Став из-за абсолютно невероятной случайности виновником разрушения собственной реальности, наш современник Семен Любимов видит катастрофические для него последствия его вмешательства – СССР, лишившись одного из главных факторов Победы, разрушен сокрушительным ударом гитлеровского Рейха. План «Ост» доведен до своего логического завершения и к началу двадцать первого века коренного населения на территории Европейской России практически не осталось.
Осознав произошедшее, Семен отправляется в прошлое, в точку изменения реальности, и вступает в борьбу за то, чтобы вернуть историю в изначальное русло.
Третья часть истории о попаданце-инженере
Бочонок
Эпизод 1
— Здравствуйте, товарищ Берия, поздравляю вас с назначением на должность наркома внутренних дел СССР и присвоением звания комиссара госбезопасности первого ранга, — я переступил порог кабинета и поздоровался за руку с вышедшим мне навстречу его новым хозяином.
— Здравствуйте, товарищ Любимов, спасибо, — Лаврентий Павлович, одетый, видимо по случаю первого рабочего дня на новом месте, с иголочки, во всё новое, радушно мне улыбнулся. — Вот мы и снова вместе будем работать. Неплохо это у нас раньше получалось! Верно, товарищ Любимов?
— Да уж, изрядно, — я ответил довольно неопределённо, припомнив наши прошлые стычки в главке быстроходных дизелей.
— Достигли многого! Это главное. А кто старое помянет… — хитрый мингрел будто прочёл мои мысли. — Так что нечего от меня бегать, а то вас, товарищ Любимов, чуть ли не в розыск объявлять пришлось, чтоб к наркому вызвать.
— Так это нашему же наркомату спасибо надо сказать. От работы, до выяснения обстоятельств меня отстранили, так что я даже домой попасть не могу потому, что меня в лагерь не пускают. Поселился пока по прежнему месту жительства, пока мои бывшие соседи в тюрьме. Там меня и ищите, в случае чего. Или в Свято-Даниловом монастыре.
Эпизод 2
Какой народ самый коварный? Конечно же мингрелы! Сомнения в данном факте у меня полностью рассеялись, когда я бегло ознакомился с делами непрошеного пополнения, которое двадцать шестого сентября доставил в Нагатинский лагерь единственный автозак. Пятнадцать инженеров с ещё дореволюционным стажем, один из них, Василий Васильевич Киреев не просто был хорошо знаком с конструкцией двигателей внутреннего сгорания, но являлся конструктором мотора РБВЗ-6 – сердца легендарного "Ильи Муромца". Вот только все они были "отказниками", выбравшими север и ни под каким предлогом не желавшими работать в тюремных КБ. Арестованные ещё по "делу промпартии", они наотрез отказывались считать себя виновными в чём-либо и не признавали справедливость вынесенных приговоров, а следовательно, не шли на контакт с НКВД. "Инженеры в законе", вдоль их и поперёк! Люди с характером, готовые за правду скорее сдохнуть на лесоповале, чем потерять лицо и честное имя, хотя бы в своих собственных глазах.
Приказ о направлении этого "спецконтингента" в моё КБ подписал Меркулов, но за ним отчётливо поблёскивали очки Берии. Это же надо заранее знать, что у чекистов есть такие резервы! Видимо, ещё по работе в ГУБД, когда мы впервые привлекали зеков к нашей работе, Берии с Меркуловым пришлось с ними столкнуться. Вот теперь они не смогли отказать себе в удовольствии сделать мне такой подарок, приложив к нему приказ приступить к работе немедленно. Нечего сказать, выкрутились. Пусть основной состав КБ гуляет, вот тебе, товарищ Любимов, люди, специально обученные. Заодно и задницу себе прикрыли – помогают, чем могут только. Дерзай, дорогой, ты теперь целый капитан госбезопасности, звание досрочно! Просил же наградить людей за проделанную работу? Вот и сам получи. А то как-то некрасиво, начальник лагеря и вдруг старлей.
— Работать будем? — каждое утро я задавал простой вопрос шеренге хмурых мужиков и, не дожидаясь ответа шёл по своим делам. Мой заместитель Косов, хоть и попавший под раздачу, как мой приближённый, но отказавшийся от отпуска, получил строгий приказ ограничить перемещение новичков столовой, сортиром и бараком отдела "общих видов", где пропадал я сам, и так и сяк прикидывая, как буду ставить целый линкор на ход. Там же на стенах были развешены чертежи моторов, которые вышли на стадию постройки и испытаний опытных образцов.
"Отказники" избегали заходить внутрь, видимо, опасаясь увидеть лишнего и стать секретоносителями. Придя к такому выводу, я тут же проинформировал упрямцев, что это им не поможет, ибо никто не будет выяснять, интересовались они или нет, если записано, что доступ был предоставлен.
— Что, даже из любопытства не хотите посмотреть? — спросил я через неделю "осады". — Ну и подыхайте со скуки во дворе. Погода как раз подходящая – дождичек на целый день, наверное, зарядил.
Эпизод 3
— Как дела? — вопросом встретила меня Полина после возвращения с работы. Едва дождавшись моего обычного "всё хорошо", она вывалила на меня все подробности очередного дня, хозяйство-соседи-новости-сплетни, вполне удовлетворившись "да, не может быть, неужели", которыми я обозначил своё участие в разговоре. Дождавшись, пока я разделся и умылся, жена позвала за стол.
— Пойдём покормлю, я уже собрала. Сами-то мы давно поели… — в последних словах содержался толстый намёк. Время было уже позднее, дети спали, но всё бы ничего, если бы такое не происходило ежедневно. Да, как говорится, проблема имела место быть.
— Хочу в детский сад воспитательницей устроиться, как считаешь? — затронула Поля очередной больной вопрос. Свято место пусто не бывает. Полина вернулась из Севастополя только в середине октября, одновременно с основным составом КБ, проведя за счёт РККФ недурной почти двухмесячный, без недели, отпуск. Библиотека же должна была работать, как минимум с начала учебного года и туда взяли другого человека. Ругаться и качать права было не к лицу, да и правда, по совести сказать, была не на нашей стороне, поэтому пришлось оставить всё как есть. Другое дело, что теперь Поля маялась от безделья, "на раз" управляясь с домашним хозяйством. Развлекательные мероприятия в виде театров и кино не могли здесь помочь потому, что ходить туда без меня моя дорогая супруга считала категорически неправильным и, хотя всячески пыталась поднять мой "культурный уровень", это шло в разрез с работой КБ, которая была для меня на первом месте. Спа-салонов ещё, слава Богу, не придумали, да и в обычную парикмахерскую Поля ходила только по очень важному поводу, вроде какого-нибудь официального мероприятия. Привыкнув с детства трудиться от зари до зари, она нуждалась именно в работе, каком-нибудь полезном деле. И эта проблема тоже имела место быть.
— Солнышко, это терпение ангельское надо иметь, — высказал я своё мнение относительно садика. — Если считаешь, что оно у тебя есть, попробуй.
— Думаешь, не справлюсь? — жене что-то в тоне ответа явно не понравилось.
Эпизод 4
Седьмое ноября – красный день календаря. Обязательный выходной и необязательный "нагрузочный". А выпить не с кем! Полина была права полностью, говоря, что меня все боятся, а поэтому ненавидят. Может быть, только сгустила краски, но отчуждение у всех людей, с которыми я общался, присутствовало. Их можно понять, моей роли в истории с их арестом они не знали, но то, что я в этом деле замазан по самую макушку, были уверены. А то, что всё обошлось благополучно и в конце их даже обласкали, так это надо нового наркома внудел благодарить, товарища Берию и, конечно же, лично товарища Сталина. А Любимова, кстати, не обласкали. Присвоили капитана, который ему и так по должности был положен, и на этом всё. Что-то с ним не так, лучше подальше держаться.
Да, шарахались от меня все. Все, кроме капитана Бойко. Этот, как я понял, вообще ничего не боялся, ни Бога, ни чёрта, ни начальства сверху, ни кляузников снизу. А чтобы делать какие-то выводы о человеке ему нужны были веские основания, а не измыщления и сплетни. К тому же Бойко со своей деревянной ногой и воинским званием не мог идти в общей колонне ЗИЛа, а побывать на Красной Площади и посмотреть парад ему хотелось.
