Заначка на черный день

Лавров Сергей

Ефремова Елена

Чемодан с неправедными миллионами так близко — стоит только руку протянуть, и… Даже законопослушная ученая дама Агнесса Викентьевна не может устоять перед соблазном — ведь ей так хочется побывать в Италии! Увы, чемоданом интересуется не только она, некие серьезно настроенные личности устраивают за ним настоящую охоту. Но кто не рискует, тот не пьет Дом Периньон!

Что победит в итоге — грубая мужская сила или хитроумная женская логика? Суждено ли героине увидеть вожделенные Рим и Венецию?..

Глава первая

НОГИ — ДЕЛО ОТКИДНОЕ

1

Я окончательно решилась на это, когда порвалась последняя пара колготок. Этот гребаный офисный стул весь утыкан какими-то гвоздями и шурупами! Конечно, смешно, когда женщина моего возраста ведет себя, как экзальтированная девчонка, но войдите в мое положение! Для настоящей женщины лучше пять дополнительных морщин на лице, чем одна — на колготках, а здесь была даже не морщина, а дыра, от которой тянулась вниз «стрелка». У меня не осталось даже ста рублей заначки!

Исполненная мрачной решимости, прикрывая позорную «стрелку» рукой, я склонилась над своими накладными. Если результат зависит от схемы решения, это уже не математика, это… бухгалтерия, будь она неладна! По ее правилам в году десять месяцев, без НДС!

Дежурный продавец Вадик, гордо именуемый консультантом, делился с операционисткой нашего заведения самым сокровенным. Его очередная пассия — у этого юноши всегда любовь с первого взгляда… после второй бутылки — «залетела», впрочем, как и все предыдущие. Данное обстоятельство вызывало у Вадика искреннее недоумение.

— Как же заниматься сексом, чтобы не было детей? — выпучив маслянистые карие глаза, потряс он руками над головой.

— Отправь их к бабушке! — не сдержалась я, встала и вышла в коридор.

2

В полной красе стояло питерское бабье лето — загадочная пора года, когда мерзнут только мужики. Мучимая дурными предчувствиями, я вышагивала по дорожкам Таврического сада, срезая путь от Шпалерной до Кирочной. Ветер шуршал листвой, осеннее солнце грело ласково — последнее, старческое солнце. Не нравился мне мой план, пугала предстоящая ночь. Я оглядывалась — и за спиной, на той стороне Невы, невидимый отсюда, чудился мне мрачный, с детства знакомый силуэт Крестов

[1]

.

Я медленно брела домой — и прощалась с жизнью. У меня даже зубы заболели от страха. Главное, я ведь точно знала, что пойду и сделаю это, раз решилась. Решение должно быть выполнено — если оно принято. Юлий Цезарь сказал когда-то, что ему труднее дать обещание, нежели исполнить его, в этом мы с ним схожи. Я, например, не грублю в транспорте, но уж когда взовьюсь и пообещаю какому-нибудь придурку оторвать мошонку — непременно оторву, если не уймется. На том стоим; и стоять будем.

За оградой парка по Потемкинской улице неслись роскошные авто фаворитов жизни, аппетитно мигали рекламы ресторанов, а у чугунных изогнутых ворот с протянутой рукой стояла аккуратненькая маленькая старушечка — в серенькой кофточке поверх белой блузы, в стоптанных башмачках, покрыв ситцевым платком седенький крысиный хвостик волос. Вот оно, мое будущее! Мой удел! Пять буханок хлеба, пять литров молока на месяц! А я так люблю поесть, черт возьми! Люблю дорогие шоколадные конфеты, и дорогую колбасу, и сыр!

Я подала старухе мелочь — все, что было в кошельке, и она поблагодарила униженно, беззащитно моргая слеповатыми выцветшими глазами. Черт возьми! Может, Кресты — это еще не самое ужасное в жизни?!

Во мне ожил и зашевелился неугасимый дух противоречия. Мне понятно, что движет уголовниками! Кто это положил мне именно такой удел? По какому высшему праву?! Если мне не оставляют выбора — я тоже не оставлю выбора никому! Я выпрямилась, зашагала гордой стервой, рубя кулаком воздух, как Чапаев шашкой. И даже зубы от возмущения прошли.

