Однажды, когда все уже было решительно позади и ничего нельзя было ни переиграть, ни изменить, Пол Станиэл, сравнивая даты, вдруг обнаружил, что он и Луэлл Хансон в один и тот же день, в тот же час купались во Флориде, в двухстах километрах друг от друга; оба в один и тот же жаркий майский полдень прошли по песку и окунулись в прохладную воду. Но тогда он еще ничего не знал ни о ней, ни об озере в чащобе, где она в тот день утонула.

А между тем это событие изменило его жизнь именно тогда, когда он отчаянно искал выход, и позже он придавал особое значение тому обстоятельству, что хотя ее купанье в тихом озере окончилось смертью, он-то плавал далеко от нее на дурацком пляже под Лодердейлом, отчаянно злился, и все в нем прямо жаждало перемены, которая, как окажется, накрепко соединит их судьбы, несмотря на то, что ее жизнь уже угасла.

Пол Станиэл был человеком хладнокровным, рассудительным и умеренным в желаниях, ему случалось выходить из себя, но он всегда умел укрощать гнев и никогда не связывал воедино события, не относящиеся друг к другу. Когда он обнаружил это роковое совпадение, ему уже было известно, как и что происходило с ней. И хотя никогда не встречался с Луэлл Хансон при жизни, он беседовал с людьми, знавшими ее, видел место, где все разыгралось, читал ее письма, проникая таким образом в тайники ее мыслей и души. Снова и снова перед глазами вставала одна и та же картина на берегу озера Дайкир. Он видел, как старенькая машина спускается в жаркий полдень по заросшей песчаной дороге, останавливается e озера. Как из нее выходит женщина, оставив дверцу распахнутой, и, стащив с себя шелковое облегающее платье, бросает его в машину. На ней белый купальник, сандалии. Загорелая, со светлыми, золотистыми волосами. Овальное лицо, высокая шея, небольшая грудь и тонкое, длинное тело производят обманчивое впечатление хрупкости. Но сильные бедра ее широки, ноги полные и упругие. Видел, как пристукнула на руке москита, потянувшись в машину, достала вещи и, захлопнув дверцу, бодро прошла к небольшому песчаному пляжу. Расстелив полотенце, положила на него вещи, сбросила сандалии и, заправляя на ходу волосы под голубую купальную шапочку, направилась к воде. Лицо серьезное, задумчивое, какое бывает у женщины, когда она, оставшись одна, размышляет о двух мужчинах, которые, может быть, влюблены в нее, и о том, кого из них любит она.

А потом его внутренний взор отмечал, как она удаляется от берега, энергично работая ногами, плавно загребая руками, при взмахе правой поворачивая голову для глубокого вздоха. Видел, как все происходило, и понимал, что у нее нет ни малейшей надежды. Потом взгляд его устремлялся все ниже, в янтарно-голубоватый сумрак семиметровой толщи воды, наблюдая, как постепенно опускается, как наступил конец, и она переворачивается, скользя вниз; на лице — опустошенность смерти; вот она касается дна, покачиваясь в случайном подводном течении, и, наконец, тело вытягивается на боку с открытыми глазами; видны блестящие окружья зубов, последняя конвульсивная дрожь левой руки, поднимающиеся пузырьки воздуха, и потом — зловещая тишина в золотисто-коричневой глубине.

Но его купанье в тот же день и час на ослепляющем безвкусицей пляже, окруженном современными убогими мотелями, было совершенно иным. Детективное агентство поручило это дело ему потому, что внешне он сильно смахивал — и с этим скрепя сердце приходилось соглашаться — на пляжных бездельников и мог легко затеряться среди них. Кожа у него достаточно смуглая и быстро принимала загар. Волосы темные, глубоко посаженные, ясные голубые глаза. Высокого роста, с длинными ногами, узкими бедрами, тело худощавое, стройное, но грудь — мощная, шея короткая, крепкая, плечи — могучие, мускулистые. Благодаря своей спортивной, тренировочной внешности, с расстояния он казался гораздо моложе, чем в действительности.

Сэм Кимбер без сил повалился в дубовое кресло в пустом кабинете рифа Уэлмо и устало произнес:

— Тебе не кажется, Харв, что ты слишком рьяно занимаешься этой утопленницей? Знаешь ведь, мне и так тяжело.

Харв печально покачал головой. Впрочем, это было обычное выражение его лица.

— Знаю, Сэм, но что поделаешь. Нам необходимо выяснить, где была Луэлл Хансон и почему. Где ты видишь стенографистку с ее блокнотом? Мы же здесь только вдвоем. Так каковы были ваши отношения с покойной?

— Боже милостивый! — простонал Сэм Кимбер — высокий, благородной внешности, крепкий, со светлыми глазами, во взгляде которых сквозила искренность и сила. — Ты и сам можешь ответить. Но раз уж характер наших отношений должен определить я, то она, собственно, была мне женой, о чем все вы догадывались.