Я тоже мог участвовать в мероприятии только в качестве зрителя, взяв с собой жену и старшего сына. Поэтому я заранее навестил капитана на заводе, чтобы договориться о совместных действиях, где встретил ещё одного старого знакомца.
— Любимов! Чертяка, живой! — шлепок по плечу сзади во время разговора с Бойко заставил меня вбитым на тренировках ещё в далёком будущем движением уйти по непрогнозируемой траектории и обернуться в сторону опасности.
— Простите, товарищ капитан госбезопасности, обознался, — загорелый дочерна, наверное прожаренный насквозь, раз загар не сошёл до ноября, полковник погранвойск смутился и хотел было ретироваться.
Эпизод 5
Ковыряться с железом, обсчитывать, искать решения возникающих проблем – одно удовольствие. Во всяком случае, для меня. Беда в том, что я внезапно сделал для себя открытие на практике, что перерос уровень обычного инженера-конструктора и стал руководителем коллектива, движущегося по разным, хоть и параллельным, направлениям. Это значило, что административные вопросы стали отнимать всё больше и больше времени, которое на конструкторскую деятельность приходилось буквально выкраивать. Хорошо, хоть зам толковый. Косов избавил меня от всей "низовой" текучки, но распределять работу между конструкторами и координировать её, кроме меня было некому. То же самое ожидалось и потом, когда дойдёт дело до изготовления и испытаний опытных образцов, когда надо будет хорошо подумать, определяя время использования немногочисленных измерительных приборов и стендов.
Пока что КБ было разделено по направлениям и "резервным" отделам, сочетая в себе, таким образом, "бригадную" структуру, когда группа конструкторов занималась исключительно, например, компрессорами, с персональной ответственностью, когда группа конструкторов под руководством конкретного человека занималась мотором целиком. Последний по порядку принцип, в действительности стоял на первом месте, поэтому основным было разделение по отделам. Отдел 130-х моторов, отдел 160-х моторов, отдел "звёзд" и так далее. В узкоспециализированные же "резервные" бригады зачислялись несколько, но самых лучших специалистов, которые придавались отделам в усиление по мере необходимости. За исключением бригады топливной аппаратуры, которая занималась целиком по своему заданию, проектируя "коммон рейл".
Отделы, в зависимости от сложности работы и её первостепенности тоже были далеко не равны по составу. Где-то людей было меньше, где-то больше, а топливная бригада могла смело соперничать по численности с иными отделами. Дело в том, что единственная внешняя информация по подобным системам подачи топлива пришла почему-то из Харькова, хотя там были чертежи и описание опытного французского дизеля "Котален". На мой взгляд, этот мотор был очень и очень похож на несостоявшееся здесь семейство В-2, что наводило на интересные размышления. Собственно, главное отличие было именно в топливной аппаратуре. Развединформация имела, главным образом, моральное значение. Сомнения подчинённых в том, что схема работает, отпали, не надо было тратить время и нервы на убеждения их в правильности выбранного курса. Другое дело, что французский "коммон рейл" был чисто механический, а то, что терпимо для 12-ти или даже 16-цилиндрового мотора, никак не подходило для 40-цилиндрового. Поэтому, решив сделать ставку на электричество, я пополнил бригаду, с оперативной помощью Меркулова, кроме механиков и гидравликов ещё и электромеханиками.
