Я люблю хорошо отдохнуть. Когда работаешь тяжело и головой, и руками, и нервами, требования к отдыху возрастают втройне. Я до мельчайших деталей продумал несколько вариантов чудесного, желанного, барски-изысканного отдыха. Я точно знаю, что буду делать в первый день, во сколько вставать во второй, что заказывать на ужин в третий, и так до конца, до самого последнею дня. Конечно, варианты разнятся, от круиза на теплоходе по рекам России и до безделья на заснеженной турбазе, где-нибудь в сосновом лесу, но каждый из этих вариантов продуман, спланирован и просчитан едва ли не поминутно.

Дело в том, что я не отдыхал уже более шести лет. Нет, разумеется, свободные от работы дни у меня были, но свободные дни и отдых несколько отличаются друг от друга, если ваша жена — бизнесвумен, а дети наводят ужас на учителей в третьем и пятом классах. Видели рекламный плакат о «малом бизнесе» — о забавной рыжей белочке в огромном колесе? Это моя жена: рыжая, забавная и чертовски упрямая. Сыновья пошли в нее не только внешностью, но и характером.

Дома у нас всегда шумно, весело и людно. Довольно странно, что все мы по-настоящему любим друг друга и почти не ссоримся. Странно — потому что больше всего на свете я люблю покой и тишину. Я с детства был очень тихим и ленивым ребенком. Я не любил играть в футбол и занятиям спортом предпочитал чтение книг. Я долго сторонился женщин, и друзья были шокированы, когда увидели мою избранницу. У нее очень яркая, вызывающая красота и столь же яркий, искрометный характер. Она пришла на юрфак тремя годами позже, и половина сердец в институте была сожжена заревом ее волос.

Никто не верил, что наш союз продлится больше полугода… года… пяти лет… И вот в прошлом году мы отпраздновали десятую годовщину нашей свадьбы. Мы с ней подтверждение старой догмы о тех противоположностях, которые иногда находят друг друга. Мы настолько разные, что не можем обходиться друг без друга. Я ниже ее на полголовы, стесняюсь не только что-либо продавать, но и сторговываться о цене на рынках, а еще я люблю готовить и рассказывать детям сказки. Теперь вы поняли, кто чем занимается в нашей семье?

О, нет-нет, не оскорбляйте меня обвинениями в недостаточности мужества или подкаблучничестве. Просто каждый из нас занимается тем, что больше любит и лучше умеет. Я не только обожаю отдыхать, но и вкусно кушать, а моя жена… Тостер и разбавленный кипятком «Доширак» — ее лучшие друзья, когда я задерживаюсь на работе. Ах да, я забыл представиться: Вадим Григорьевич Мартынов, инспектор третьего отдела МВД, подполковник милиции. Вам мало что скажет название «третий отдел», чаще нас называют «полиция нравов». Выражаясь казенным языком, Управление милиции по борьбе с нарушениями прав потребителей… Или нет: «С нарушениями в сфере общественной нравственности»… или… черт! Нас так часто переименовывали за эти десять лет, что пусть уж будет лучше «полиция нравов».

По российским меркам, Головец — городок небольшой. Расположен он в самом сердце Тверской области и славился делами ратными и торговыми еще задолго до того, как князь Долгорукий основал над могилой казненного им боярина Степана Кучки небольшой городок, подаренный им сыну и названный по имени протекающей рядом реки Москвы.

Ходили в печально знаменитый поход с князем Георгием, знатно били литовцев с князем Ярославом и славно бились с ордами Батыя — именно на этой земле завяз-по и повернуло вспять многотысячное татарское войско.

Затем три столетия головчане исправно платили Золотой Орде и столь же исправно вырезали пытающихся покинуть пределы области сборщиков податей. Так триста лет и ходило «челноком» имущество горожан: до границ области и обратно, понемногу прибавляя в весе и объеме за счет отбитого у татарской «налоговой службы» добра.

О «челночной политике» предков головчанам пришлось вспомнить в семнадцатом году, и обозы с продовольствием снова начали курсировать до границ области и обратно. Правда, на этот раз без законных трофеев-процентов. Да и что было взять у красных комиссаров, окромя идеи и нагана? Комиссарские наганы, укрытые в надежных захоронках, славно послужили новым хозяевам и в грозных сороковых. Про «челночную политику», проводимую головчанами во время немецкой оккупации, нет нужды и упоминать — тактика была отработана веками и вошла в привычку. Единственный раз, когда она едва не дала сбой, приходился на период «перестройки».