3

Маргарита Карловна, в своем необъятном халате, расползающемся на чреве, в тапках на босую ногу, с потухшей мерзкой вонючей сигаретой между указательным и средним пальцем, стояла на пороге и смотрела на меня сверху вниз поверх толстых мутных очков.

— Ты ко мне переезжаешь? — без энтузиазма поинтересовалась она. — Тебя, наконец, выселили за неуплату?

Я уже год принципиально не плачу муниципалам за отсутствующую горячую воду и плохое содержание дома. Остальные жильцы мне завидуют, но последовать моему примеру не решаются.

Голос у Марго был обиженный и слезливый. Вопреки видимой телесной мощи, была она женщиной пугливой, робкой и нерешительной. Если бы я и впрямь надумала переехать в ее малогабаритную квартирку, она, полагаю, не осмелилась бы мне перечить. Поплакала бы — и смирилась.

— Не боись! — покровительственно ухмыльнулась я блатной усмешечкой. — Награбленное скрываю от органов правосудия. Ну, ну, не плачь… шучу я. Ремонт у меня, мастеров хочу нанять — так вот принесла к тебе вещички, чтобы не уперли. Пусть полежат, о'кей? Что ты такая кислая?

4

Кто-то очень энергичный, сдерживая распирающую его ярость, щеголяя выдержкой, с наигранной вежливостью произнес:

— А ты еще раз расскажи. Я хочу, чтобы все здесь знали, с каким мудлоном мы имеем дело. Чтобы не жалели тебя, когда ляжешь в круглую яму!

Последовал глухой удар и сухой стук — жертва ударилась затылком о стену рядом с тем местом, где притаились мы с Маргаритой. Видимо, хозяин квартиры сидел или полулежал, привалившись спиной к стене. Маргарита испугалась, широко открыла было рот, чтобы что-то вякнуть. Я успела показать ей кулак и покрутила пальцем у виска.

— Я же не знал… — с неподдельным ужасом в голосе говорил за стенкой «биток» своему палачу. — Я же не знал, что такая сучка попадется!.. Братва!.. Падлой буду, не знал! Дури накачала в стакан! Не помню ничего, Ладо!..

— Кто смотрящий на перекрестке? — рыкнул тигром тот, кого «биток» называл Ладо. — Почему опять курвы клофелинят?!

5

Мы отправились к соседу-таксисту, но по пути старую квашню разобрал страх. Просто паника на нее накатила. Началось все с того, что на выходе из подъезда дорогу нам проворно перебежала черная кошка. Маргарита подпрыгнула и схватилась за сердце.

— Вот, опять! Проклятая зверюга! Она всегда меня караулит, и перебегает мне дорогу, чтобы накликать несчастье! Точно тебе говорю! В прошлый раз я пошла в магазин, а она так же вот сидела и поджидала. И только я из подъезда ногой, как она шнырь — и перебежала на ту сторону. И села там же, где и сейчас, и принялась ухмыляться! Вон, смотри, смеется, бесовская морда! Кыш! Вот я тебе!..

Кошка грациозно сидела чуть поодаль, жмурила зеленые глаза и, действительно, будто подсмеивалась над нашими тревогами.

— Не беспокойся, — решительно сказала я. — Я заговор знаю от черного кота. Сейчас пошепчу — и порядок. А что случилось в тот раз, когда ты в магазин пошла?

— Что-что… — сердито отозвалась Маргарита. — Несчастье, конечно! Молоко оказалось прокисшим, вот что!

Глава вторая

ХОРОШЕЙ ТАНЦОВЩИЦЕ ЧАСТО МЕШАЕТ ТО ЖЕ, ЧТО И ПЛОХОМУ ТАНЦОРУ…

1

Никогда в жизни не ездила на мотоцикле, как-то не случилось, не довелось. Детство провела на велосипеде, а потом из трамвая сразу пересела в авто… пока был у меня период процветания. Потом авто вместе с мужем ушло — и я вернулась в трамвай и метро. Безо всякого сожаления, между прочим. Вещи для меня много значат, но не настолько много, чтобы через себя переступить.

