Жизнь и смерть, сон и явь — ступени на пути ищущего духа. Он проходит их шаг за шагом, обнаруживая во всем намеки и знаки, барахтаясь в темной пучине, неистово хватаясь за каждую новую надежду, которая загадочно ему улыбается. Чего ты ищешь, путник? Какие страсти бушуют в твоей груди? Как ты сдерживаешь свои порывы и желания? Почему заходишься от восторга, как несущийся всадник? Отчего проливаешь слезы как ребенок?

Ты наблюдаешь за буйным праздничным весельем. Ты видишь меч палача, занесенный над головами. Все прекрасное и ужасное начинают, благословясь именем Бога. Твоим сознанием завладели тени магической силы — образы матери, учителя, возлюбленной и стражника. Ветер времени унес их, но имена их увенчаны бессмертием.

Как бы далеко я ни находился от дома, моя привязанность к этому месту будет обостряться, пробуждая незабываемые воспоминания, и глубоко высекать на сердце имя Родины. Всю свою жизнь я буду скучать по разлитым в воздухе ароматам, по минаретам и куполам, по прелестному лицу, озаряющему улицу, по богачам, верным власти как псы, по босым беднякам, по песням блаженных, по струнным мелодиям, по гарцующим скакунам, по деревьям и вьюнкам, по плачу горлицы, по воркованию голубок.

Моя красавица-мать, качая головой, обращается ко мне со словами:

— В этот день ты родился.

Мать прощалась со мной, проливая горькие слезы и приговаривая:

— Аллах избавил нас от скитаний, а ты сам выбрал такую судьбу!

Про себя я сказал: как бы там ни было, оставляю тебя не одну. Шейх Магага проводил меня до площади на границе, которой мы достигли незадолго до рассвета. В свете факелов мы увидели караван. Все вокруг было объято темнотой, дышащей весенними ветрами, а над нами перемигивались неспящие звезды. Шейх прошептал мне на ухо:

— Не отставай от каравана бен Хамдиса.

Тотчас раздался крик караванщика: