Васенка пришла на митинг с лозунгом. Люди — в шапочках и ярких одежках, она — обмотав голову простым вязаным платком. На ноги надела оставшиеся от покойного мужа сапоги. Это чтобы с шерстяным носком. Чтобы дольше на осеннем ветру не замерзнуть.

Некоторые из участников митинга тоже пришли с лозунгами, на которых чаще всего были написаны слова «Мы — против». Васенкин лозунг был эгоистичный — на куске обоев красной гуашью было выведено: «Хочу жить!» Васенка — она такая, любит выражать себя прямиком. У нее, как у пьяного, что на уме, то и на языке. Возникли-образовались внутри два слова, и она продиктовала их правнучке, и та — спасибо ей — постаралась, вывела буковки красиво. Вот она рядом стоит — ей уже до плеча, тоненькая, светловолосая, с челочкой на лбу. Родная-родная. Так бы и расцеловала всю, да чего ж на людях нежности разводить?..

Они приехали поздравлять Василису с днем рождения — дочь Надежда, сын Олег и она, Олюшка, дочкина внучка и ее, стало быть, правнучка. Дочь-библиотекарь уже на пенсии, сын-строитель на работе отпросился, а у Олюшки каникулы. Остальной народ весь в делах, им некогда. Да она, по правде сказать, и не любит, и не хочет никаких поздравлений, но раз дети решили…

По делу-то, надо бы им сидеть сейчас за праздничным столом, а она их на городскую площадь потащила. Дочь, когда она сказала о митинге, подняла недоуменно брови, сын пробовал возражать, но она увлекла всех на улицу: «Успеем, успеем, напоздравляемся». Одна Олюшка обрадовалась: надоело в большом городе выхлопные газы глотать…

Речи с трибуны говорились хорошие, правильные, иногда, правда, резковатые. Но куда деваться активистам — защитникам природы, если никто наверху их слушать не хочет? Милиция, то бишь полиция («Господи, в каком государстве живем? Будто под немцами»…) стояла молча. Никого не трогала. Видно, таков был наказ-приказ: демократию, мол, соблюдать…