Мне нужно было успеть в редакцию к одиннадцати.

В эту пору машин на улицах мало: ранние граждане уже добрались до места, а поздние еще только вставали, умывались, одевались и совершали сопутствующие действия. Вот почему я не опоздала даже на минуту.

Редактор обругал одну мою статью и расхвалил другую, что могло бы в сумме дало ноль, кабы речь шла о математике. Мы быстренько перекурили с фотографом, и я снова пошла на улицу. Уселась за руль, запустила двигатель, тронулась. Тут мне и показалось, что с моей машиной, которую я зову “Принцесса”, что-то не так. (Надо уточнить, что в машинах я совершенно не разбираюсь, то есть не знаю, как они в точности устроены, но всегда чувствую, если с Принцессой что-нибудь не так.)

— Извините, — сказала я копошившемуся рядом с соседней “девяткой” мужичку, — по-моему, у меня что-то не в порядке.

При этом я, естественно, показывала на Принцессу, иначе мои слова можно было бы истолковать другим способом.