В реве мотора, в брызгах дождя и блеске фар мы летели по ночному Питеру. Веник, расставив ручищи, восседал за рулем своего «харлея», громадный, как монумент Александра Второго на владимирском тяжеловозе, и смотрелся на мотоцикле представительнее многих автомобилистов. Был он с мотоциклом как единое целое — настоящий кентавр. Ехал он осторожно, как я потом поняла, но тогда мне с непривычки казалось, что мы несемся сломя голову. И мне это нравилось! Закутанная своим новым приятелем в большой кусок полиэтилена поверх брюк и куртки, я притаилась за его неохватной спиной, уцепившись за карманы его косухи, потому что дальше руки мои не доставали. Мне было неожиданно спокойно и тепло… даже странно. Только шлем мешал с непривычки, но Веник сказал, что он мне велик, и он потом подберет поменьше.

Мы вызывали интерес, нам махали руками, сигналили, а наше появление на ступенях казино можно было с полной уверенностью назвать фурором. Представьте себе громадного седого байкера, бряцающего подковами, в заклепках и коже, держащего за руку миловидную особу старше… э-э… тридцати лет… да и сорока… и пятидесяти, черт возьми, тоже старше! Я едва доставала ему до плеча, но это меня мало беспокоило. Потому что этот гигант полчаса назад держался за меня обеими руками и трясся, как осиновый лист на ветру, когда мы спускались с ним по ступенькам темной лестницы. У него и вправду с головой было не в порядке, но Веник заверил меня, что ездить не боится, и сознания на полном ходу тоже пока еще не терял. Никакого казино не надо! Настоящая русская рулетка!

Нам выделили отдельный столик, достаточно далеко от круглой сцены с шестами и клеткой, как в зверинце. Представление как раз началось, и я, наконец, смогла удовлетворить свое любопытство и самолично лицезреть это растлевающее зрелище.

Поначалу мне было несколько неловко — то же мне… старая извращенка. К тому же на Веника все откровенно пялились. Потом, когда вышли девушки, внимание перекочевало на них и я смогла спокойно разглядеть присутствующих и зал.

2

Мигом ретировавшись из казино, мы затаились в полной боевой готовности у выхода на стоянку. Веник изумлялся, конечно, но ни о чем не спрашивал. Он, кажется, просто счастлив был, что его не гонят прочь, и согласен был везти меня хоть на край земли. К тому же он выиграл кругленькую сумму. Это, конечно, я принесла ему удачу! Шучу, шучу…

Я не знала, какая у них машина, и все волновалась, чтобы не прозевать. Тут и старческая дальнозоркость пригодилась! Они выскочили скоро, Наталья прикрывала шелковым платочком голову. Конечно, не дали девчонке высушить волосы, гады…

Разумеется, у них был джип. Грязный, изрядно потасканный, большой, а главное — приметный. Правое переднее крыло было слегка помято. Номера я не запоминаю, они мне ни к чему. Номера можно снять, подделать, а вот особая примета — это надолго. Когда они рассаживались, я встревожилась и следила внимательно. Знаете, этот чемоданчик с деньгами — он такой… абстрактный, далекий. А вот девчонка с тремя подонками в одной машине — она весьма конкретная. И я на многое была готова, чтобы ее защитить. Понравилась она мне. Даже на чемоданчик было наплевать.

Но двое сели спереди, и только один сзади, рядом с Натой. Я успокоилась на время. Можно было продолжать свою игру. Лишь на краткий миг я опомнилась, точно вынырнула из омута, изумилась сама себе — Господи, я ли это? — и снова окунулась в атмосферу этого сумасшедшего вечера. Терять голову — это так приятно… Главное — заприметить, куда она закатилась.

Мы следили за ними мастерски. Веник погасил фару, а чтобы он не боялся темноты, я периодически, рискуя свалиться на полном ходу, держась одной правой рукой, гладила его левой по заросшей щеке. Город он знал в совершенстве. Таясь за редкими в этот час грузовиками и автобусами, объезжая перекрестки по тротуарам, срезая путь ему одному ведомыми дворами и переулками, распугивая рычанием мотора тишину, он сопровождал джип, как охотник — дичь. Лишь однажды мы наскочили на канавы, мой живой болид чертыхнулся, посетовал, что давно не ездил и, вытолкав «харлея» растопыренными ногами назад, на проспект, притопил по полной и нагнал ушедший вперед джип через полминуты.

