только удивительно стабильного качества, но и достаточно дешевые. Производство луков уже к концу декабря вышло на отметку двести готовых изделий в месяц. Так как с композитным заменителем дуг для арбалетов произошел облом, пришлось экстренными темпами развертывать еще один небольшой конвейерный поток – для производства стальных, многослойных дуг, его производительность была умеренной, но позволяла к весне полностью вооружить арбалетами новой конструкции всю дружину. В итоге, на декабрь 1204 года в металлургической мануфактуре были развернуты четыре конвейерные линии, которые не только увеличили ежедневный выход стали до трехсот килограмм в сутки, но и позволили серьезно ускорить и улучшить процесс перевооружения армии новыми образцами. Особо стоит отметить появление в первых числах ноября химической лаборатории, в которой собрали пять алхимиков, вывезенных тайком из ряда европейских городов. Основным их достижением на начальном этапе деятельности стало освоение процесса воронения стальных поверхностей в расплаве селитры, что было немедленно пущено в дело, так что уже к концу февраля 1205 года вся дружина князя щеголяла в красивых темно-синих латах из цементированной и закаленной легированной кремнием стали. В конце января был запущен научно-исследовательский центр, в котором сформировалось две рабочие группы: первая занималась доводкой конструкции арбалета с целью его облегчения, повышения точности и скорострельности; вторая работала над конструкцией доспехов, занимаясь их совершенствованием. Как дополнительное задание второй рабочей группе поручили проектирование типового латного доспеха для оснащения пехотного батальона, что в ближайшее время начнут формировать. Помимо прикладной научно-исследовательской деятельности в Академическом центре была развернута обширная работа по переводу на латинский язык древних авторов, переработки их трудов и подготовки кратких учебных и методических пособий. Сильно разросшийся штат подчиненных Морриган уже не умещался в нескольких маленьких домиках, а потому для него в спешном порядке начали строить большое трехэтажное здание на территории Боспора. В первых числах марта были закончены работы по возведению внешней крепостной стены города, после приемки которой, Эрик направил значительную часть крепостных строителей реконструировать укрепления Феодосии, а небольшую часть, самую квалифицированную, оставил для подготовки проекта и строительства гранитной цитадели в столице. Ее предполагалось строить полигональной кладкой, а потому требовались самые опытные и умелые рабочие. Не смотря на жутку спешку, это было последнее, что он успел сделать до начала боевых действий. 9 числа того же месяца он отбыл, во главе неполных четырех рот дружины и отдельного артиллерийского взвода, встречать вышедшую из Феодоро союзную армию генуэзцев, готов и византийских армян. Всего под его началом было пятьсот сорок два бойца. Реформировать войска и преобразовать их согласно задуманному плану он толком не успел, так как занимался вооружением и снаряжением.