Расставляя приоритеты в работе я руководствовался сразу несколькими соображениями, принимая в расчёт своё мнение о первостепенности того или иного изделия и соотнося его с пожеланиями "заказчиков". Таким образом, самым мощным оказался 160-й отдел, который занимался исключительно двигателем 16–16 в "морской" конфигурации, с временным обычным четырёхходовым ТНВД, но уже с внешним наддувом от вспомогательного двигателя, чтобы не "красть" мощность с гребного вала. Заказанный же ВМФ двигатель 16–12 я зарубил своим произволом с самого начала. Дело в том, что после предварительных проработок мы сообщили в наркомат ВМФ примерные мощности и массогабариты создаваемых по его заданию и в инициативном порядке моторов. Ленинградский НИИ военного кораблестроения на основании этих данных сделал заключение, что наиболее перспективной для "Фрунзе" будет схема дизель-электрохода с моторами 16–16, а чисто механический вариант с единичными сверхмощными двигателями на вал, следует считать резервной. Такое положение вещей меня устраивало как нельзя больше и я, оставив на "звезде" исключительно "киреевцев", которые сейчас занимались проверкой общей работоспособности схемы, бросил основные силы на 160-го "большого". Этот дизель, при расчётных 4250 лошадиных силах, даже в случае, если он не пригодится для линкора, обязательно пойдёт на корабли малого флота – большие охотники, тральщики и прочие. С другой стороны, высокооборотные генераторы для тепловозов под дизель 13–16 мы до сих пор не получили, прислали с большим опозданием пока только один генератор под 13-8Р, что вызывало некоторые опасения за "Фрунзе". Но, как говорится, это уже были не мои проблемы, так как от меня требовались только сами дизеля. Вот если бы выбор пал на 16–40, тогда отвечать за силовую установку линкора пришлось бы полностью.
Вторым по значению был дизель 13-8Р для подводных лодок типа М. Тут работа уже близилась к завершению и был смысл напрячься, чтобы впоследствии высвободить "рабочие головы" для других задач. Сам мотор на конец ноября 1934 года находился в стадии изготовления второго опытного образца по откорректированным чертежам. Потребовалось внести, по сравнению с первым вариантом изменения в конфигурацию выхлопного коллектора и трубопроводов от компрессора к цилиндрам. Оба опытных мотора должны были быть установлены прямо у нас на островах в комплекте с генераторами, батареей, электродвигателями и подключены к гидронасосам, имитирующим реальную нагрузку. Всё это должно было быть размещено в деревянных срубах, которые были уже готовы, приблизительно соответствующих по внутренним габаритам отсекам подводной лодки. Испытать всё это на натурном макете и закрыть вопрос надо было не позже, чем до конца февраля. На весну планировалась закладка очередной серии "Малюток".
УК
Эпизод 1
Если считать, что новый год начинается не с первого января, а с какого-то заметного события, то 1935-й начал для меня свой отсчёт с двадцать второго числа своего первого месяца. Воспользовавшись тем, что Пётр Милов с семьёй перебрался в отдельную квартиру в Кожухово, получив её от ЦНИИМаш, куда его, после получения диплома, пригласили заведующим лабораторией электрогазосварки, я, прямо скажем, воровски залез в старый дом Полины подчистить тайники с разной мелочью вроде пластиковых карт, думая что там никого нет. Расчёт был верный, жена Акимова должна была быть на заводе, а малыши в детском саду. Но, мы предполагаем, а Господь располагает. Женщина оказалась дома и не одна, а в объятиях своего любимого супруга. Ввалился я, можно сказать, в самый пикантный момент.
Гневу моему не было предела. Арестант, отправленный на МССЗ, по факту, совершил побег, а его конвоир боец Сафонов сидит в полуподвале и решает задачки по физике! Налицо грубейшее нарушение социалистической законности и воинской дисциплины. Да что там УК с уставом! Они меня ни в грош не ставят!
Справедливости ради, следовало признать, что и моя вина в этой ситуации была. Ещё два месяца назад, после того, как на МССЗ доставили не инженера, а однофамильца из лагерной обслуги, приказал закрепить за каждым, кто работает "на выходе", персонального конвойного. Вот они и снюхались.
Короткий допрос выявил, что я не до конца представлял себе глубину задницы, в которую попал. Акимов получал от сотрудничества понятно что, а в замен подрабатывал у Сафонова репетитором, готовя того к поступлению в институт. Мотив понятен, призывали в последнее время в основном пролетариев, людей к железу неравнодушных, а уж посмотрев, какие дела в моём КБ творятся, возжелал товарищ Сафонов быть инженером. Беда была в том, что образования было всего пять классов и дембель весной, времени на подготовку катастрофически не хватало, поэтому и был написан неделю назад рапорт на сверхсрочную. Помню, Косов, который, между прочим, должен был по негласному договору держать на контроле дисциплину, радовался. Двадцать три рапорта почти разом! А нужно от силы трое-пятеро. Можно привередничать и выбирать лучших! Залётчики, сами полностью раскаявшись, впрямую товарищей не выдали, но сложить два и два ничего не стоило. Это ж выходит, что в моём хозяйстве завёлся пушной зверёк! Косов, зараза, чем занимается?!
