Он точно знал, что умрет. Если останется еще хотя бы на один день в Чикаго, то залезет на крышу одного из этих дьявольской высоты зданий и кинется вниз или ткнет себе в глаз дуло «пушки», что братец приволок из Вьетнама, и проверит его огневую мощь на собственном черепе. А то можно под поезд – но тут есть опасность лишь покалечиться. Ненадежная вещь. Переменчива, как перст судьбы – а о судьбе Буйвол Билл знал немало. В том числе и стихов. Судьба – для одних личина или дух, для других – божество или муза, странная сила, одушевленная в строчках, звучавших по-английски так же странно, как звучали бы они на оджупа, его родном языке – языке, объявленном мертвым, отданном на съедение белым историкам. Но еще не мертв он сам – воин народа оджупа. Рожденный для охоты, для бега, для ночных плясок вокруг костров, для мига познания, когда в глазах умирающего животного видишь вдруг собственную душу.

Единственными животными, делившими с Буйволом его квартирку в многоэтажке, были мыши, толстые крысы и, разумеется, тараканы. А единственным танцем, который он умел и хотел плясать, был танец конца, пляска его собственной смерти.

Медленным рассчитанным движением он вдвинул обойму в рукоять и заглянул в зияющее чернотой дуло. Дьявольское орудие белых – последнее, что увидит он в этом мире.

– Позвольте узнать, чем вы там занимаетесь?

Черт, опять квартирная хозяйка. Вечно начинает свои завывания, едва он закроет дверь.

Его звали Римо, и он нисколько не сомневался в том, что уж с обычным-то телефоном сумеет справиться. Воткнуть вилку в специально для нее предназначенное гнездо – что может быть проще. Для этого, правда, нужно было прежде обезвредить сторожевых собак и нейтрализовать одну из самых современных систем защиты, но это как-то не волновало его. Провод – он и есть провод.

– Не забудьте – вилку красного цвета в красное же гнездо. Мы специально покрасили их, чтобы вы не перепутали, – эти слова доктор Харолд В.Смит повторил по меньшей мере раз двести.

Источником беспокойства на сей раз послужила линия прямой связи с Белым домом. Доктор Смит не без оснований побаивался, что главе правительства всерьез угрожает опасность быть подслушанным, причем сделать это мог тобой досужий журналист. Разные электронные игрушки для этой цели давным-давно продавались по доступной цене, и тайные разговоры организации все труднее становилось сохранять в тайне. Утечка же информации о том, что в экстремальных обстоятельствах президент прибегает к помощи некой группы людей, защищающих закон не совсем законными методами, всерьез угрожала бы самому институту президентства. Поэтому никто, кроме самих членов этой группы, не должен был даже подозревать о ее существовании.

А для этого требовалось прежде всего обеспечить секретность телефонной связи.

С лица доктора Харолда У. Смита, главы организации, не сходило обычное кислое выражение, пока он объяснял Римо, что земной шар, словно в два огромных одеяла, укутан в две системы подслушивания. Одна из них – русская. Другая принадлежит Соединенным Штатам. И там, где эти системы встречаются, образуется зона «полного молчания». Если бы организации, которой руководил доктор Харолд У. Смит, удалось расположить свой пункт связи в пределах этой зоны – а для этого нужно было просто подключиться к пульту находящейся там мониторной станции, – то президент смог бы совершенно спокойно пользоваться красным телефоном в ящике, абсолютно не опасаясь того, что кто-то сможет его подслушать.