Войска встретились вблизи Солхата, в поле, что раскинулось к югу от озера Чурук-Су, аккуратно между двумя небольшими речками, питающими его. Основной ударной силой противника являлась группа из ста двадцати катафрактов во главе с господином Готии Феодором Гаврасом. Союз готских феодалов выставил порядка трех сотен легких всадников, вооруженных по византийскому стилю – трапезитов, а так же до двух тысяч тяжелых пехотинцев – скутатов. Последние были вооружены копьями да топорами, из доспехов у них были большие деревянные щиты, железные шлемы и хорошо стеганные гамбезоны. Херсонес выставил порядка тысячи пеших лучников, вооруженных рекурсивными луками, само собой, без доспехов, а итальянцы – восемьсот городских милиционеров, полных аналогов византийский скутатов, и пятьсот арбалетчиков, снаряженных так же, но вооруженных ста пятидесяти килограммовыми композитными арбалетами. Всего 420 всадников, 2800 пехотинцев, 1000 лучников и 500 арбалетчиков. Солидная, очень солидная армия, если сравнивать ее с пятью сотнями воинов Эрика. Прибыв на место предстоящей битвы раньше противника, князь занял холм, что располагался недалеко от густого леса, южнее озера на пару миль. Сразу же начались работы по создания оборонительной линии. Создавались рваные линии ячеек из цепочек наклонных кольев, которые вмещали до трех десятков бойцов и позволявшие вести бой в полном окружении, а по своему геометрическому устройству напоминали редуты, правда, весьма малые. За день получилось создать три цепочки из подобных ячеек, расположенных со смещением, то есть в шахматном порядке. Это были линии обороны. Алебарды были равномерно распределены по всем ячейкам, но с приоритетом первой линии, где их количество совпадало с числом бойцов. Щитами дополнительно укрепили позиции артиллеристов и первой линии редутов. Так как фланги и тыл были прикрыты густым лесом и рекой, то баллисты разместили на самом высоком и удаленном от приближающегося противника месте холма. Сам же склон был добросовестно обмерен и размечен небольшими колышками с яркими тряпочками, которые позволяли легко и быстро определять дистанцию. Разметка была сделана на триста шагов от позиций вдоль склона, и по ней было пристреляно оружие. То есть, определены углы возвышения по каждой отметки. Вечером все было готово и оставалось только ждать. К счастью безделье надолго не затянулось, ибо ранним утром 15 марта 1205 года союзные войска, имея девятикратное превосходство в живой силе, подошло к занятому боспорцами холму. Пехота врага построилась двумя фалангами вдоль фронта глубиной по пять человек в каждой и подошла на дистанцию около четырехсот шагов. Вдоль всего фронта были расположены группы стрелков по 50-100 человек, готовые в любой момент приблизиться и начать обстрел. Кавалерия стояла чуть поодаль и представляла собой, вместе с арбалетчиками, оперативный резерв. Первыми выдвинулись лучники – подошли на дистанцию ста шагов и начали обстрел первой линии полевых укреплений. Стрелы не причиняли никакого вреда хорошо прикрытым доспехами дружинникам, а потому решили подождать и не отвечать им, не выдавая эффективности своего стрелкового оружия. Отстреляв весь носимый боезапас, то есть, совершив двадцать два залпа, лучники отступили за пехоту к запасным колчанам, а пехотные порядки не спеша двинулись к укреплениям Эрика. Эта стена щитов шла весьма медленно, вероятно для того, чтобы не разрушить строй. Щиты были выполнены из дерева, а потому, нужно было подпустить врага поближе. И вот, когда пехота преодолела отметку в семьдесят метров, князь отдал приказ открыть беглую стрельбу из арбалетов и баллист. Ядра баллист пробивали строй на глубину в три-четыре человека, убивая или калеча скутатов. Арбалеты били скромнее, но щит пехотинца его не спасал от небольшого стального болта, который пробивая себе небольшое, аккуратное отверстие в деревянной преграде гарантированно поражал гота или генуэзца, что укрылся за ним. На дистанцию в пятнадцать шагов от первой линии пехота подошла уже сильно потрепанная и солидно деморализованная. Сделала рывок и завязла на линии полевых укреплениях, которые обороняли латники князя, взявшие в руки алебарды. По проходам между импровизированными редутами первой линии били баллисты и арбалеты второй и третьей линий, нанося весьма серьезный ущерб, так как пехотинцы, пытаясь обойти с укрепления, поворачивались боком к фронту обстрела и их уже не защищали щиты. Поэтому болты, часто пробивая на вылет одного бойца, задевали стоящего за ним. В конце концов, через двадцать с лишним минут боя пехота готов и генуэзцев не выдержала и побежала, пытаясь выйти из-под плотного обстрела стрелков Эрика. Зону обстрела покинуло не более четвертой части их первоначальной численности. Обе имевшиеся фельдкоманды сразу же, как противник побежал, бросились к первой линии, дабы оказать первую медицинскую помощь и вынести раненных в глубину позиций. Оказалось что потери весьма скромны – три убитых, два тяжело и тридцать легко раненных. Для восполнения числа бойцов в самой важной первой линии произвели замену его личного состава с третьей.

