Святитель Амвросий, епископ Медиоланский, родился около 333–334 гг. предположительно, на берегах Мозеля в городе Тревире (ныне г. Трир, Германия).

В Тревире находилась в то время резиденция наместников Галлии — одной из провинций Римской империи. По мнению исследователей, родиной святителя могут быть также города Арль или Лион.

Амвросий был третьим ребенком в знатной и богатой аристократической семье. Отец будущего святителя, тоже Амвросий, много лет занимал одну из высших должностей в префектуре; вероятно и то, что он сам являлся римским наместником (преторианским префектом) Галлии. Есть основания предполагать, что родители его приняли христианство в те годы, когда в Тревире пребывал в ссылке св. Афанасий Александрийский (335—337 гг.). К тому времени здесь уже существовала многочисленная христианская община. Двоюродная сестра Амвросия св. мученица Сотерия (Соферида), дева Римская (память 17 октября по Юлианскому и 10 февраля по Григорианскому календарю) пострадала за веру в 304 г., в последний год тиранического правления императора Диоклетиана.

Согласно благочестивой легенде, будущему святителю уже с детства сопутствовали чудесные предзнаменования его великого будущего. Биограф святителя Павлин (Раи–lino) рассказывает в «Жизни Амвросия» следующий эпизод. Однажды, когда Амвросий спал в саду, на его колыбель с цветущего дерева слетел пчелиный рой. Испуганная нянька–рабыня позвала на помощь господ, и те с удивлением увидели нечто невообразимое: пчелы покрыли безмятежное лицо спящего младенца, не причиняя ему никакого вреда; они мирно улетели после того, как оставили на устах у него сладкий мед (символ красноречия). Когда пчелы исчезли, отец Амвросия воскликнул: «Нечто великое суждено моему сыну!..» (61, с. 3).

Его словам суждено было оправдаться, но в ином, более угодном Богу плане: по милости Божией, этот аллегорический эпизод стал прологом к подвижнической жизни великого христианского святителя.

Архиерейскую кафедру в Медиолане некоторое время занимал арианин Авксентий. После кончины Авксентия в 374 г. вопрос о его преемнике вызвал сильную распрю между православными и арианами: каждая сторона, естественно, хотела избрать своего ставленника. Наконец, клир и народ собрался в храме для избрания нового архиерея. Градоначальник Амвросий отправился туда же, чтобы обеспечить поддержание порядка. Желая предотвратить столкновения между арианами и православными, он обратился с призывом к спокойствию. Когда он говорил с амвона, внезапно из толпы послышался детский возглас: «Амвросий — епископ!» Возглас был подхвачен народом, а глас народа–Божий глас. Существование этой пословицы, вероятно, предопределило дальнейший ход событий: в словах ребенка усмотрели знамение свыше. К тому же такой поворот событий устраивал явное большинство собравшихся.

Сорокалетний Амвросий в это время был еще не крещен, пребывая в числе оглашенных. Надо сказать, что в тогдашнем сановном обществе влияние язычества поддерживалось своеобразными аргументами: было принято считать, что исполнение государственных обязанностей едва ли совместимо с соблюдением крещальных обетов; детей приносили в храм для совершения над ними обряда оглашения, но само крещение обычно откладывалось до вступления в сознательный возраст. И зачастую чиновники, остававшиеся на государственной службе, до самых преклонных лет оставались оглашенными (катеху менами).

Не будучи крещеным, то есть, не являясь формально христианином, Амвросий считал себя недостойным занять кафедру епископа. Поэтому вначале он воспротивился своему высокому жребию: Амвросий даже пытался себя оговорить и пробовал бежать из Медиолана, но безуспешно. В конце концов, ему ничего не осталось, как внять общим уговорам. Тем более, что дело дошло до императора Валентиниана I, распоряжения которого Амвросий не мог игнорировать. По–видимому, он осознал также, что Промысл Божий через такое избрание дает ему ответственную и уникальную возможность верой и правдой послужить не только государству, но и Церкви, содействуя усилению ее всестороннего влияния на жизнь общества.

Препятствия к епископскому служению были быстро преодолены: Амвросий принял святое крещение в воскресенье 30 ноября 374 г. и за семь дней прошел все необходимые ступени церковной иерархии. После рукоположения в иереи, он был хиротонисан в сан епископа Медиоланского в следующее воскресенье, 7 декабря, по всей вероятности, епископом Верчельским Лимением.

Сохранилось поздравительное к новоизбранному Амвросию письмо святителя Василия Великого, епископа Кесарийского (избранного епископом в том же 370 г.), в котором он благодарит Бога за то, что Он избрал архипастырем Церкви «человека опытного в управлении, выдающегося по своей мудрости, знатного по происхождению, известного во всем мире силой красноречия» (PG 32, 709; цит. по 123, с. 85).

Новый архиерей тотчас пожертвовал Церкви все свое огромное богатство — «все золото и серебро… и даже поместья» («aurum опте atque argentum… praedia etiam» б1, с. 38); а оставшуюся часть имущества раздал нищим, сиротам и вдовам. «Пример, который Амвросий дал своим поступком, — подчеркивает современный итальянский исследователь Анджело Пареди, — стоил несравненно больше, чем множество красивых речей. Согласившись принять избрание жителей Милана, он решил быть подлинным христианином, более того, примером для христиан» (123, с.83).