3

Встала я рано. Я всегда легка на подъем, и встаю ни свет, ни заря, настоящий жаворонок. Кто-то из моих давних кавалеров так меня и называл. Жора?.. нет, не Жора. Неважно кто, все они одинаковы в своем стремлении вешать лапшу на уши. Но прошли те времена, когда я соблазнялась изделиями макаронной фабрики! Теперь я — железная леди! Прагматик высшей пробы! Иду в ногу со временем! Стерва, одним словом…

Телефон помалкивал — это к добру. Если вам долго не звонят родственники и приятельницы, значит, у них все хорошо. Я Маргариту имела в виду. Я пошла на кухню сварить кофе, сладко выкурить первую сигарету — и обнаружила, что не могу открыть дверь. Веник ночью сверзился с диванчика и своими могучими окороками придавил ее изнутри. Как его ломаная башка выдержала!.. Я толкнула разок, другой — бесполезно. С тем же успехом можно было пытаться сдвинуть сфинкса с парапета невской набережной. Вот что значит приводить в дом посторонних! Сплошные неудобства! Но настоящая женщина из двух зол выбирает… мужчину. Пусть даже такого неуклюжего и бестолкового.

С легкой улыбкой вспоминая ночные приключения, я на отходе от забаррикадированной кухонной двери краем заспанного глаза неосторожно глянула в зеркало в прихожей — и настроение тотчас испортилось. Если вам уже… за сорок, никогда не смотрите на себя поутру неумытой! Кому сказать, что я вчера в стриптиз-клубе выступала — не поверят. Я бы сама не поверила…

Надо что-то срочно делать! Хорошо, что Веник не проснулся. Часто, глядя поутру на женщину, мужчина с ужасом понимает, что не он ее соблазнил вечером, а совсем даже наоборот…

— Надо что-то делать… Надо что-то делать, — бормотала я, как заклинание, сидя с дымящейся сигаретой, пардон за интим, в комнате глубоких размышлений и стряхивая пепел в унитаз.

4

Снабдив Зинаиду таксофонной картой, выставив ее на боевой пост, я на такси, сопровождаемая ее завистливыми взглядами, помчалась домой. Этот жирный байкер уже проснулся, сходил в магазин, купил молочка, два белых мягких батона… Вегетарианец какой-то! Не соображает, что ли, что если я начну есть булки, меня мигом разнесет почище Маргариты! Я хищница, сторонник суровой мясной диеты, и настоящий мужик, по-моему, тоже должен мясо трескать, а не батоны с молоком за обе щеки уписывать!

Пришлось вежливо, но решительно выставить его за дверь. Я не желаю, чтобы обо мне заботились без моего на то согласия! Знаете, раскрутить мужчину на ресторан — это одно, а позволить ему купить молока и пожарить яичницу — это уже совсем другое. Слишком интимное, что ли. Это я и сама могу сделать, не безрукая! Пока я на своих ногах, я молоко приму только от близких… то есть ни от кого не приму. По отношению ко мне непросто стать близким.

Уходя, он как-то замялся нерешительно, спросил разрешения еще прийти, потом протянул мне три тысячных бумажки. Я воззрилась строго и неприступно, как честный прокурор на взяточника.

— Это еще что такое?!

— Я, понимаешь… мы с тобой вчера неплохо казино бомбанули. Я посчитал — шесть тысяч… Это твоя половина. Возьми, пожалуйста.

5

Разъяренная, голодная и злая, как мегера, я неслась бегом, стуча каблуками по тротуару, расталкивая прохожих. Улицу перебежала под носом у автомобилей, и какой-то мужик, тормознув, высунулся в окно и обложил меня трехэтажным матом.

— Вы правы, простите! — вскричала я, задыхаясь, держась одной рукой за сердце, а второй — за капот его машины. — Я просто очень тороплюсь! Очень-очень! Будьте добры, добросьте до «Лесной»! Я вам… сто рублей…

Вид у меня был такой, что он нахмурился, распахнул дверцу и сказал:

— Садитесь! Утюг, что ли, забыли выключить?

— Ага! — радостно кивнула я, плюхнувшись к нему на переднее сидение. — И утюг, и чайник… все забыла!