В один из январских вечеров 1208 года Эрик, сидя в своем кабинете, в небольшом, но уютном кресле, развернутом к камину, размышлял о том, что же происходит и как ему быть дальше. Дела он ранее вел весьма сумбурно, но его личные аналитические способности и умение продумывать ходы на много шагов вперед практически всегда выручали. Да, что нужно делать в ближайшее время, было совершенно ясно и очевидно – текучка, так сказать. Но так дальше нельзя, это затыкание дыр по мере их возникновения приведет к тому, что на каком-то этапе ресурсов просто не хватит. И грянет катастрофа. В этой беготне он совершенно забылся, пустился во все тяжкие личного участия в проектах по тому или иному направлению, а потому стал упускать ситуацию в целом. В 1196 году он формально был подростком, которому нужно было вырваться из лап любимого дяди, выжить и занять сытную нишу в этом мире, так как прозябать совсем не хотелось. Следовательно, была поставлена ясная, конкретная цель, выделены задачи и осознан план действий. Теперь это не только выполнено, но и далеко в прошлом. Ему уже 28 лет, и его знают как одного из самых влиятельных сюзеренов Европы – герцога Боспорского. Ну, или князя, в нашем случае это не критично, так как говорит лишь о культурной традиции. И что же мы теперь имеем? Достигнув своей цели, он поплыл по течению, как фекалия, то есть как большинство правителей этого мира. Но мир менялся, и технологические новинки, что появлялись на берегах Тавриды, расползались по миру, довольно активно приживаясь. Даже с учетом того, что он старался сохранить технологии в секрете, а сама Европа отличалась весьма солидным уровнем скептицизма в отношении всего нового. Сейчас он на коне, а что будет завтра? Крупные феодалы европейских пределов обратили пристально внимание на тогда еще барона, после того как он совершил буквально чудо при Эдессе. Удачная военная кампания 1202 года с тремя блестящими битвами очень явственно продемонстрировала, что это не слепая удача и все не так просто. Потом были еще битвы и осады, которые он методично выигрывал, включая очень большую и довольно сложную операцию в Тавриде, которая растянулась на несколько лет. Умные люди есть не только у него. Пройдет какое-то время, и они сделают правильные выводы, что неизбежно приведет к сокращению отставания в экономических возможностях и технологиях. То есть Боспор станет заурядным государством и получит массу проблем, в том числе военных. Отсюда вывод – чтобы вкусно кушать и крепко спать и дальше, нужно удерживать позицию лидера в области науки, экономики и военного дела. То есть выжить и урвать вкусный кусок теперь должен уже не только он сам, но и все государство, которое им было создано для собственного обеспечения. В общем, бесконечная гонка какая-то получается в духе быстрее, выше, дальше, но иных вариантов не остается. Итак, цель ясна – сохранить и укрепить региональное лидерство его государства. Теперь задачи. Так как военное превосходство упирается в экономику и науку (точнее, конкретные прикладные технологии), то на них нужно сделать основной упор. А теперь поподробнее о том, что и как Эрик решил делать.