С момента избрания на епископскую кафедру и до конца своих дней святитель Амвросий строго соблюдал обет нестяжательства, был верен иноческой аскезе и вел самый строгий подвижнический образ жизни. Он имел обыкновение бодрствовать по ночам, насколько это возможно, посвящая ночные часы молитве и Богомыслию. Отрешенность от земного, суровое воздержание и ежедневный пост, долгие молитвенные бдения и ученые труды Амвросий сумел харизматически сочетать со служением миру и ближним, с призванием духовника и служением архипастыря, с деятельностью богослова и проповедника. В одном из писем 379 г. к некоему Констанцию (по всей вероятности, епископу Клатерны), Амвросий так наставляет его в пастырской деятельности: «Мы всегда перед лицом Судии, обмануть Которого не в силах никто… Богатства этого мира должны служить нам для того, чтобы спасти душу, а не для того, чтобы потерять ее. Ты, епископ, должен быть образцом для всех» (30, II, с. 10–11; с. 27–28).

Амвросий и был таким образцом для всех. Он вполне оправдал оказанное ему доверие, снискав глубочайшее уважение и любовь не только у верующего народа, но и у императора.

Валентиниан I относился к нему с доверием и благожелательной терпимостью. Амвросий не раз указывал кесарю на несправедливости, происходившие в судах. «Исправляй погрешности наши, как тому научает Божественный закон и врачуй неправды душ наших», — отвечал ему император.

Преемник Валентиниана I Грациан (375—383 гг.), также относился к Амвросию с должным почтением. Внимая советам святителя, он издал несколько указов, способствовавших утверждению христианства в империи. В частности, в 379 г. император Грациан постановил, что ересям надлежит положить конец.

Взойдя на епископскую кафедру, Амвросий незамедлительно приступил к тщательному изучению богословия, основываясь на авторитете Священного Писания. По свидетельству Блаженного Августина, он ревностно изучал труды греческих отцов, особенно Оригена и св. Ипполита Римского (грека по происхождению), а также своих современников — Дидима и св. Василия Великого. «Я не стремлюсь присвоить себе, — пишет он, — славы апостола, ибо кто дерзнет на это, кроме избранных Самим Богом; — также благодати пророка, силу добродетели благовестников, осмотрительности пастырей; я желаю достигнуть только одного: той рачительности и того прилежания к изучению Священного Писания, которые апостол указал как главную обязанность между обязанностями святых, чтобы чрез эту рачительность я мог научиться учить» (De off. ministr. I, 3, 13; цит. по: 77, с. 5).

Проповеди Амвросия не отличались какой–то исключительной оригинальностью мысли; но они были исполнены глубиной и силой веры, страстностью ее исповедания, а потому оказывали на слушателей весьма значительное влияние. Большинство из них написаны в ночной тиши (так как днем автор был слишком занят архипастырскими обязанностями), а затем произнесены за богослужением в храме.

Амвросий выступал в своих проповедях в защиту апостольского идеала, против различных пороков, обличал грехи, в особенности — гордость, насилие, роскошь и разврат великих мира сего. В этом отношении, как нам кажется, он предвосхитил Савонаролу (1452–1498 гг.).

Подобно великому доминиканцу, Амвросий обращался главным образом не к привилегированным сословиям, не к философам из высшего общества, а к широким массам демосу. Римское право, защищавшее привилегии богатых, было для него пережитком язычества. За много столетий до социал–утопистов, Амвросий учил о приоритете общего блага, о том, что земля принадлежит всем людям и что это единственное природное право, в то время как частная собственность возникла из насилия. Он обличал не только крупных землевладельцев, но и богатых купцов, которых называл разбойничьим племенем: «Вы, богачи, не столько беспокоитесь о вашей пользе, сколь о ваших привилегиях… Рубище бедных более вас обогащает, чем все ваши остальные заработки» (114, с. 77). Как проповедник Амвросий известен также своими надгробными речами, посвященными своему брату Сатиру, императорам Валентиниану II и Феодосию I.

В лице св. Амвросия Церковь Христова на Западе дала крупнейшего проповедника и апологета, равного святителю Иоанну Златоусту на Востоке. Можно считать, что именно его произведения перекинули мост между тщательно разработанным богословием греческих отцов Церкви (труды которых Амвросий, владеющий греческим в совершенстве, превосходно знал) и последующими латиноязычными богословами. «Прекрасное знание греческого позволяло Амвросию читать все сочинения Филона, Оригена, Василия, Иосифа Флавия, Ипполита Римского, Евсевия Кесарийского, Дидима, Афанасия. Хотя он редко прямо ссылается на Филона и Оригена, однако при комментировании Писания обычно руководствуется их сочинениями. Он так много черпал в них, что иногда удавалось восстановить текст Филона благодаря латинскому тексту Амвросия. Его тонкое чутье в вопросах православного вероучения позволяло ему без труда вносить поправки в те толкования Филона, в которых ощущалось влияние иудаизма, или в слишком аллегорические толкования Оригена» (123, с. 88).

Литературная одаренность Амвросия нашла выражение и в его поэтическом творчестве — его перу принадлежит множество литургических гимнов. Некоторые из них пережили века и дошли до нас. Это гимн для утренней молитвы («Aeternum rerum conditor»), гимн для вечерней молитвы («Deus creator omnium»), гимн целомудрию («Похвала девственницам») и гимн в честь святой мученицы Агнессы. Особенно широко известен благодарственный торжественный гимн «Те Deum laudamus» («Тебя, Бога, хвалим», 386 г.), который и поныне исполняется в Западной и Восточной Церкви (в частности, как новогодний молебен):

«Тебя, Бога, славим!

Тебя, Господа, исповедуем!

Тебя, Предвечного Отца,

Вся земля величает.