На юг Сахалина приходит весна. В тайге, в сопках, русла речек, ручьёв начинают освобождаться от снега. Водные артерии взбухают, маленькие ручейки превращаются в серьёзные горные потоки, с грохотом несущиеся вниз, сметая всё на своём пути. Речки становятся непроходимыми. Кругом всё в снегу, — можно сказать, что еще зима, — а мутная, грязная вода грохочет и ревёт. Значит, в сопках началось интенсивное таяние снега. Внизу, в поймах, уже полезла так называемая зелёнка: лопух, кислица, крапива, медвежья дудка, полынь и прочая трава.

После городской грязи, где с зимы на улицах города кучи песка и шлака — последствия борьбы с гололёдом; после грязного, чуть ли не чёрного снега, лежащего во дворах, — как приятно очутится в пойме нижнего течения какой-нибудь речушки, на свежем зелёном ковре! Зелёный молодой цвет приятно ласкает глаз и душу. На деревьях только-только лопнули почки. А зелёнка уже успела постелить свой яркий, свежий, ароматный ковёр. Зелёный ковёр через месяц превратится в травяные, трудно проходимые джунгли выше человеческого роста.

Наступает календарное лето, но даже на юге острова по ночам подмораживает. Можно сказать прямо, что месяц июнь на Сахалине — весна. Дни идут, природа берёт своё, солнышко трудится, не жалея сил. Вода в речках светлеет, идёт на убыль. Значит, таяние снега практически прекратилось. Снег остался на самых верхах, в распадках восточного, северного направления.

Народ потянулся в лес, — как говорится, «труба зовёт»! Кто за дикоросами, кто на рыбалку, кто в поход на огород, а кое-кто и в турпоход. Про дикоросы всем ясно, — скажем, подарки природы: папоротник, черемша, крапива, лопух, весенние грибы — сморчки и строчки. Рыбалка она и есть рыбалка. Поход на огород и турпоход — в сущности одно и то же? Не совсем. Да, много общего, но духовные направления разные. Турпоход — мероприятие познавательное. Поход на огород — мероприятие развлекательное.

Турпоход — прохождение какого-либо маршрута. Гитару, магнитофон, водку в турпоход, как правило, не берут. В походе на огороде три выше перечисленные вещи присутствуют, они даже обязательны. Потому что в походе на огород стоят на одном месте, независимо от количества дней и от того, как вы добрались до места дислокации, — с помощью автомототранспорта или протащились пару десятков километров по сопкам.

Локомотив плавно стронул четыре пассажирских вагона, и поезд начал набирать обороты. За весь путь, протяжностью больше шести сотен километров, приличные обороты поезд так и не наберёт. До самого посёлка Тымовское — до конечной станции — состав будет плестись, как черепаха. В поезде имеется один купейный вагон, насчитывающий семь купе. Там же находится буфет. Остальные три вагона — общие. Сиденья в вагонах хорошие, мягкие. Не то, что в дизель-поезде, где сидишь на деревяшках, обшитых дерматином.

Зато дизель-поезд на час быстрей добегает до Фирсово!

Гоша с Тимохой в общем вагоне. Им ехать три часа. От Южно-Сахалинска до Фирсово — около восьмидесяти километров. Разделим на три — что у нас получится? А получится, что поезд движется со средней скоростью километров, эдак, двадцать шесть в час. Вычтем станционное время, — выходит в среднем тридцать километров в час. Нудно ехать в северном скором экспрессе…

На дворе — последний день марта. Прошел первый месяц календарной весны. Где-то там, на западе, за Москвой, южней, посевная в полном разгаре. А на Сахалине еще в полном разгаре зима. Весна идёт, верней, ползёт гораздо медленней этого северного скорого экспресса. К тому же экспресс уползает от весны — тащит туристов на север.

Хорошо было бы взять третьим Сашка, но у него нет столько свободного времени, он работает. Гоша с Тимохой тоже работают. У Гоши выходной на две недели. Правда, уже к концу подходит. Парниша три дня отработал в две смены, с восьми утра и до полуночи, и теперь за него будут работать в две смены. Работка у него хоть и сидячая, но не пофилонишь, не поспишь…

Дороги двух туристов разошлись. Один пошёл на юг, второй остался сидеть возле костра. Снова заварил чаю. Пил чай и думал: кто же не прав? Хотел придумать себе оправдание, но с этой затеей ничего не получилось. На душе характерный нехороший осадок, потому что как ни крути — на этот раз неправ он.

Если не попадёт на работу, — поставят прогул. Выйдет на работу на следующий день. Если Гоша не попадет на свою работу, — на следующий день он не выйдет на работу. За ним одним вертолёт Ми-8 гонять не будут. Нужно было идти в Быков. Ещё не поздно — по пробитой лыжне Гошу можно быстро догнать. Нет, Тимоха решил идти на Камышовый хребет.

Гоша вчера сидел у костра, думку думал, переживал, как парниша без топора пойдет? — Переживал совсем по другому поводу! За себя переживал. Если с Тимохой что-то случится и он сгинет в тайге, — виноват будет Гоша. На него ляжет вина: это он протянул время до упора, все ждал тёплой погоды. Дождался, а времени в обрез. С продуктами он намудрил, всё высчитывал, боялся поломаться.

Если Тимоха сгинет в тайге, его самого совесть мучить не будет! Его больше ничего не будет мучить. Гоше первое время придется тяжело. Не потащит же он парнишу по Найбе на аркане. Сначала надо головой думать, прежде чем говорить! «Я пойду в Быков», — ну, и скатертью дорожка! Тимоха пойдёт в Чехов.

Свернул бивуак, собрался, пошёл по речке Пожарской, а может, и не по Пожарской. Пошёл на Камышовый хребет без топора, но с ножовкой. Без часов, но с компасом. При пасмурной погоде по компасу определить время — всё равно, что термометром мерить артериальное давление!