Собственно, что может экономически противопоставить Боспор какому-либо крупному европейскому государству? Да в сущности ничего. Производственная модель Боспора была очень шаткой и ненадежной. Вся металлургическая промышленность работала на привозном сырье, что крайне опасно, ибо зависела от неких третьих сил. То есть одной из ключевых задач стал выход к металлургическим ресурсам. В частности – каменному углю и железной руде. И если последняя, пусть и не особенно высокого качества, была тут, в Тавриде, недалеко от столицы, то с каменным углем намечались серьезные проблемы, так как ближайшее месторождение находилось в руках кочевников. А его захват и удержание пока были невозможны для княжества с его, весьма незначительными, военными сила. Вы спросите, почему так? Да все просто. Эрик, безусловно, имел самую мощную армию в Европе, ну или очень близко к этому. Но она была весьма немногочисленна. Растягивание на длинных коммуникациях крайне критично снижало ее боевую ценность. А увеличивать число бойцов сейчас было экономически опасно, так как упиралось возможность содержать. По сравнению с другими феодальными державами, которые могли держать на сто человек населения хорошо если одного воина, а то и куда меньше, он держал почти семь. Его экономика, конечно, была значительно эффективней классической феодальной, но пока еще те колоссальные напряжения, что свалились на ее голову, с трудом переваривала. И численное увеличение армии ее бы просто убило. То есть, вырисовывалась другая проблема – слабость экономического потенциала, который упирался в банальный недостаток рабочих рук. Например, на разворачиваемом в городах Рыбачий и Приморский центре рыболовства и переработки морепродуктов могло работать всего где-то полторы тысячи человек, так как численность населения там составляла чуть менее чем две с половиной тысячи. Смешно, но больше было выделить нельзя, ибо остальные были брошены на освоение не менее важного животноводства или заняты в промышленности и на стройках. А в задачи этого центра входили не только постройка кораблей для рыболовного промысла и сам промысел, но и развертывание всей необходимой инфраструктуры по их обеспечению. Это куча всевозможных производственных и обслуживающих структур, таких как мастерские по плетению и ремонту сетей, несколько небольших сухих доков для ремонта промысловых судов (очистка дна, смоление и прочее), больница, мастерская по производству глиняных горшков под консервы и прочее. Там получалось, что собственно как моряков можно было задействовать всего сотни две человек, а это сорока малых промысловых судов, по пять человек экипажу. Это мало, очень мало. Моряков, конечно, можно нанять у Деметры или, с ее помощью, по всей Европе, но, в целом, это бесполезно, так как людей на инфраструктуру все равно нет. А без оной эффективность производства сильно снизится, и будет не сильно лучше нынешнего. Для увеличения численности населения можно было приглашать на поселение семьи из других земель. И по всей Европе шла активная агентурная работа торгово-транспортной корпорации Деметры, по изысканию толковых и способных людей, но этого было совершенно недостаточно. Проблема усугублялась еще и тем, что просто так агитировать и переманивать к себе на поселение жителей, из тех же славянских владений, было нельзя в большом числе без неминуемого вооруженного конфликта. А ждать, пока расплодятся те, кто был – только время терять.

Дело сорвалось с мертвой точки только после того, как в марте 1208 года прибыло посольство новгородского посадника. Помимо решения чисто торговых дел обсуждался вопрос о покупке доспехов для новгородских бояр, ибо у них намечались разборки с остзейскими немцами. После нескольких дней сложных переговоров и массы ценных даров Эрик все же позволил им себя уломать и предложил на продажу пехотные комплекты лат. Доспехи дружинников были заметно лучше, но даже это предложение было поистине уникальным и ребята в него вцепились как голодный бульдог в куриную ножку. Казалось бы, не самое разумное решение – продавать передовые доспехи не пойми кому. Однако тут крылся хитрый финт, который заключался в цене, точнее в форме ее уплаты. Дело в том, что князь назначил оплату доспешных комплектов в людях. На Руси, как, впрочем, и в остальной Европе, в то время пышным цветом благоухала одна из форм рабства, включая такой замечательный аспект, как работорговля – холопами и челядью. Красиво укрытая за фасадом богоугодного лицемерия, не