В книгу вошли несколько новелл и роман «Кинопроба».
В серии новелл под общим названием «Топаз» описаны шокирующие истории из жизни нескольких женщин, попавших волею судьбы в мир вульгарности. Каждая из них, несмотря на мерзостные обстоятельства, продолжает искать в реальности нечто свое, еще не потерянное безвозвратно. И это нечто может дать им надежду, без которой немыслимо жить.
Роман «Кинопроба» — это история о всеразрушающей силе чувств, о «совершенной» любви, ставшей психологическим кошмаром наяву. Желание вторично жениться приводит Аояму на кастинг молодых претенденток, где он знакомится с Асами. Девушка с детства живет с травмой, от которой ей не исцелиться, поэтому она не может не совершать жестоких поступков…
ТОПАЗ
Топаз
Когда я с ним столкнулась, внутри меня словно что-то взорвалось и разлетелось на осколки.
Наверное, потому, что всю вторую половину субботы я ублажала довольно неприятного клиента. Настроение было на нуле, я не хотела возвращаться в офис и пошла гулять по Аояме с желанием купить чего-нибудь, чтобы развеяться. И встретила его. А о нем я мечтала еще со средней школы.
Он был композитором, певцом, снимал фильмы — одним словом, был человеком искусства. Я называла его про себя артистом. Ему было за сорок. Он взорвал меня изнутри, а потом запрыгнул в красную спортивную машину и умчался по зеленому свету светофора, оставив меня наблюдать, как исчезает. Я смотрела ему вслед очень внимательно, словно старалась вдохнуть каждую крупицу его запаха.
Мое душевное состояние мигом улучшилось, и в голову пришла странная мысль о том, что если бы мне было столько же лет, сколько моей маме, у нас, может, что и получилось бы.
Я заглянула в ювелирную лавку рядом с итальянским рестораном, из которого он вышел. Бородатый продавец в костюме-тройке добродушно улыбнулся мне и, придирчиво осмотрев мои пальцы, сказал, что на них хорошо смотрелся бы топаз.
Парк
Отель был одним из небоскребов в Западном Синдзюку. Бассейн находился на самом последнем этаже.
Я художница. Я занимаюсь тем, что рисую иллюстрации к брошюркам об этом отеле, а также продаю гравюры для двенадцати комнат роскошного люкса. А еще прихожу два-три раза в неделю в бассейн поплавать.
Он совсем небольшой, в длину всего лишь пятнадцать метров. Однако скопления людей не бывает. Может, из-за цены в восемь тысяч иен за вход для посетителей, не являющихся постояльцами отеля. Мне нравится плавать, любуясь на центр города с высоты тридцати трех этажей.
Обычно я плаваю после обеда, посетителей почти не бывает. Иногда приходят мужчины-европейцы из экипажа итальянской «Алиталии». Члены интернациональных авиалиний, само собой, говорят на хорошем английском. С одним из них я даже переспала. Несмотря на свое латинское происхождение, он оказался на редкость тихим и застенчивым, научил меня плавать баттерфляем, а когда мы вместе ели спагетти с морскими черенками в кафетерии, он сказал, что у них в Италии такие отвратительные спагетти даже собаки есть не будут, и рассмеялся как Джан Мария Волонте. Мне так понравилась его улыбка, что я пошла с ним в его номер.
Падал снег. В нежаркой сауне рядом с бассейном со мной заговорил невысокий мужчина.
Телефонная трубка
Холл отеля чем-то наполнен.
Что-то заполняет пространство над клетчатым узором мраморного пола, рядом с фресками на стенах, вокруг люстр из огромных слитков стекла и между ждущими и бегающими туда-сюда людьми.
Только я это чувствую?
Точно, я особенная. Я и не служащая здесь, и не постоялец, и не гость на банкете. Я как паразит. Девочка по вызову, но не для обыденных сексуальных утех.
Подруга мне рассказывала про дайвинг. Когда плывешь без водолазного костюма и натыкаешься на плотные заросли кораллов, они начинают врезаться в тебя, словно мельчайшие осколки стекла, и по всему телу распространяется боль.
Женщина с кривым носом
Не хочу быть неправильно понятой, поэтому вначале всегда говорю клиентам, что раньше была красивой. Они по-разному реагируют, кто-то морщит физиономию, кто-то смеется или улыбается. Я предпочитаю, конечно, чтобы улыбались.
Естественно, я вру, что раньше была симпатичной. Но кругом полным-полно девушек куда более уродливых, грязных и бедных, нежели я. Один раз я была во французском ресторане с богатым клиентом и ела там холодный трехслойный суп — вишисуаза, парисуаза и еще чего-то, и все слои с разной консистенцией. Подозрительным был этот ресторан. И вульгарным. За стойкой что-то жарил молодой повар, надувая пузыри из жевательной резинки. Я не знаю, как именно выглядят рестораны высшего класса, но этот определенно не был таковым.
В детстве мы точно так же разделялись на три группы подобно этому трехслойному супу: богатые и красивые девочки, обычные и грязные и бедные. Могу поклясться перед Богом, я была самой обычной. Ну, точно не была ненормальной. В моем офисе полно девчонок с просто ужасным прошлым. Есть такие, которые ходили по рукам, есть те, кого заражали венерическими заболеваниями, а есть и такие, кого насиловали отцы. Они так непринужденно рассказывают об этом только для того, чтобы на этом не зацикливаться, на самом же деле все не так просто.
Мой отец работал офисным служащим, играл в гольф, имел машину и пуделя, и в нашем холодном городишке, на севере Тохоку, считался жителем мегаполиса. В нашем доме была веранда, что, в общем, удивительно для этого города. Летом мы часто устраивали здесь фейерверки. Пол на веранде был бетонным, поэтому тут можно было без проблем их запускать. На полу оставались следы, и, когда заканчивалось короткое лето, они служили мне в качестве символа счастья.
Первый год учебы в колледже я прожила со студентом из правых, помешанным на татуировках. Мне кажется, это как-то связано с тем, что мой отец покончил жизнь самоубийством за три года до этого. Отец обожал подстригать своего пуделя, он и сам сильно походил на своего питомца. Поскольку пес искренне любил меня, я отвечала ему тем же, но в душе ненавидела и пуделей, и мужчин, похожих на них. Ведь мне нравились сильные мужики.
Капустница
Он, похоже, был разочарован моим внешним видом. Единственное мое достоинство заключается в том, что я молода, а так у меня толстые веки, похожие на гусениц, бледные губы, похожие на гусениц, и пальцы на руках и ногах тоже похожи на гусениц. Да и вся я похожа на большую гусеницу, а самое худшее то, что он был достаточно молод. Мне двадцать лет, хотя, по правде говоря, далеко уже за двадцать. У моего друга есть брат, который еще на «тойоте-соарер» катался, его сейчас за наркоту посадили. Я спала с ним пару раз на татами, правда, у меня на заднице следы от татами отпечатались. Так вот, лет мне столько же, сколько и ему. Может, побольше даже.
— Добрый вечер, я из «Змеиного гнезда», — представилась я.
Он засмеялся:
— Звучит как название тренировочного зала для профессиональных рестлеров.
Его смех выдавал хорошее воспитание, и я успокоилась. Хотя именно такие воспитанные уроды и говорят потом что-то типа: «Засунь мне язык в задницу» или: «Разгладь мне яйца языком». Я вошла в комнату вся наготове, но сделав вид, что для меня подобная работа впервые. Не знаю, однако, поверил он или нет. Он был молод, и было заметно, что привык развлекаться. В его номере стояла огромная кровать, и я подумала: вот сука, такой молодой, а в каких роскошных номерах останавливается!
КИНОПРОБА
1
Сигэхару Аояма решился вторично связать себя узами брака и побудил его к этому вопрос сына Сигэ: "А что, если тебе снова жениться?"
Семь лет тому назад, когда Аояме было тридцать пять, а Сигэ исполнилось восемь, его жена Рёко скоропостижно покинула этот мир из-за болезни, вызванной вирусом. Заболевание это в молодости быстро прогрессирует, и она перенесла одну операцию, но все случилось мгновенно: не прошло и месяца после того, как появились новые симптомы и у нее был диагностирован рак.
"Не было времени ни страдать, ни горевать", — признался тогда Аояма своему близкому другу.
Рёко была единственной дочерью владельца фирмы по производству музыкальных инструментов, небольшой по масштабу, но с богатой историей и своим традиционным укладом. Увлеченный джазом и классической музыкой, отец вырастил ее в строгости и вместе с тем в любви. Наделенная утонченной внешностью, силой воли и унаследованным чувством прекрасного Рёко при всем при этом всегда была скромна и поддерживала Аояму в работе и в быту. По сей день Аояма отчеливо помнил, что отважился на риск оставить крупное рекламное агентство, в котором проработал более десяти лет, и создать собственную компанию по производству рекламных роликов только благодаря поддержке и пониманию со стороны Рёко.