Я и Мы

Леви Владимир Львович

В этой книге - история физиогномики, рассказы о тестах и некоторых психологических типах. Может быть, вы сумеете разыскать в этом калейдоскопе себя и своих знакомых.

Но чтобы уметь строить взаимоотношения с окружающими, - этого недостаточно. Надо знать механизмы общения, уметь вникать во внутренний мир других, определять скрытые мотивы поступков, которые сам человек не всегда сознает.

Речь идет и о внушении, и о гипнозе, и о науках, которые помогают понять, почему люди не сходятся характерами.

ЧЕЛОВЕКООЩУЩЕНИЕ

Глава первая, вводная, повествующая о древней науке, которой все еще нет

ЭКСЦЕНТРИЧНОЕ ВООБРАЖЕНИЕ

Когда говорят о физиономике, то обычно произносят имя человека, труды которого стали физиономической библией. С конца восемнадцатого столетия имя это шокирует мыслящую Европу: Иоганн Таспар Лафатер, цюрихский пастор, считается основателем подозрительной дисциплины, до сих пор не получившей прав гражданства.

Гибкий и длинный, с торчащим носом и выпуклыми глазами, всегда экзальтированный, он походил на взволнованного журавля. Уверяли, что женщины, завидев его, почему-то начинали усиленно вспоминать о своих домашних обязанностях. Возможно, причиной тому была и не внешность, а проповеди, которые дышали благочестивым рвением. Одно время он состоял членом общества аскетов.

О ТОЛСТОМ ДЬЯВОЛЕ И ТОЩЕМ ЧЕРТЕ

Глава вторая, где наряду с рассуждениями о темпераменте, типах и прочая продолжается разговор о наружности

ЗДОРОВЬЕ ДРУГИМИ СРЕДСТВАМИ

Таким игривым вступлением начал свою серьезную книгу «Строение тела и характер» Эрнст Кречмер, немецкий психиатр. В двадцатые годы, когда Фрейд штукатурил и конопатил здание психоанализа, а Павлов завершал постройку системы условных рефлексов, этот энергичный врач, гипнотизер-виртуоз, оригинальной и изящной концепцией соединил психиатрию и психологию с антропологией, эндокринологией и генетикой. И физиономика была тут как тут. Но самым сенсационным было то, что Кречмер впервые соединил душевную болезнь со здоровьем. Из его взглядов вытекало, что болезнь, как война в политике, есть продолжение здоровья другими средствами.