изменившего, впрочем, содержания. Ну так вот, Эрик положил цену за комплект латных доспехов – в десять здоровых мужчин возраста от 15 до 20 лет и столько же здоровых женщин в возрасте от 10 до 16 лет. Посольство без особых размышлений пошло на эти условия и заключило договор на сотню комплектов, который будут выдавиться по мере переправки людей. Для русских правителей – норманнского рода Рюриковичей, захватившего власть на Руси три века назад – это было очень выгодное предложение, так как молодых ребят и девчат можно было взять практически бесплатно из собственных владений. Практически потому, что им нужно было оплачивать еду во время переправки. Так что уже в сентябре прибыла партия из двух тысяч новгородских славян, которых осмотрели врачи, четыреста двадцать человек отбраковали, а остальных привели к личной присяге Эрику и направили в места их основной деятельности – в города Приморский и Рыбачий для развития рыбного промысла. Доспехи новгородцам очень понравились, а потому уже в декабре 1208 года была доставлена недоимка по людям и, после не менее сложных нежели в прошлый раз переговоров, был заключен новый договор, но уже на тысячу комплектов. Побочным фактором этого договора стали очень серьезные бонусы в торговых делах, а так же разрешалось в доле с кем-либо из новгородских купцов заводить дела производственные в их землях. Да не просто так, а без особых поборов и тягла. Договорились десятую часть от всего произведенного передавать в казну города. Эрику это нужно было для заготовки и подготовки корабельного леса, так как вопрос потихоньку становился очень актуальный. Да и не только его – северные земли были богаты. Но вопрос с древесиной был весьма важный. Само собой, подобные торговые дела не остались без внимания других компаньонов и соседей. Не со всеми заключали договора, но все же, уже под конец 1209 года имелся перечень подрядов на изготовление и поставку в общей сложности пятнадцати тысяч латных доспехов, после чего пришлось приостановить эту практику. Увы, но быстро таких объемов добиться было совершенно невозможно. Даже учитывая тот факт что изготовление комплектов шло путем горячей штамповки из прокатной, сварной стали, с последующей нагартовкой поверхности. Ну не могла мануфактура выделить больше четверти своих мощностей под это дело. Так как помимо доспешных дел много человеко-часов и оборудования работало на производстве разнообразных крепежей (болты, скобы и гвозди), инструментов, важных бытовых приспособлений, а также занималась изготовление станков и прочего. Причем на станки уходило порядка тридцати пяти процентов всех производственных мощностей, и не из-за того, что их делалось много, а из-за сложности и объемности работ. Поэтому договора были составлены с учетом подобных проблем и регламентировали порционные отгрузки по крупным заказам на срок до пяти лет.

Ну вот, и закончилась это странное и не самое приятное мероприятие. И теперь, покачиваясь в корабле, что шел в Боспор вместе со всей эскадрой, Эрик имел массу времени, дабы все обдумать и разложить по полочкам. В бытовом смысле произошло самое обычное дело – один правитель привел армию к стенам столицы другого правителя с целью выяснить отношения. Даже завершилось все совершенно традиционно – бойней и грабежом. Хорошая добыча, незначительные потери. В общем, можно только радоваться успеху и удаче, что сопутствовала ему в этом мероприятии. Доход от грабежа составил больше той суммы, на которую ориентировали эмиссары Деметры, имущество, вывезенное из Рима было оценено по самым скромным расценкам не менее чем в десять миллионов боспорских денариев. Стоимость двух тысяч восьмисот трех девочек и тысячи ста десяти мальчиков вышла в девять тысяч пятьсот девятнадцать денариев, что было каплей в море. Поэтому в Боспор Эрик вез помимо детей для интернатов, в которых из них должны были вырастить новых граждан его княжества еще и целый ворох полезного имущества на сумму порядка семи с половиной миллионов боспорских денариев, что в серебряном эквиваленте примерно равнялось 375 тонн серебра. Этот приз стал спасением его трещащей по всем швам экономики, сглаживая сильный скачек от роста потребления продовольствия в ближайшем будущем. Теперь уже гарантировано. Основной улов был в виде серебряных и золотых предметов церковного и бытового имущества, а так же дорогих тканей. Собственно те статуи, что он вывез из Рима, никто даже не стал считать за добычу. Однако они украсят его город и, в будущем, будут стоить очень солидно.