Если б свалившаяся на меня проблема имела меньшие масштабы, я бы, пожалуй, мог рубануть сгоряча и наломать дров, но не в этом случае. Шутка ли, я мог разом лишиться всех наиболее продуктивно работающих сотрудников КБ с неминуемым срывом работ по "Фрунзе". Этого одного было более чем достаточно, чтоб получить по совокупности всех прегрешений перед советской властью в целом и отдельными её высокопоставленными представителями в частности высшую меру социальной защиты. А тут ещё и массовый сговор охраны лагеря с заключёнными. Отобрав у конвойного патроны и штык, которые мне, в принципе, не угрожали, но единственно для обозначения моего недоверия, я, тем не менее, заставил его нести свою винтовку самостоятельно, чтоб случайные прохожие не могли подумать, будто у нас что-то неладно. По прибытии в лагерь я сразу за воротами КПП объявил Сафонову трое суток ареста "за уклонение от установленного маршрута". Что было чистейшей правдой.
Эпизод 2
Двадцать третьего февраля мне представился случай легализовать свою "Сайгу". Ловкость рук и никакого "мошенства". Подобно угонщикам автомобилей более поздних времён, я воспользовался документами на реальную опытную самозарядку, первый образец-макет которой, изготовленный исключительно для проверки работоспособности автоматики, был гладкоствольным. Времени прошло достаточно, чтоб история подзабылась, а бумаги остались. У "Сайги" пришлось заменить пластиковые приклад, цевьё и пистолетную рукоятку на деревянные да изготовить металлический корпус нового магазина, переставив туда "потроха" родного.
Дело оставалось за малым – продемонстрировать "подделку" людям. Шанс выпал в "День Красной Армии и Флота". Накануне дежурный принял телефонограмму из наркомата лёгкой промышленности. Дорогой дядюшка, Исидор Любимов, приглашал меня на охоту и велел прибыть к восьми утра к его "пентхаузу" на Мясницкой. Без женщин и детей. В принципе, идея встретить праздник в чисто мужской компании за достойным её занятием мне понравилась. Вот только на кого именно охотиться собрался нарком Любимов мне не сообщили, забыв или посчитав несущественным, а перезванивать было как-то неудобно. Пришлось собираться по полной программе. Кроме обычного "бытового" комплекта, тёплой одежды, лыж и "Сайги", к которой у меня была только мелкая дробь, взял "мосинку" валяющегося в санчасти с простудой бойца. И к ней два десятка пулемётных патронов с пулей "Д", списанных на пристрелку оружия. Кто знает, как нынче наркомы развлекаются? Вдруг он за лосятиной собрался, или, того пуще, медведя поднять?
Кроме Исидора Любимова в назначенное время меня прямо на улице встретил и незабвенный Иван Кузьмич Кожанов, при машине, вооружённый и довольный собой.
— Доброго утречка, товарищ флагман первого ранга! Поздравляю с праздником! — поприветствовал я наркома ВМФ "не по уставу", потому, как мы оба не в форме, заглушив двигатель "газика".
— Взаимно! Здорово! — энергия из морячка плескала через край. — Рад видеть тебя, Семён Петрович! Эх бабахнем сегодня! Страшно сказать, на охоте с Гражданской не был! Да и там, больше, поневоле. Готов помочь трудовому крестьянству истреблением волков?
Эпизод 3
Прошло две недели и предсказание о реформе ЭКУ НКВД сбылось. Восьмого марта, прямо в международный женский день, который кроме СССР нигде не праздновали, я был вызван на большое совещание, которое проводил лично товарищ Берия. Большинство участников мне были незнакомы, узнал только три-четыре лица, включая Меркулова.