«Что-то здесь не так, — чесали затылки головчане, — войны вроде нет, а деньги утекают прямо-таки обозами… Диковинно…»

— Привет энтомологам, — кисло поздоровался Алексеев, — проходи, садись.

Я устроился на шатком, скрипучем стуле, в углу кабинета, огляделся:

— Ты бы хоть в каком-нибудь общежитии пару стульев выпросил.

— Это раньше было возможно, лет десять назад, когда там все коммунальное было. Теперь все частное, и ржавого гвоздя не допросишься. Да и по барабану мне, если честно. Я в этом кабинете редко бываю.

Он выжидательно посмотрел на меня.

В вестибюле Руслан мельком оглядел себя в зеркале. Костюм, сияющие ботинки, барсетка в руке, стильная прическа — должно сработать, должно. Прикид приличный, остальное зависит от обаяния. Толком узнать о женщине ничего не удалось — слишком мало времени, но это ничего, сориентируемся по обстановке, не первый раз…

На лифте поднялся в офисный центр, толкнул дверь с начищенной медной табличкой: «Комфорт-плюс», вошел. Из-за стола ему навстречу поднялась женщина средних лет — секретарь и диспетчер в одном лице:

— Чем могу помочь?

— Ирина Юрьевна на месте?

— Да. Как вас представить?

Жена сидела на кухне, просматривая какие-то отчеты. Мельком взглянула на меня:

— Привет, — и вновь углубилась в бумаги.

Я молча положил перед ней кассету и сел напротив.

— Что это? — удивилась она.

— Видеокассета.

Беликова закрыла томик стихов Цветаевой и осторожно спустила ноги с дивана на пол. Развалившиеся на ковре собаки сразу подняли головы и навострили уши.

— Да, именно так, — со вздохом пояснила им Екатерина Юрьевна, — по частям, с остановочками и передышками. А вы как думали? Это я лет десять назад единым махом соскакивала, а теперь главное — не развалиться… Впрочем, десять лет назад я уже не соскакивала… Но слезала с дивана довольно бодро. Ну, вам-то все равно: болею я или не болею. Вам хочется в туалет. Эгоисты!

Собаки внимательно слушали, глядя на нее умными, преданными глазами. Боярыня Морозова (Беликова подобрала ее во время жутких холодов зимы 2002 года) и Перестройка (прозванная так за прожорливость, хитрость и неистребимую привычку гадить по углам) были обычными дворняжками, подобранными Екатериной Юрьевной из жалости — покормить и обогреть денек-другой — и оставшимися жить вместе с ней. Где-то на улице еще пропадал вечно ободранный в боях за территорию и гарем кот Вальмонт, но за него Беликова не беспокоилась: такие не пропадают.

Бабье лето в этом году выдалось на редкость солнечным, ярким, умиротворенным. Беликова вообще из всех времен года более всего любила осень. Нет, разумеется, не ту осень, которая угнетает своими бесконечными дождями и пронизывающим ветром, а вот такие сентябрьские деньки, насыщенные теплом, красками и запахом кленовых листьев…

— «Беглых солдат и неверных жен», — рассказывала она внимательно слушающим ее собакам, — в восемнадцатом году ведь написано, а как на наши дни похоже, правда? Все повторяется… Значит, и хорошее повторится.

Катерина махала рукой вслед автобусу до тех пор, пока он не скрылся за поворотом.

— Ты словно не на три месяца с ней прощаешься, а на тридцать лет, — улыбнулся муж, — не в первый и не в последний раз она в пионерский лагерь едет. Уже через месяц на родительском собрании увидитесь.

— Прости, — виновато улыбнулась она, — ничего не могу с собой поделать, когда ее или тебя рядом нет, страшно становится…

— Мнительная ты, — ответил он, приобнимая жену за плечи, — куда же мы от тебя денемся? Такую жену и мамку еще поискать надо… Я даже удивляюсь иногда: что же ты со мной делаешь — почитай тринадцать лет женаты, а я все, как мальчишка, влюбленный. Может, ты — колдунья и привороты какие знаешь?

— Это приворот простой — любовью зовется. Для его сотворения не нужно ведьмой быть. Просто люблю я вас с Анжелой. Больше жизни люблю. Повезло мне. Так повезло, что сглазить боюсь. Муж — красавец, умница, непьющий и на все руки мастер, и дочка — отличница, помощница моя… Ох, да я же опаздываю, — спохватилась она, — я у начальства всего на пару часов отпросилась, а сама уже третий час гуляю… Леня, я тебе один подарок приготовила… Только не знаю, как сказать… Ты меня любишь?