Но это в бытовом, обыденном плане, а при выходе на геополитические масштабы все меняется, причем кардинально. Фактически можно говорить, что произошла катастрофа евразийского масштаба, которая была неизбежна и необратима в силу высокой активности двух титанов эпохи – Эрика и Иннокентия. Одновременно они не смогли бы ужиться в одном регионе, и если не сейчас, то завтра вцепились бы друг другу в горло. К счастью для князя, по стечению определенных обстоятельств, первым допустил критическую ошибку папа римский, из-за чего его империя получила сокрушительный удар. Уничтожен тысячелетний центр христианства, его колыбель, то место, где его выковали в качестве общеимперской идеологии, аналогичной по спектру решаемых задач коммунизму или капитализму. От Рима остались только жуткого вида руины – обвалившиеся, выгоревшие здания, сливавшиеся в черную пустыню весьма унылого вида, которую, органично дополняла огромная братская могила. Дело в том, что трупы были захоронены неглубоко и в процессе их разложения по округе разносился убийственный аромат, делавший это место совершенно отвратительным. Молва очень быстро посчитала его проклятым, а потому еще до отбытия князя по окрестным тавернам стали множится сказки и небылицы. Самым умилительным был, конечно, сюжет, где фигурировали так называемые восставшие мертвецы, из числа тех, кто был проклят вместе с продавшим душу Иннокентием. Прямо ностальгия по глуповатым ужастикам нахлынула, каких он насмотрелся в прошлой жизни. Ключевым и самым важным стало то, что вместе с папой погибла практически все руководства аппарата церкви – этот эффект был сравним с отсечение головы у человека. Дело в том, что сама структура этой идеологической системы развивалась из некоего единого центра, то есть все нити протягивались в разные стороны из одного единого мотка, практически из клубка. Теперь его не стало, да мало того, сам факт существования дискредитирован настолько, насколько это было возможным. Как поведут себя нити? Смогут ли воссоединиться в единую сеть? Здесь следует отметить ситуацию с положением церкви в каждом отдельно взятом государстве. Фактически, в условиях теократического государства с религиозно обусловленной монархией получалось двоевластие, когда контроль над народом делили между собой монарх и глава церковного аппарата на этой территории. Само собой – это приводило к устойчивому конфликту, который протекал в латентной, скрытой форме. Основным козырем церкви на местах было то, что она опиралась не только на свои местные ресурсы – финансовые и людские, но и на глобальные, системные, которые на порядки превосходили возможности любого из монархов. Подобный расклад сил был абсолютно ясен для тех, кто не обладал тыквой вместо головы, и потому монархи отношения старались не обострять. Лишь немногие из наиболее могущественных сюзеренов Европы могли открыто противостоять церкви. Таким был, например, император Священной Римской Империи Фридрих Барбаросса. Однако это ни говорит о том, что все население было глубоко верующим и преданным идеалам христианства. Как раз напротив. В нашем случае имелось две плоскости расслоения. Первая заключалась в том, что христианами или прикидывающимися ими была к тому времени в основном только знать. А среди простого люда вера еще совершенно не окрепла, да и не прижилась местами. Вторая плоскость заключалась в том, что в начале 13 века были еще очень сильны не только религиозные течения, имевшие место до принятия в Европе новой веры, но и формы разного характера внутри самого христианства. Самым ярким примером последнего являлись катары, но они были не одиноки, разнообразие направлений было столь многоплановым, что удержать их в неком едином русле можно было только силой. Что, собственно, Иннокентий и стал претворять в жизнь. И именно поэтому его правление позднее будут считать расцветом католической церкви. А теперь же, когда нет ни его (его убили из жалости, когда увидели, во что он превратился), ни Рима, ни единого центра управления полетами, организовать эту самую силовую линию для достижения единообразия в вере будет практически невозможно. Но