Лаврентий Павлович открыл совещание вступительной речью, посетовав на отставание роста потенциала ЭКУ по пресечению контрреволюционной деятельности в экономике от роста советского народного хозяйства. Выход он видел в масштабной реорганизации по отраслевому принципу. Теперь, в новом ГЭУ, уже не будет общих оперативного и следственного отделов, которые занимались и финансовыми преступлениями и вредительством на производстве. Наоборот, теперь будет много небольших отделов, "заточенных" на своё направление, а уж в них будут собственные оперативное, следственное и иные отделения, например техническое. Всё это должно было повысить эффективность борьбы с контрреволюцией, в конце концов, совсем её искоренив. Так на бумаге.
Фактически же использовался и экстенсивный путь, чему свидетельством было количество присутствующих, каждый из которых был назначен, минимум, начальником отдела. Увеличение штатов, кроме замены кадров на "своих" людей, давало ещё и увеличение количества рабочих мест, пространство для карьерного роста для них же.
Впрочем, был объявлен трёхмесячный организационный период, в ходе которого нужно было создать костяк ГЭУ НКВД, который наполнится летом, после партмобилизации выпускников советских вузов, партийных и комсомольских органов. Нечто подобное Берия провернул и в эталонной истории, значительно оздоровив наркомат внутренних дел.
Далее нарком официально назначил начальником ГЭУ НКВД старшего майора ГБ Меркулова и предоставил ему слово. Всеволод Николаевич зачитал список назначений рангом пониже, осчастливив всех присутствующих, и призвал именами Маркса, Энгельса и Ленина, не ударить в грязь лицом, выявлять и душить любую вражескую деятельность в зародыше.
Эпизод 4
Время идёт, дело стоит. Две недели прошло с тех пор, как я подал Кобулову свою записку, но воз и ныне там. Большие совещания в управлении проходят еженедельно, в прочих случаях начальник приглашает только тех, кого непосредственно дело касается. Так вот, меня ни разу не пригласил. Он вообще будто делает вид, что меня и моего отдела не существует. Каждые семь дней, когда от моего присутствия не отвертеться, задаю вопрос насчёт укомплектования отдела. Ответ один и тот же – рассматривается наверху, ждите. Обращаться напрямую к начальнику главка субординация не позволяет, а разрешения спрашивать бесполезно.
Не то чтобы я совсем ничего не делал. Попробовал попросить совета у Кожанова, заглянув вечерком к нему домой. В конце концов, это он меня в это дело втравил, с дядюшкой на пару. Заодно и от последнего "заказа" попытался отбояриться. Получилось не очень удачно. Чуть не разругался с наркомом ВМФ на почве речных мониторов в пух и прах. А началось всё именно с движков, которые ему хотелось иметь плоскими, чтобы даже в машинном отделении самого мелкосидящего корабля располагались ниже ватерлинии.
В отношении бронекатеров это понять можно, но ведь воевали в "эталонной" истории БКА с ГАМ-34! И совсем неплохо! Терять время на работу, без которой можно обойтись, не хотелось. А уж когда мне Кожанов сказал про мониторы, то я высказал крамольную мысль, что они не стоят тратившихся на них денег. Нужны обычные плавбатареи с возможно более мощными или дальнобойными пушками!
— Товарищ главнокомандующий флагман, — с подначкой, но фактически верно, не придерёшься, начал я высказывать свою точку зрения, — вы, как моряк, представляете себе броненосец в узком проливе с мелями и минами, берега которого утыканы вражескими батареями? Это же кошмар любого адмирала! Вспомните Дарданеллы! Почему для реки, когда ситуация совпадает в точности, критерии другие? А стада танков с пушечным вооружением по берегам? Ваши мониторы получаются всего лишь огромной, маломаневренной и легкоуязвимой мишенью. Они обречены погибнуть, не нанеся противнику вреда, потому, что умный враг не даст себя обнаружить и будет бить из-за укрытия или вызовет авиацию. Единственный способ для крупных речных боевых кораблей выжить – это держаться подальше от линии фронта. Река – это вам не море, где с корабля никуда не денешься. Надо решительно отказаться от стереотипа и руководить боем с берега. Корректировать огонь должны группы морской пехоты, оснащённой самыми совершенными приборами артиллерийской разведки и наводки, на бронированной вездеходной амфибийной технике, способной действовать вдоль рек, в том числе и в заболоченной местности. Вот куда надо средства вкладывать, а не в бесполезные утюги вроде "Ударного"! Я это к тому, что плавбатареям ни броня, ни плоские дизеля не нужны. Они вообще несамоходные могут быть!
