Трое сидели в глубоких креслах за низким столиком на открытой площадке – на плоской вершине утёса, нависавшего над каньоном. Глубоко внизу извивалась речка, отсюда казавшаяся узенькой и спокойной, хотя на самом деле этому впечатлению она не очень соответствовала. Крутые склоны ее долины поросли густым лесом, он словно создан был для любителей экстремальных путешествий, но им, похоже, о существовании этого уголка природы не было известно – во всяком случае, никакого движения не было там, внизу, а возникни оно – это сразу же заметил бы хоть один из людей, редкой цепью окружавших площадку по периметру и оснащённых всеми мыслимыми средствами обнаружения и наблюдения, да и некоторыми из немыслимых тоже. На столике, в самой середине, стояло нечто, видом напоминавшее коническую детскую пирамидку, а кроме неё – объёмистый хрустальный графин, на три четверти наполненный прозрачной, бесцветной жидкостью, и три высоких стакана – по одному перед каждым из сидящих. Именно в такой вот тихой, спокойной обстановке и началось то, о чем вам предстоит услышать.

– Ещё вчера я сомневался, – заговорил самый старший из троих, по имени Шаром, тот, кому принадлежала и эта площадка, и каньон, да и окружающие горы тоже. Сразу следует пояснить: старший не значит старый, он только что разменял вторую сотню лет, то есть находился в поре расцвета, о чём свидетельствовал и его облик: густые волосы без малейшего признака свойственного старости обесцвечивания, лицо без единой морщины, зоркие глаза, гладкая кожа, насколько позволяли видеть её лёгкая рубашка с короткими рукавами и шорты – старая классика, упорно не выходящая из моды. Но главным впечатлением, возникавшим у всякого, кто когда-либо сталкивался с ним, было ощущение мощной энергии, которой он обладал и, казалось, с трудом её в себе сдерживал. Как, например, сейчас. – До последнего мгновения я верил, что она не выступит против нас вот так – открыто. Даже не потому, что отлично понимает, насколько это бесполезно и какими последствиями чревато. Но… чёрт бы побрал, стоят же чего-то десятки лет нашего сотрудничества с её отцом… я бы сказал даже – дружбы, единомыслия, совместных успехов!

– Земля ему пухом, – к месту вставил второй из сидящих.

Третий же (он был несколько моложе и физически мощнее, фигура его свидетельствовала о регулярных занятиях спортом, а черты лица выражали силу. Казалось, он ничем не походил на хозяина этих мест – если бы не взгляд, говоривший о недюжинном уме) лишь вздохнул и потупил взгляд.

Сим Сорог этим утром проснулся в смутном расположении духа. Хотя засыпал вчера в прекрасном настроении. Что-то произошло ночью – что-то, повлиявшее на восприятие им сегодняшнего мира именно таким образом. Что-то, воспринятое его подсознанием, пока рассудок отдыхал от дневных забот. Воспринятое, но ещё не проявленное – как фотоснимок, уже запечатлённый в памяти камеры, но ещё не выведенный на дисплей.

Сим не любил неясностей. Мир в каждый миг своего существования должен был быть для Сорога ясным и логичным – иначе обладатель этого имени чувствовал себя плохо. В таком настроении (подумал он) не стоило даже вставать с постели. Если уж мир решил повернуться к Симу не лучшей своей стороной, то и Сим, в свою очередь, мог повернуться спиной к миру, забыть о его существовании, изолироваться – хотя бы зарастив все окна и двери, на какое-то время исчезнуть из мироздания; пусть себе обходится без него, как знает. Можно позволить себе такой режим, самое малое, на неделю: еды и питья в доме запасено предостаточно, так что есть полная возможность выпасть из окружающей среды. Отключить все средства связи. Не получать никакой информации. Опыт подсказывал, что такой образ действий являлся наилучшим в подобных ситуациях: лишившись притока свежей информации, рассудок уже в скором будущем начнёт вести себя так, как поступает желудок, не получая пищи: примется переваривать то, что уже накоплено. И таким образом – чуть раньше или чуть позже – то, что сейчас затаило в себе подсознание, выплывет наружу, подвергнется анализу рассудка, получит определение и название, займёт своё место в реальности – и мир снова сделается прозрачным и понимаемым, и настроение светлого покоя вернётся и позволит без помех жить дальше.

Да, именно так и следует сейчас поступить.

Ззззз… Тирьям-пам-пам… Ззззз…

Связь.