это не самое важное. Потеряв внешнюю поддержку, местные центры христианства в ближайшее время начнут стремительно подминаться региональной светской властью и, либо отойдут к другому христианскому полюсу – православию, либо сформируют новый полюс (что маловероятно, но возможно), либо станут придатками государственного аппарата, то есть займут свою естественную нишу в структуре управления. К чему это приведет? На первом этапе это приведет к потере некой консолидирующей силы, что сможет задавать тон общеевропейской политики. А после преодоления первичного шока – к выстраиванию новых механизмов регионального и межрегионального регулирования. И если все пройдет так, как нужно, то ключевым станет механизм финансового и военно-политического взаимодействия. Иными словами, Casus Belli, связанный с религией, канет в Лету. То есть, мы получим выход на следующий виток развития не только Европы, но и всей человеческой цивилизации. Очень важным моментом было то, что форвардом и новым мировым военно-политическим, экономическим и научным центром Европы должен стать Боспор, который находился практически на пересечении значительного числа транспортных магистралей, пронизывающих всю Евразию. Должен, правда, не означает, что станет, но шансы занять эту нишу у него все были. Что же касается православия, то очень важно будет не дать ему окрепнуть и занять нишу Рима, за роли и место которого теперь сцепятся священники вплоть до последней крайности. Ключевой задачей при достижении этой цели будет подчинение центра этой идеологической системы непосредственной воле Боспора. Самым простым решением станет создание этого центра на своей территории. То есть что-то вроде Ватикана, который планировал Муссолини, только с еще более ограниченными возможностями и масштабами самостоятельной деятельности. Пойдет ли на это патриарх? Наверное, так как всего пять лет назад его центр был так же, подвергнут серьезному опустошению. И если читатели помнят, одним из главных действующих лиц в этом благородном процессе был Эрик. Наш пострел, как говорится, везде поспел.

Что касается ислама, то на данный момент первичный халифат лежал в руинах, а некоего нового консолидированного мира мусульман еще не сложилось, поэтому нужно, где своими силами, где силами тамплиеров этому помешать. Само собой, разбойники должны нечаянно напасть на Мекку и Медину и оставить там лишь руины. Ибо нет никакого резона оставлять им реликвии и места поклонения. Если посмотреть на расклад сил в военно-политическом ключе, то в исламском мире на 1209 год было три полюса – Египетский и Иконийский султанаты и Персия. Ключевую геополитическую роль в нашем случае играли только первые два фигуранта. Это приводило к необходимости ряда действий. Во-первых, нужно не допустить их союза, то есть приложить все усилия для того, чтобы отношения между Иконией и Каиром стали как можно прохладнее. Во-вторых, нужно организовать внутри этих государств пятые колонны, то есть силы, стремящиеся к отделению и разрушению целостности этих достаточно могущественных держав. То есть найти каких-нибудь болванчиков-идеалистов, что стремятся к чему-нибудь вечному, доброму и светлому, которых всегда в большом количестве можно найти в любом государстве. И задействовать их на благо укрепления общечеловеческих ценностей ну и какого-нибудь прочего клинического бреда. Касательно Египта тут возникал замечательный союзник в лице христианской Эфиопии, в Малой Азии мы имели целый спектр сил – Киликия, Тамплиеры, Грузия, Трапезунд, Никея, Латинская империя. Можно было даже Болгарское царство подключить, но это будет только в крайнем случае, так как оно выступает северо-западным щитом проливов, то есть сдерживающим фактором для Венгерского королевства и Священной Римской Империи. Так что вот как-то так и получается, что одним небольшим, но решительным шагом, мир проваливается в новую эпоху. Хотя он еще этого и не понимает, что, собственно, традиционно и не удивительно. Пройдет немного времени и все встанет на свои места, ну а пока довольно и того, что ситуацию понимает Эрик и может использовать ее для пользы своих интересов.