— Складно говоришь, — качнул головой Кожанов, — вот только на КВЖД получилось как раз наоборот. Наши "мишени", как ты их называешь, раскатали всё в пух и прах в пределах видимости. Это настоящий факт, товарищ Любимов, а не теории какие-нибудь. Против него не попрёшь.
Эпизод 5
Не дают навести шороху по всей отрасли? Может оно и к лучшему. Принимая дела, я навестил подчинённые мне два станкостроительных спецКБ. Фактически это были две самостоятельных части одной организации, размещавшейся в областной тюрьме на Таганке, поближе к промышленному югу города и как раз на полпути между Лубянкой и Нагатинским лагерем. Уже пять с лишним лет здесь живу, а на Малых Каменщиках бывать не доводилось, поэтому, впервые попав в эти корпуса красного кирпича, я испытал давно забытое чувство. Чувство прикосновения к утраченному прошлому. Именно к утраченному, как в прошлой жизни, ведь "настоящее прошлое" нынче стало суровой действительностью, ничего общего с уже один раз написанной историей не имеющей. Казалось, будто попал в какой-то музей.
СпецКБ занимали две камеры в самом конце коридора одного из корпусов. Условия спартанские и от жизни обычных хат уголовников отличались в лучшую сторону лишь меньшим количеством квартирантов. Всего, судя по пустым по случаю рабочего времени койкам, обитало здесь двадцать восемь человек, причём в первом жилом помещении, которое занимала группа продольно-винтовой прокатки, жило только семеро, остальные числились в группе арочных шестерён.
Рабочий день у зеков-инженеров начинался в восемь утра. Сразу после завтрака их выводили в помещения бывшей слесарной мастерской, которую разделили на сектора, исключающее взаимное общение групп. Обедали там же, с часу до двух, после чего продолжали трудиться до семи часов, когда всех возвращали в камеры и кормили ужином. А на следующий день в шесть утра вновь подъём и так без просвета до окончания срока заключения. Без поощрений, выходных и даже прогулок. Зато карцер заработать было легче лёгкого, потому, что начальником обоих спецКБ, по совместительству, числился комендант тюрьмы, который, недовольный темпами выполнения задач, таким методом стимулировал энтузиазм проектировщиков. Неудивительно, что дела и там и там шли, откровенно говоря, из рук вон плохо.
В КБ станков продольно-поперечной прокатки сам станок для изготовления сердечников 7,62-миллиметровых пуль, не представлявший абсолютно ничего сложного и включающий в себя уже выпускающиеся отечественной промышленностью комплектующие, "нарисовали" очень быстро. Уже взялись за большие калибры, составив план до 45-миллиметровых бронебойных включительно. Но, только на бумаге. Как изготовить из твёрдой стали сам формообразующий валец с выемками переменной глубины, важнейшую часть станка, никто ответить не мог. И, кажется, не хотел. Ибо задание было выдано исключительно на проектирование, а как на заводе будут воплощать в металле, никого не волновало.
Ещё меньше надежды у меня было на то, что двинется вперёд дело с арочными эвольвентными шестернями, но ошибся. Когда я оформлял заявку на изобретение, иных способов получить желаемое, кроме как использовать станки ЧПУ я и представить себе не мог. Поэтому, уже "взведённый" в первом КБ, знакомясь с коллективом, первым делом справился о количестве математиков, которые смогут изобрести и построить некий вычислительный механизм, который будет управлять станком. Моё заявление, которое слышал весь состав КБ шестерён, вызвало ступор. Люди растерянно переглядывались, но никто ничего не отвечал.